Архив рубрики: Публикация на Liga.net

Выборы в премьер-лиге: Гройсман играет на опережение

Автор: | | ,
Оставить комментарий
Владимир Гройсман

[Колонка впервые опубликована на LIGA.net]

С какой стороны ни рассматривай заявление Владимира Гройсмана о том, что он готов уйти в отставку, если закон об антикоррупционном суде не будет принят, выглядит оно как уверенный и продуманный старт самостоятельной предвыборной кампании. Продуманный — потому что выгодные для премьера сценарии легко просматриваются для всех трех основных вариантов развития событий.

Владимир Гройсман

Владимир Гройсман

Сценарий первый: фракции и Банковая утрясли все (или почти все) предъявленные депутатами сомнения и отговорки и закон об антикоррупционном суде наберет необходимые 226 голосов. В этом случае заявление Гройсмана делает его косвенно причастным к этому достижению (хотя по действующим процедурам никакого участия премьера для этого, в общем, и не нужно), и Гройсман не только остается в премьерском кресле и возглавляет освоение перечисляемого МВФ кредитного транша, который позволяет стране и дальше работать на внешних финансовых рынках, но и получает свою долю медийного позитива. К тому же, сделанное заявление даст ему дополнительные основания включить антикоррупционные лозунги в будущую предвыборную риторику. Прежде их можно было опереть только на безрезультатную грызню с НАПК, которая выглядела крайне уныло и которую в актив все равно записать было нельзя. А вот то, что премьер как бы поучаствовал в «додавливании» депутатов перед голосованием — можно. 

Сценарий второй: закон пройдет, но без удовлетворения всех необходимых требований Венецианской комиссии (даже при том, что большинство депутатов вроде бы понимают, что такой поворот приведет к политическому кризису и будет означать большие проблемы для украинской дипломатии и лично для Порошенко, но трусость, некомпетентность и кое-какерство никто ведь не отменял). В этом случае МВФ откладывает привязанный к принятию этого закона транш экономической помощи и Украину с высокой вероятностью ждут проблемы на внешних финансовых рынках. В такой ситуации Гройсману действительно удобнее заявить об уходе в отставку (или спрятаться за статусом «временно испольняющего обязанности»), чтобы не возглавлять правительство в период эскалации кризиса, для купирования которого в бюджете просто не будет средств. При этом, естественно, вся ответственность за кризис будет подчеркнуто возложена на Верховную Раду, а Гройсман, наоборот, покажет себя политиком ответственным и не боящимся решительных шагов, что опять же хорошо для его грядущего участия в выборах.

Сценарий третий: если с принятием закона никакой ясности по-прежнему нет и решающее голосование снова переносится, заявление Гройсмана все равно «срабатывает» — как предупреждение, которое может очень быстро превратиться в ультиматум. Дело в том, что если правительство действительно «отставится», то депутаты будут обязаны в течение двух месяцев сколотить новое, а при нынешней удручающе низкой способности парламента принимать решение это будет крайне непросто. И если срок в два месяца не будет выдержан, закон предусматривает автоматический роспуск Рады и назначение досрочных выборов, на которые Гройсман и его новая политическая сила выйдут «все в белом» — в отличие от всех остальных, которым вот только что публично не хватило не то нужного градуса политической воли от Банковой, не то голосов (и это при наличии «коалиции большинства»), не то просто ума, чтобы просчитать очевидные последствия своей коллективной трусости и безответственности.

Особенно достойно предполагаемая отставка Гройсмана будет выглядеть в сравнении с жалобно-торгашеским финалом премьерства Яценюка, который до последнего отказывался покидать премьерское кресло. И если отставка действительно состоится, можно практически не сомневаться в том, что Народный Фронт больше не будет для Гройсмана подходящим политическим ковчегом — эту партию он просто откровенно перерос. Поэтому сразу после решающего голосования по закону об антикоррупционном суде вполне можно ждать еще и объявления о создании новой политической силы — впрочем, и по существу, и по составу, такой же архаичной, как и прежние номенклатурные партии.

Зато Владимир Борисович сможет повторить на бис свой знаменитый номер и кинуть в массы горделивое «я вам покажу, как надо парламентские выборы выигрывать!» 

И после этого главным для него будет не слишком часто оглядываться назад, где осталась не вполне убедительная демонстрация умения управлять страной. Но об этом будет повод поговорить во время отчета правительства — неизбежного вне зависимости от того, состоится его отставка в ближайшее время или нет.

Многоточие в спину

Автор: | | , ,
Оставить комментарий
Сергей Бережной и Аркадий Бабченко на акции памяти Павла Шеремета. Фото Дмитрия Шишкина

Этот текст был написан и опубликован на LIGA.net ночью после сообщения о том, что Аркадий Бабченко был убит. К счастью, вскоре было объявлено, что «убийство» было инсценировкой спецслужб, предпринятой для предотвращения настоящего покушения. Несмотря на то, что колонка была написана по поводу, которого на самом деле не было, я не вижу оснований что бы то ни было в ней менять. Там все на месте.

Писатель только тогда чего-то стоит, когда находит оголенный общественный нерв и способ его прижечь. Нерв, который нашел Бабченко, назывался «Война».

Так называлась самая известная (переведенная, кстати, на несколько языков) книга Аркадия Бабченко. Она была снайперски точна, как и многие из его других — некнижных — текстов. Она была резка, как отдача. Серия коротких рассказов, в большинстве которых ситуация исчерпывала сюжет, но зато была доведена до человеческого предела. Его «Война» обыденно раздевала войну и выставляла ее на всеобщее обозрение — настоящую, без телевизионного муара, мундирной парадности и идеологического силикона, залитого во все дырки. Какой Аркадий видел ее в Чечне, такой он ее и нарисовал.

Его «Война» была тем самым прижиганием обнаженного нерва всего российского социума — терапией, за которую больной начинает ненавидеть спасающего его врача. Такие книги читатели, мягко говоря, не любят. Времена, когда откровением могли стать «Севастопольские рассказы» Толстого и военная проза Гаршина, давно прошли. Честный реализм перестал осознаваться массами как достоинство. С некоторых пор его стали называть «чернухой» и разбавлять огромными дозами синтетических соплей.

Разбавлять ими войну у ботоксной империи получалось особенно удачно. Идеологически прокачанная война, в отличие от реальной,  получалась стерильной, гладкой и совершенно не вонючей (для придания ей запаха привычно использовался ладан). В таком виде она отично годилась для украшения сервантов и красных уголков. В ней не оставалось ничего, кроме ауры беспримерного героизма, так что оставалось только сделать ее национальной святыней. И ту великую войну, и любые другие (как ухудшенные, ко все же ее отражения).

«Война» Аркадия, живая и уродливая, честная до тошнотворности, шла вразрез любой наведенной сакральности. Силикон из-за нее начинал выглядеть именно силиконом, а не божественным сиянием, а пропагандистские метастазы становились наглядны до бесстыжести. Со стороны автора это было, безусловно, непростительное и святотатственное покушение на любимые населением миражи.

По мере того, как силикон заполнял все большее имперско-черепное пространство, его способность переносить столкновение с реальностью все более атрофировалось.

Но Аркадий продолжал снова и снова жечь этот силикон, чтобы вытащить из-под него реальность. Горящий силикон вонял нестерпимо, а спасенная из-под него реальность выглядела, увы, совсем не так красиво, как синтетическая обманка. И виноват в этом был, конечно, он — Аркадий. Точно так же в том, что весной из-под снега разом вытаивает все скопившееся за зиму собачье дерьмо, хозяева собак винят не себя самих, а весну.

Так Аркадий мало-помалу стал «предателем идеалов» и «врагом народа». Иначе и быть не могло. Да еще и информационная революция настала без предупреждения, так что сначала в «живом журнале», а потом и в фейсбуке Бабченко со своей неудобной прямотой оказался внезапно хорошо слышен (книги-то доходили не до всех, а фейсбук со временем поселился в каждом телефоне). Постепенно он наловчился выжигать имперский силикон на огромных площадях, причем не считаясь с тем, что кое-какие сорта перламутровой массы стали считаться более приличными, чем другие. Что о войне в Чечне, что о вторжении в Грузию, что о расстрелах на Майдане он писал с одним и тем же правом и достоинством очевидца. И без синтетических соплей.

Поэтому было совершенно неизбежно, что построенная в лживом силиконе империя рано или поздно перестанет Аркадия терпеть. И что однажды ему настоятельно намекнут покинуть территорию, подвластную тотальному силикону.

Но — помните? — мир изменился, и даже выйдя за сакральные границы, Аркадий не перестал быть в них хорошо слышим. Бабченко уехал, но не замолчал, и огонь его «Войны» по-прежнему безжалостно и прицельно жег и силикон, и оголенный нерв. Когда он в очередной раз в фейсбуке рассказывал, как Россия отреклась от очередного «ихтамнета», и расчехлял свое многозарядное «родина тебя бросит, сынок, всегда», — крыть было нечем. Нечем было крыть.

А когда родине нечем крыть, она всаживает тебе многоточие в спину. Не силиконовую имитацию, а вполне настоящее, металлическое многоточие.

Потому что это «Война». Потому что ты солдат. Потому что ты не сдался и не продался, когда тебе предлагали.

Здесь должна была быть какая-нибудь патетика, но к Аркадию никакую патетику пристроить невозможно. Он бы тебя просто оборжал с ног до головы. «Ты что, Серега, рубанулся? Какой, нах, «героизм»? Какая «вечная память»? Давай лучше еще по пиву. А вообще — хватит бухать! Всем ЗОЖ!»

И вот тут я бы не выдержал.

Сергей Бережной и Аркадий Бабченко на акции памяти Павла Шеремета. Фото Дмитрия Шишкина

Сергей Бережной и Аркадий Бабченко на акции памяти Павла Шеремета. Фото Дмитрия Шишкина

Городовой «бляха №148»: погром в головах

Автор: | | , ,
Оставить комментарий
Жертвы кишенеского погрома 1903 года

[Колонка опубликована на LIGA.net]

Есть лишь два объяснения тому, почему власть не препятствует погрому: она не может (и какая она тогда власть) или не хочет (и тогда она преступна)

После погрома лагеря ромов на Лысой Горе стало до отвращения ясно, как недалеко наше общество ушло от дикости. Во многих аспектах совсем не ушло — если сравнивать произошедшие с аналогичными событиями более чем столетней давности. Параллели слишком очевидны.

В знаменитой истории Кишиневского еврейского погрома 1903 года есть персонаж, которого обессмертил Короленко в очерке «Дом №13». Персонаж этот именуется автором «городовой «бляха №148», и его поведение с удивительной откровенностью демонстрирует отношение тогдашней кишиневской власти и к подданным еврейской национальности, и к погромам как «выражению общественных настроений».

Кишиневские погромы начались 6 апреля, в аккурат с началом православной Пасхи. Поначалу дело ограничивалось разгромом еврейских лавок и грабежами. В этот день никого не убили, и даже побили не сильно. Полиция же вразумлять погромщиков не спешила, хотя и арестовала около полусотни нарушителей спокойствия. Но этого было, как оказалось, совершенно недостаточно. То же самое можно сказать про приказы губернатора фон Раабена — он хоть и распорядился вывести на улицы военные патрули, но никаких внятных приказов гарнизон от него не получил. Следовало ли им пресекать порывы «патриотической общественности»? А если следовало, то какими средствами? Бог весть, начальству недосуг. Говорили, что губернатор ждал каких-то распоряжений «сверху», но «наверху» тоже не спешили.

Обобщенный «городовой «бляха №148» появляется в очерке Короленко утром 7 апреля, перед второй волной погрома — появляется для того, чтобы предупредить обитателей еврейского квартала о приближении опасности, но не более. «Эй, жиды, — кричит он, — прячьтесь по домам и сидите тихо!» После чего, пишет Короленко, городовой «сел на тумбу, так как ему явно больше ничего не оставалось делать, и, говорят, просидел здесь все время в качестве незаменимой натуры для какого-нибудь скульптора, который бы желал изваять эмблему величайшего из христианских праздников в городе Кишиневе».

Толпа погромщиков явилась в еврейские кварталы, что примечательно, в сопровождении военных патрулей, которые, однако, в события до получения приказа практически не вмешивались.

И поскольку власть не демонстрировала намерения ограничить «патриотический порыв» какими-то рамками законности, «православная общественность» за эти рамки естественным образом вышла.

Жертвы кишеневского погрома 1903 года

Жертвы кишеневского погрома 1903 года

В том погроме погибли около полусотни человек, в том числе дети, более полутысячи были ранены. Только во второй половине дня фон Раабен (вероятно, дождавшись-таки распоржения «сверху») приказал патрулям пресекать насилие. К тому времени толпа успела разгромить уже треть города — согласно отчетам, были разграблены не менее 1300 домов.

И над всем этим сияла «бляха №148» — сияла имперско-провинциальным равнодушием к судьбе «граждан второго сорта».

Именно в этом была главная предпосылка погрома и гибели людей. Без явного попустительства власти Кишиневский погром был бы просто невозможен в таких масштабах. Даже если бы он стихийно начался, власть вполне могла бы его локализовать и пресечь, сил для этого было достаточно. Но власти было все равно, и свободу рук погромщикам обеспечило именно это равнодушие. Да, потом последовали санкции, аресты, суды, увольнение от должности фон Раабена «за бездействие» — но все это с тем же оттенком имперского формализма и пренебрежения, и все это с опозданием, вослед, когда грохнул мировой резонанс и международное реноме империи отчетливо пошатнулось. Именно из-за Кишиневского погрома Россия не получила значительную часть иностранной поддержки во время войны с Японией — например, влиятельное еврейское лобби в США обеспечило военные кредиты не для царского правительства, а для правительства микадо.

И это была только часть цены, в которую обошлась ветшающей империи равнодушие «бляхи №148». Черносотенные погромы продолжались, и по горькому опыту Кишинева евреи знали, что рассчитывать на защиту властей они не могут. Поэтому в Одессе, Киеве и в других городах «черты оседлости» общины начали создавать вооруженные отряды самообороны. Еврейские мальчики учились защищать свои семьи. Знаменитое ныне израильское «это больше не повторится» начиналось вовсе не на Земле Обетованной, а в наших палестинах…

Отношение представителей власти к погрому в 2018 году фактически ничем не отличается от того, что демонстрировала «бляха №148» в году 1903. Вызванные ромами полицейские отказались их защитить. Глава полиции Киева заявил, что С14 не учинили погром, а провели «субботник», во время которого сожгли не палатки с имуществом людей, а «мусор». Но отвратительнее всего были многочисленные попытки погром оправдать — в основном тем, что цыгане промышляют жульничеством и разводят антисанитарию. И что раз полиция с этим не в состоянии справиться по закону, то ничего не остается, кроме как на закон положить с прибором и дать волю погромщикам.

Трудно спорить с тем, что полиция проявила выдающуюся импотентность — это просто наблюдаемый факт. Никакие бодрые рапорты о ее «реформировании» перекрыть это демонстративное бессилие не могут. Именно это бессилие и является главной предпосылкой того, что экстремистов сносит с катушек. Они же знают, что «бляха №148» вмешиваться не станет — и  потому, что чувствует с ними солидарность, и потому, что трус, и потому, что ему часто просто все равно.

При этом «бляха» откровенно не осознает, что такое сочетание «достоинств» делает ее профнепригодной. «Бляха» вообще не привыкла к ответственности. Ну, пожурят. Ну, выговор выпишут. Да хоть десять. Какие претензии, собственно? Приказа ж не было «субботник» пресекать. Следовало ли пресекать порывы «патриотической общественности»? А если следовало, то какими средствами? Бог весть, начальству недосуг. Вот и руководство на том же настаивает. Честь мундира, а как же. Вот и общественность считает, что правильно табор разогнали. Перефразируя Булгакова — погром не в таборе, погром в головах.

Между тем, ромы теперь не хуже кишеневских евреев осознали, что никакой защиты они от государства получить не смогут. Практикой проверено. И я совершенно не удивлюсь, если следующий ромский погром (а если попустительство власти таким и останется, он будет непременно) встретит вооруженный отпор. Ничего другого откровенное бессилие и равнодушие государства нам не обещает.

И, конечно, выводы о «приверженности новой власти Украины демократическим ценностям» сделают наши зарубежные партнеры. Уж слишком ярко мы демонстрируем отношение к принципам законности и правам человека, равно как и способность государства этих принципов придерживаться. Глупо было бы игнорировать такие наглядные демонстрации, как бы ни были расположены к нам союзники.

Ну, а гражданское общество внутри страны давно уже все осознало про «бляху». Тут, пожалуй, особых удивлений не будет.

Разве что власть все-таки соберет себя с пола и перестанет быть такой откровенно жидкой. 

Донбасский кандидат

Автор: | | , ,
Оставить комментарий

[ Колонка впервые опубликована на LIGA.net ]

«Маньчжурский кандидат» Ричарда Кондона был издан в 1959 году, а в 1962 году вышла его классическая экранизация с Фрэнком Синатрой. Сюжет романа, порожденный паранойей «холодной войны» и памятными уроками маккартизма, внешне удивительно точно соответствует истории Надежды Савченко.

В романе во время Корейской войны американская разведгруппа попадает в плен к «гибридным» советским войскам. Военные подвергаются интенсивной «промывке мозгов» под гипнозом с внедрением ложных воспоминаний и программированием их на выполнение некоего плана. После этого оставшихся в живых американцев возвращают в зону боевых действий, они выходят к своим, получают медали за героизм и затем триумфально отправляются домой, «заряженные» на подрывную работу — как оказывается в финале, в том числе на совершение терактов, которые, по замыслу Советов и Китая, должны были привести к власти в США подконтрольного им диктатора-популиста. (Новое поколение, конечно, для «понимания» случая Савченко привлечет, скорее, сериал «Родина», однако мы-то, старички, помним, с чего все начиналось — и, для разнообразия, чем же там все закончилось.)

И вообще — хорошо, когда реальные события национальной политики можно проиллюстрировать сюжетами из классики массовой литературы. Это дает им какой-никакой культурный бэкграунд. С другой стороны, публика начинает бездумно применять масскультные шаблоны к событиям реальной политики, тем самым сводя ее к какой-то окончательной «мыльной опере».

С Надеждой Савченко произошло именно это — в глазах народных масс она оказалась недоделанным  римейком того самого «Маньчжурского кандидата». Ну вот все же есть: и «гибридная» война, и плен, и «промывка мозгов», и триумфальное возвращение, и высокая награда, и ответственный пост, и подготовка терактов, и… далі буде. «Донбасский кандидат» — во всей красе.

Во всем этом есть одно раздражающее «но»: в реальности известные литературные сюжеты не работают. Реальность вырабатывает на них иммунитет. Точно так же разведки не повторяют точка в точку ранее проведенные успешные операции, потому что вменяемый оппонент уже успел их проанализировать и выработать адекватную контригру.

Сотрудники профессиональных спецслужб знают, что военнослужащий, который долго находился в руках противника, должен после возвращения домой проходить плотную и всестороннюю проверку.

Сотрудники контрразведки знают, что законспирированную шпионскую сеть раскрыть почти невозможно — но лишь до тех пор, пока не появляется первая зацепка. Как только обнаруживается «точка входа» в подполье, дальнейшее раскрытие сети становится вопросом добросовестности и профессионализма.

Савченко или проходила (и прошла — учитывая ее допуск в парламентский комитет по безопасности) плотную проверку после возвращения из плена — или спецслужбы повели себя в случае с ней категорически непрофессионально. Предполагаю первое, потому что предполагать второе мне откровенно не хочется (но эти карты все еще на столе — желающие могут ими поиграть). Далее, с определенного момента Савченко, оставаясь публичной фигурой, которая всегда на виду, начала откровенно «светить» свои контакты с, мягко говоря, заведомо поднадзорными для контрразведки лицами вроде Рубана (не говоря уж о ее поездках на оккупированную территорию). Разведчики так не поступают, если они не идиоты (а если они все-таки идиоты, то они уже не разведчики). Они не выходят на площадь с плакатом «я вражеский тайный агент, возьмите меня в разработку». Зато так поступают политики и общественные деятели, потерявшие адекватность — или этой адекватности так и не достигшие.

«Донбасский кандидат» с самого начала вела себя не как шпион, а именно как политик, неспособный к адекватной оценке ситуации. О том, как это выглядело в первые месяцы после ее возвращения, еще тогда было сказано довольно подробно: «Привыкшему к добротному топору лесорубу торжественно вручили спортивную рапиру (потешную, с шишечкой вместо острия) и сказали: ну, работай. Вот вокруг вековые деревья, вали их этой пимпочкой. Мы все такой пользуемся. Другой все равно нет. А попутно научишься у Юлии Владимировны художественному свисту, насколько получится… Что делает солдат Савченко? Она добросовестно пытается выполнить приказ и начинает всерьез махать этой самой пимпочкой, произнося при этом услышанные в кулуарах Рады политические заклинания и добавляя к ним для верности собственный фирменный гнев и натиск, а изредка и фракционный художественный свист. Естественно, вменяемого результата это никакого не дает и дать не может, а со стороны выглядит до невозможности дебильно. Все, включая саму Савченко, это понимают ровно через три секунды. Публика начинает ржать, как в цирке, и это единственное достижение, которое можно зафиксировать для протокола».

«Штатный» украинский политик, поднаторевший в механике коррупционно-имитационного парламентаризма, прекрасно знает, что отсутствие реального результата — это и есть ожидаемый от депутата результат. Но Савченко из-за своей «неподнаторелости» остается совершенно вне этого понимания. Поэтому она довольно быстро начинает применять к своему существованию в Раде привычную систему, где ключевыми понятиями являются «свои» и «враги». Ясное дело, весь «штатный» национальный политикум оказывается для нее в категории «враги». А что делает прямолинейный, как топор, военный с врагами? Он их взрывает. Тыдыщь.

Безусловно, неадекватность должна быть наказуема, а тяжелое преступление (планирование и подготовка теракта в данном случае) должно быть наказано по закону. И я жду, что именно так и произойдет, и что Савченко станет-таки первым депутатом нынешней каденции, которого привлекут к ответственности по суду. Это, помимо прочего, создаст важнейший прецедент.

Но в моем понимании сюжет с «сюрреалистическим терроризмом» Савченко — это лишь внешнее проявление  тяжелой формы институционального рака, которым поражен весь политикум Украины. Открывшаяся язва, симптом, который делает диагноз очевидным. А для того, чтобы победить болезнь, бороться нужно с ее причинами — безынициативностью, коррупцией, некомпетентностью, административной импотенцией, привычкой уклоняться от ответственности и всепобеждающим и  отвратительным «сойдёт-и-так».

После того, как «донбасский кандидат» окончательно покинет здание на Грушевского, все это никуда не исчезнет. И нам так или иначе придется со всем этим разбираться.

 

 

Пляски с бубном. Как Верховная Рада справляется с параличом воли

Автор: | | , ,
Оставить комментарий

[ Колонка опубликована на LIGA.net ]

— Вы говорите, что это коалиционные фракции дают голоса для принятия законов?! — нардеп от Батькивщины Сергей Власенко взмахивает на трибуне Рады распечатанным протоколом голосования за президентский законопроект о Высшем антикоррупционном суде. — Народный Фронт — 67 голосов! БПП — 101 голос! Всего — 168 голосов! Да вы вообще ничего не могли бы принять без других фракций!

Оттоптаться по оппонентам, чтобы принизить их достижения — соблазн почти непреодолимый, для этого хорош практически любой повод. Власенко, конечно, позволил себе нехитрую манипуляцию: невозможно отрицать, что именно фракции правящей коалиции дают при голосованиях большую часть необходимых голосов. С другой стороны, нардеп безусловно прав в том, что голосов одной лишь коалиции решительно не хватает для принятия законов. Разве что теоретически. На практике же любой законопроект может пройти только в ситуации, когда его поддерживают нескольких оппозиционных фракций.

Такая ситуация крайне выгодна именно оппозиции, которая благодаря анемичности и рыхлости коалиции фактически контролирует возможность принятия ключевых законов. При этом ответственность за их прохождение по-прежнему несет коалиция большинства — несет, опять же, теоретически, потому что на практике для большей части нардепов понятие ответственности чуждо как таковое. Разве кто-то был наказан за систематическое отсутствие в сессионном зале или на рабочих заседаниях парламентских комитетов? В лучшем случае — формальным порицанием. А за «кнопкодавство», которое является прямым нарушением закона? Да не смешите. Что уж говорить об ответственности за некомпетентность и отсутствие профессионализма, последствия которых ничем не легче последствий прямого саботажа.

Читать дальше →

МихоИлиада, или Новый забег по граблям

Автор: | | ,
Оставить комментарий

[ Колонка опубликована на LIGA.net ]

Они опять сделали это.

Это только кажется, что политическая неадекватность не поддается рациональной аналитике. Еще как поддается. Глупость примитивна, с высокой вероятностью она снова двинет по уже опробованным граблям. Но ведь анализировать неадекватность и ее примитивные решения неимоверно скучно, даже если такой анализ полностью себя оправдывает.

Отправка Юлии Тимошенко в тюрьму долго была «голубой мечтой» Виктора Януковича, признанного титана стратегической мысли. Когда же эта мечта сбылась, оказалось, что Виктор Федорович создал отличный повод для наращивания внутреннего и внешнего политического давления на себя, любимого. Закончился этот сюжет, как вы помните, для него не очень хорошо, а вот для Юлии Тимошенко — весьма недурственно.

Выдавливание Михаила Саакашвили из страны — история до анекдотичности сходная, хотя и с совершенно другой подоплекой. Тимошенко была для Януковича реальным политическим соперником, лидером политической силы, которая находилась у власти до победы Партии Регионов. С этой точки зрения Саакашвили не представляет для Порошенко вообще никакой угрозы — сам он неизбирабелен по закону, а его Рух Новых Сил — по всем известным нам рейтингам.

Но это рациональный мотив, который так любят аналитики. Для Порошенко важнее оказался мотив политически иррациональный, личностный, из области психологии  — его Саакашвили неимоверно раздражает. Чем дальше, тем больше. А Петр Алексеевич любит, чтобы все было благостно и плавно. И, судя по предпринятым в этом направлении усилиям, ему представляется, что для этого достаточно убрать Саакашвили из страны. Любым способом. А потом хоть трава не расти. Потому что сейчас очень хочется.

Вот есть рациональный сценарий: «дело о прорыве через границу» доводится до приговора и Саакашвили признают виновным. Другой рациональный сценарий: доводится до приговора «дело о госизмене Дангадзе» и Саакашвили признают соучастником. Оба эти сценария были начаты, причем Банковая определенно их запускала не для того, чтобы от них внезапно отказаться. И оба эти сценария могли бы политическую репутацию Саакашвили буквально закопать, если бы они были доведены до логического финала.

Вместо этого был выбран сценарий, полностью противоречащий этой уже заявленной логике — Саакашвили выдворяют из страны, не завершив открытые против него дела, выдворяют на основаниях, которые могут быть (и будут, естественно) легко опротестованы даже по процедурным основаниям, предусмотренным уголовно-процессуальным кодексом. Сценарий, после реализации которого Саакашвили снова окажется в положении полностью свободного — совершенно официально вне сферы юрисдикции украинского суда — и еще более непримиримого оппонента действующей власти, вооруженного, ко всем радостям, горячим вниманием мировых СМИ.

Аналитики это со своими рациональными сценариями просчитывают. Банковая со своими иррациональными сценариями (и, тем более, непоследовательностью в их реализации — см. выше) этим прямо пренебрегает. Она с удовольствием будет закрывать глаза на то, что выдворение из страны делает Саакашвили куда более мощным политическим противником, чем он бы быть в Украине, будучи фигурантом одновременно нескольких судебных разбирательств.

Как язвительно писал о такой тактике Жванецкий: «Таблетки от танков: принял пару, закрыл глаза — и нет ничего».

Сатирикам вообще суждено брать верх там, где аналитики пасуют: глупость, некомпетентность и недальновидность — это их естественные мишени.

Аналитикам же приходится принимать к сведению, что вменяемость и адекватность окончательно перестают быть значимыми факторами во внутренней политике Украины. Личные обиды и уязвленные самолюбия здесь теперь куда важнее.

Правда, последствия дурацких решений все равно наступят. Некоторые — в ближайшее время. И мы все их увидим, причем без всякой аналитики.

Потому что сериал «Михаил Саакашвили» решительно продлен Банковой на следующий сезон.

 

Пособие по политической инвалидности

Автор: | | , ,
Оставить комментарий

[ Колонка опубликована на LIGA.net ]

«Вы надоели». Если убрать эмоциональный заряд, мнение опрошенных избирателей о нынешних политиках будет выглядеть именно так.

С эмоциональным зарядом это мнение будет чуть более развернутым, однако смысл его не изменится ни на йоту.

В национальном политикуме не существует ни одного персонажа, который мог бы похвастаться, что ему доверяют больше людей, чем не доверяют. Свежие результаты опроса, которые прямо это показывают, похожи на тяжелый кошмар, на соревнования по плаванию в вязле протухшего на всю глубину болота. Абсолютно все соискатели по уши в грязи и в тине, все до рвоты нахлебались лягушачьего гноя, но амбиции все гонят и гонят их дальше. Зрителей тоже тошнит смотреть на это отвратительное и бессмысленное зрелище, но они привыкли, что кого-то из этих до зелени мутных водяных и кикимор придется-таки назвать победителем очередного тура соревнований. Обычай такой.

Репутации уничтожены у всех. Любой новый соискатель, даже предварительно отмытый до белизны и наодеколоненный в полнейшую шанель, вынужден прыгать в то же самое болото, которое от его плюха вовсе не станет чище и не перестанет смердеть. Сам же он мгновенно затеряется среди других, заляпанный ровно тем же самым и совершенно неотличимый.

Да, все соискатели (за редким исключением) обещают первым делом осушить болото, превратить его в новый и чистый водоем. Но это невозможно сделать из самого болота, только с берега, а вылезать из тины бултыхальцы не хотят, потому что вылезти из болота означает для них сняться с дистанции.

Зрители давно для себя уяснили, что ни от кого из булькающих пользы не будет. Но они никак не могут придумать, что в такой ситуации делать. Доверять никому из густо заляпанных невозможно, хочется найти хоть какую-то альтернативу, но в реальности кроме болота пока ничего не видно, так что придется-таки выбрать одного из осточертевших. И уже, в принципе, не имеет значения, кого именно — все пахнут примерно одинаково.

Другой опрос показывает именно такое отношение избирателей к топовым участникам политической гонки. 12% поддержки, 10% поддержки — это соревнование не политических сил, а политических бессилий. Все участники забега с точки зрения электората безнадежно хромают, и выделенные им проценты поддержки — это не заработок, это пособие по политической инвалидности. Если на этом пособии можно выиграть выборы, но только у таких же полутрупов. И осушать болото такой победитель не будет по совершенно очевидной причине: в чистой воде он никому не нужен, даже сам себе.

В такой ситуации 15,9% опрошенных, желающих проголосовать за «другого политика», способны легко решить дело — осталось только показать им этого «другого». Хоть  какого, лишь бы не из прежних, вконец провонявшихся. Вакарчук? Отлично, пусть днем процеживает болото, а вечером может давать гастроли, от нынешних-то не дождешься ни того, ни этого. Зеленский? Господи, да даже он на нашем рыбном отвале сойдет за свежего — на фоне прежних-то точно.

В других странах это срабатывало: например, в Гватемале президентом выбрали телевизионного комика Джимми Моралеса. «Он начал избирательную кампанию с минимальной поддержкой, никто и предположить не мог, что он выиграет выборы в первом же туре», — рассказывал в интервью гватемальский политолог Манфредо Маррокин. — «Люди с готовностью воспользовались возможностью убрать из правительства все надоевшие им прежние политические силы. Даже несмотря на то, что Моралес был неопытен и у него не было внятной программы. Зато у него не было политического прошлого, и это внезапно оказалось огромным преимуществом. Люди решили: ладно, пусть будет хотя бы такой, по крайней мере, это не обычный заведомо коррумпированный негодяй. В следующий раз изберем кандидата, у кого будет не одно достоинство, а два — не только не связанного с коррупцией, но чтобы он был еще и с каким-никаким управленческим опытом».

Есть надежда, что в Украине, на отличку от Гватемалы, сразу удастся найти кого-нибудь сразу с двумя достоинствами. Эта надежда, конечно, тоже пованивает (ну нельзя рассчитывать, что истинный ангел снизойдет с пажитей небесных и одним лишь Словом Власти обеспечит осушение нашего политического болота), но, как сказал классик, добро приходится делать из того, что есть, даже из зла, потому что больше его делать не из чего.

Прежние, которые «инвалиды на пособии» и «надоели», тоже сгодятся — как политическое сырье. Свою непригодность во всех иных качествах они вполне наглядно избирателям доказали.

 

Крестный ход со смертельным исходом

Автор: | | , , ,
Оставить комментарий
Георгий Гапон

Георгий Гапон

«Вдохновитель и организатор мирного «крестного хода» петербургских рабочих 9 января 1905 года, участники которого намеревались вручить императору Николаю II петицию о своих нуждах, заслужил странную и искалеченную историческую память. Революционные партии активно с Гапоном сотрудничали, а затем ославили его «провокатором». Власти из-за популярности Гапона среди фабричного пролетариата считали его не вполне благонадежным, но при этом находили возможным пользоваться его влиянием в рабочих кругах. Петербургские заводские почитали его как своего защитника и вождя, а потом (по одной версии из многих) сами же его и убили. Одни современники пишут о любви Гапона к деньгам и роскоши, другие столь же определенно характеризуют священника как бессребреника и аскета. Истина же, как это часто бывает с историями смутных лет, так и остается размытой и неопределенной. Поэтому то, что написано ниже, следует считать лишь одним из частных прочтений тогдашних событий, полную картину которых так и не смогло дать вековое изучение историками всех доступных источников.

Одно можно считать несомненным: Георгий Аполлонович Гапон, петербургский священник родом из Полтавской губернии, остался в истории одним из самых наглядных примеров того, как устремленность ко благу и миру может породить войну и смерть…»

Материал написан в 2016 году, но не вижу причин о нем сегодня (22 января = 9 января по старому стилю) не напомнить.

Не потянули. Отмена реформы ГФС как признание некомпетентности

Автор: | | , ,
Оставить комментарий
Фото А. Гудзенко / LIGA.net

[Колонка опубликована на LIGA.net]

Ужгородский (в последние годы жизни — израильский) писатель и мудрец Феликс Кривин когда-то написал собственную вариацию басни «Лебедь, рак и щука».

«Да, лебедь тянет вверх, и в этом есть резон.
И щука в холодок стремится не напрасно.
Рак пятится назад: что сзади знает он,
А что там впереди — ему пока неясно…»

Судя по наблюдениям за живой природой (к которой я по причине избыточного гуманизма отношу и ветви власти), правительство Украины впало в совершенно аналогичное рачье затруднение. По крайней мере, это несомненно относится к реформированию органов государственной налоговой и таможенной политики.

Весной и летом прошлого 2017 года Кабмин принял постановления об утверждении концепции реформирования государственной фискальной и таможенной систем. Всего через несколько месяцев, 11 января 2018 года, тот же Кабмин эти постановления отменил. Причиной отмены называют мнение исполняющего обязанности главы ГФС Мирослава Продана, который посчитал реализацию утвержденной концепции реформы «невозможной». Мнение Продана поддержал также комитет Верховной Рады по вопросам налоговой и таможенной политики.

И все. Этого оказалось для правительства достаточно, чтобы ранее принятые решения аннулировать.

Фото А. Гудзенко / LIGA.net

Фото А. Гудзенко / LIGA.net

Даже если не вникать в суть концепции реформы и не разбирать аргументы ее оппонентов (хотя сделать это, конечно, необходимо, и аналитики непременно этим займутся, когда смогут оторваться от новогодних и рождественских дегустаций), никуда не деться от очевидного: или принимая постановления, или их отменяя, но как минимум в одном из этих двух случаев правительство продемонстрировало вопиющую некомпетентность. Или в первом, или во втором. Потому что невозможно считать компетентными действиями одновременно и принятие стратегического документа, и его отмену через довольно короткий срок. Или решение, или его отмену неизбежно придется признать глупостью.

Концепцию реформы разрабатывало Министерство финансов. Разрабатывало довольно долго: строило систему обоснований, формулировало подходы, рисовало «дорожную карту» (что именно делать, как именно, какими силами и в какой последовательности), потом сводило все это в документ. Документ сначала обсуждался в Минфине, затем был вынесен на Кабмин, прошел через все экспертизы, формальности и согласования, и в итоге был принят. Кто хотя бы поверхностно интересовался тем, как работает аппарат правительства, тот понимает, какие мельницы и как нескоро там мелют такие решения. От управленческого идиотизма эти мельницы, конечно, не спасают, но они так или иначе придают принятым решениям некоторую видимость бюрократической респектабельности.

Что характерно, господин Продан в тот период уже исполнял обязанности руководителя ГФС, замещая вынужденно обернутого в одеяло Романа Насирова. То есть, мимо него все эти концепции пройти не могли, так как непосредственно касались ближайших перспектив его ведомства. Где-то на согласованиях концепции реформы должны быть его визы (правительственным клеркам непременно стоит заняться их поиском, когда они смогут оторваться от новогодних и рождественских дегустаций). Как минимум, с концепцией реформы руководитель реформируемого ведомства должен был заинтересованно ознакомиться.

Однако в то время господин Продан от принципиальных возражений по содержанию документа почему-то воздержался. Эти возражения возникли только сейчас, причем настолько категорические и убедительные, что правительство уже утвержденную реформу отменило. Без неуместных проволочек. Отменило настолько стремительно, что даже для профильного министра финансов Данилюка эта отмена стала полнейшим сюрпризом.

А как же согласования? А где же бюрократические мельницы? И что с соблюдением принципов правительственного документооборота (даже если учесть продолжительность новогодних и рождественских дегустаций)? Поразительно, что всего этого во втором эпизоде нашей драмы не понадобилось. И это бюрократическое чудо стало возможным всего лишь потому, что мнение господина Продана (и поддержавшего его комитета Верховной Рады) разом перевесило все предшествующие правительственные экспертизы и согласования. В сравнении с этим мнением все прежние наработки и аналитика оказались бессмысленными и бессильными. Гройсман и Данилюк просто вынуждены теперь признать свою полную административную ничтожность в сравнении с недосягаемым могуществом и.о. руководителя ГФС.  

Одновременно с этим правительству следует покаяться и в уже упомянутой вопиющей некомпетентности — потому что принятие концепции реформы, вкоре признанной  «нереализуемой», невозможно считать проявлением управленческого профессионализма. А если все-таки признать компетентным шагом именно принятие концепции, то придется признать проявлением некомпетентности ее отмену тем же составом кабинета всего несколько месяцев спустя. Или в одном эпизоде, или в другом была проявлена некомпетеность, которая правительству никак не к лицу и нисколько не укрепляет его авторитет.

Есть, конечно, и другой ракурс, в котором противоречивые решения Кабмина выглядят вполне логичными. Например, как вам такая версия: весной и летом 2017 года реформа государственной налоговой и таможенной политики еще была у правительства на повестке дня, а зимой 2018 года такой реформы на повестке дня у правительства больше нет. Разнадобилась. Как, вероятно, и целый ряд других реформ, которые будут остановлены, отменены и обращены вспять по совершенно неопровержимой причине: для нынешнего правительства они действительно «нереализуемы». Господин Продан в этом смысле попал в точку. А с его подачи правительство и само признало, что неспособно их реализовать.

Не потянули. О причинах можно гадать — не умеют, не хотят, коррупция, враги, олигархи, выборы, кое-какеры, недостаточное давление гражданского общества. Новогодние дегустации, в конце концов.

А как же реформы? Обязательства перед электоратом? Движение в Европу?

И тут самое время вспомнить второе четверостишие из Феликса Кривина.

«…А воз стоит. И простоит сто лет.
И о другой он жизни не мечтает.
Когда в товарищах согласья нет —
Ему ничто не угрожает.»

И в самом деле: кто же будет надрываться и куда-то тащить воз, когда вокруг такая масса желающих прозябать на этом самом месте. И не только в правительстве.

 

Вторжение похитителей будущего

Автор: | | , ,
Оставить комментарий

Михаил Златковский

Худ. Михаил Златковский

[Колонка впервые опубликована на LIGA.net]

Когда говорят что-нибудь вроде «им там наверху виднее», я чувствую, что все еще живу в Советском Союзе.

Причем когда о власти говорят «им виднее», это вовсе не признание ее компетентности и эффективности — ни того, ни другого «внизу» не чувствуется. Но это безусловное признание своего статуса в государственной иерархии. Власть «наверху», в позиции принятия решений, и «внизу» это воспринимается как данность — именно теми, кто говорит, что «власти виднее». Попытки повлиять на власть «снизу» такими гражданами (и властью, кстати) воспринимаются как покушение на иерархию, на основы государственного строя. И такое положение многие привычно называют «демократией».

Это и есть настоящий Советский Союз — автократия, для виду припудренная демократической мишурой. Вторжение прошлого, которое уничтожает наше будущее. Уничтожает прямо сейчас.

Есть такие понятия — объектность и субъектность. Субъектность (в общественной жизни и политике) — это способность активно влиять на ситуацию, принимать решения, воздействовать на общественные процессы. А объектность — это пассивная вовлеченность в эти процессы. Внутри автобуса, например, водитель субъектен, а пассажиры — объектны.

Фраза «власти виднее» — это словесный отказ гражданина от своей субъектности. Такой отказ совершенно нормален для автократий и авторитарных режимов, где гражданин именно объектен, воспринимает себя лишь в качестве одного из доступных власти ресурсов и не чувствует никакой ответственности за ее решения (как пассажир автобуса не чувствует никакой ответственности за решения водителя).

Работающая демократия устроена в принципе иначе: в первую очередь, в части распределения ответственности, — субъектность при демократии делегируется власти от избирателя. Здесь уже сравнение с автобусом не годится. Для современной либеральной демократии государство является ресурсом избирателя, но никак не наоборот. При демократии ракурс меняется кардинально — пассажир тут «больше» автобуса, он субъектен и имеет возможность влиять на ситуацию на уровне назначения генерального директора и определения бюджета всего автобусного парка, а ответственность каждого водителя — это ответственность, делегированная ему именно пассажирами (которые имеют возможность и инструменты его полномочия прекратить, если водитель даст им для этого повод).

Другое проявление привычной для столь многих избирателей «совковой» объектности — некритическая восторженность по отношению к политикам. Причем не только к представителям власти, но и к оппозиционным деятелям. «Фэн-клубы» Петра Порошенко, Юлии Тимошенко или Михаила Саакашвили, в сущности, совершенно деструктивны, пока остаются пассивными расширениями своих лидеров и просто повторяют их тезисы, не слишком-то в эти тезисы вникая. Некритическое отношение к лидерам закономерно приводит к тому, что «фэн-клубы» поддерживают не только их удачные решения, но и явные ошибки, а сами политики достаточно редко расположены слышать критику, если рядом звучит высказанное на повышенной громкости одобрение любого их шага. Ошибочные решения из-за этого не анализируются и не исправляются, корректирующая обратная связь сначала ослабевает, а затем перестает работать вообще — и когда-то вменяемый (допустим) политик все более убеждается в своей непогрешимости, теряет связь с реальностью и становится из-за этого безнадежно самозабвенным и совершенно бесполезным для любых попыток общественных сил использовать его для какого бы то ни было конструктива.

А сохранившиеся в нынешней политике Украины авторитарные обычаи (и авторитарные же привычки большинства избирателей) гарантируют, что  никуда из политики этот испортившийся деятель не денется. Как бы он ни проваливался в прошлом, как бы ни была испорчена его репутация, «фэн-клуб» за него проголосует — как он голосует за ту же Юлию Тимошенко. Потому что именно в ней привычно видится то, чего остро не хватает причисляющим себя к этому «фэн-клубу» — субъектность как возможность и право влиять на ситуацию.

«Там наверху виднее», привычно повторяют лишенные субъектности избиратели. И снова голосуют за тех, кого потом тем же избирателям приходится вонючими тряпками гнать в Ростов-на-Дону, попутно осознавая свою политическую субъектность как необходимейшую часть своего гражданского достоинства.

Жаль, что это осознание непрочно, и что ему непросто зацепиться за реальность, отягощенную авторитарными атавизмами. «Совок непобедим», горько сетуют уже не раз победившие в себе «совок» граждане, глядя на то, как избранный на волне Майдана президент превращается в шоколадный батон, а будущее страны в очередной раз растворяется в метастазах политической демагогии.

Не нужно требовать от Петра Порошенко того, чего он не способен сделать. Если мы действительно хотим  модернизировать Украину и превратить ее в по-европейски демократическую страну, требовать нужно от субъекта демократии — то есть, от себя самих. А политики при демократии — это просто доступный ресурс, которым избиратель может пользоваться или нет по своему желанию. Если мы, избиратели, считаем, что этот ресурс годный, мы его продолжаем применять. Если считаем, что он протух, мы отправляем его в утиль.

Когда у нас будет демократия, такой подход никому не будет представляться призывом к государственному перевороту. Потому что если выбранный мной подрядчик вместо результатов работы предъявляет многостраничные объяснения, почему он задание не выполнил, но полученные деньги не вернет (а потраченное время — тем более), то гнать такого в Ростов — моя гражданская обязанность, а никак не покушение на «подрыв устоев».

Пусть осознает свою объектность и соответствует. Потому что при демократии (когда мы ее все-таки построим) нам тут внизу будет виднее.