Саакашвили и Зеленский: за, против, вместе, порознь и все сразу

Нет, Михаил Саакашвили не средоточие реформаторских надежд — это уже проверено практикой. То, что ему удалось в Грузии, ему совершенно не удалось в Украине.

И дело вовсе не в том, что в Грузии он был президентом, а здесь — «всего-навсего» губернатором. Он знал, куда и на какие полномочия он соглашался, а значит, как-то соразмерял свои возможности с полученными ресурсами. Проблема была не в этом. Проблема — в значительной степени — была в том, что ему не удалось трезво оценить то, что ему действительно было доступно в реальных условиях нашего политикума. И это была именно его ошибка (которую он, отдадим ему должное, не стеснялся затем публично признавать). Проблема была не в «вероломстве» Порошенко, который публично пообещал ему поддержку, а потом разобещал ее обратно, а в том, что Саакашвили слишком многое на эту иллюзорную поддержку поставил — и ставка ушла вместе с отозванными гарантиями Банковой. И этот тяжелый проигрыш из резюме уже не вычеркнуть. Доверчивость в политике — не оправдание проигрыша, а его прямая предпосылка.

С другой стороны, Саакашвили в этом смысле оказался в одной лодке с теми, кто голосовал за Порошенко в 2014 году и, судя по результатам недавних выборов, к 2019 году остался крайне недоволен своим тогдашним решением. Многие избиратели к концу каденции пятого президента почувствовали ровно то же самое, что почувствовал Саакашвили, когда Банковая стала открыто отдавать предпочтение не ему, а Труханову и Насирову

Поэтому возвращение гражданства Саакашвили вполне соответствует настроениям электората — и Владимир Зеленский, несомненно, этим решением свое реноме у этой части избирателей укрепит. 

Фото: Марина Шашкова

Но будет ли Саакашвили играть «на стороне» Зеленского? Предыдущий опыт показывает, что такая постановка вопроса в корне неверна — Саакашвили играет только и исключительно на «своей» стороне. Он сам по себе политическая единица, с которой можно не считаться, но которую довольно трудно игнорировать. Он будет одновременно и за, и против — в зависимости от ситуации, которая меняется постоянно. Он снова будет носиться по политической шахматной доске, как неуправляемый лишний ферзь цвета клубничного мороженого, непредсказуемо снося по дороге и белые, и черные фигуры.

Это будет выглядеть зрелищно и ужасно. Об этом снимут кино.

Можно ли будет направить эту дикую политическую энергию на конструктив? Специфика Михаила Саакашвили — расчистка завалов (а заодно и того, что он сам считает завалами), поиск и создание все новых и новых возможностей, степеней свободы, направлений, реализовать и закрепить которые в реалиях Украины у него самого способностей пока не обнаружилось. А у кого обнаружилось? Практика показывает, что пока ни у кого. Возможно, потому что большая часть этих возможностей обществом просто не осознаны и не востребованы (и, возможно, не будут востребованы в обозримом будущем). А возможно, потому что у общества пока нет адекватных инструментов для того, чтобы эти возможности, даже если они осознаны, реализовать. 

Энергию Саакашвили можно использовать, только если к этому водопаду политического креатива будет пристроен рационально спроектированный механизм для ее утилизации. Этакий департамент по переработке яркой популистской риторики в прозаические кирпичи и сосиски. Ладно, не всей энергии, хотя бы части. Чтобы не захлестывало.

Беда в том, что представить себе такой практически реализованный механизм в нынешних условиях я, если честно, не могу. Воображения не хватает.

Но если эту энергию не удастся направить на конструктив, то на что же она тогда пойдет? 

С учетом фактически начавшихся парламентских выборов, которые тоже не обещают нам каких-то прорывов в сторону конструктива, варианты ответа на этот вопрос выглядят как-то не особенно оптимистично. Конечно, мы никогда не знаем точно своего будущего. Но с возвращением Саакашвили эта неопределенность становится всеобъемлющей.

Впрочем, избрание Зеленского само по себе было leap of faith, «прыжком веры». Шагом в неизвестность, в которой на появление опоры под ногами можно надеяться, но нельзя рассчитывать. 

Возвращение Саакашвили в активную украинскую политику это ощущение только подчеркивает.

[ Колонка опубликована на LIGA.net ]


МихоИлиада, или Новый забег по граблям

Колонка опубликована на LIGA.net ]

Они опять сделали это.

Это только кажется, что политическая неадекватность не поддается рациональной аналитике. Еще как поддается. Глупость примитивна, с высокой вероятностью она снова двинет по уже опробованным граблям. Но ведь анализировать неадекватность и ее примитивные решения неимоверно скучно, даже если такой анализ полностью себя оправдывает.

Отправка Юлии Тимошенко в тюрьму долго была «голубой мечтой» Виктора Януковича, признанного титана стратегической мысли. Когда же эта мечта сбылась, оказалось, что Виктор Федорович создал отличный повод для наращивания внутреннего и внешнего политического давления на себя, любимого. Закончился этот сюжет, как вы помните, для него не очень хорошо, а вот для Юлии Тимошенко — весьма недурственно.

Выдавливание Михаила Саакашвили из страны — история до анекдотичности сходная, хотя и с совершенно другой подоплекой. Тимошенко была для Януковича реальным политическим соперником, лидером политической силы, которая находилась у власти до победы Партии Регионов. С этой точки зрения Саакашвили не представляет для Порошенко вообще никакой угрозы — сам он неизбирабелен по закону, а его Рух Новых Сил — по всем известным нам рейтингам.

Но это рациональный мотив, который так любят аналитики. Для Порошенко важнее оказался мотив политически иррациональный, личностный, из области психологии  — его Саакашвили неимоверно раздражает. Чем дальше, тем больше. А Петр Алексеевич любит, чтобы все было благостно и плавно. И, судя по предпринятым в этом направлении усилиям, ему представляется, что для этого достаточно убрать Саакашвили из страны. Любым способом. А потом хоть трава не расти. Потому что сейчас очень хочется.

Вот есть рациональный сценарий: «дело о прорыве через границу» доводится до приговора и Саакашвили признают виновным. Другой рациональный сценарий: доводится до приговора «дело о госизмене Дангадзе» и Саакашвили признают соучастником. Оба эти сценария были начаты, причем Банковая определенно их запускала не для того, чтобы от них внезапно отказаться. И оба эти сценария могли бы политическую репутацию Саакашвили буквально закопать, если бы они были доведены до логического финала.

Вместо этого был выбран сценарий, полностью противоречащий этой уже заявленной логике — Саакашвили выдворяют из страны, не завершив открытые против него дела, выдворяют на основаниях, которые могут быть (и будут, естественно) легко опротестованы даже по процедурным основаниям, предусмотренным уголовно-процессуальным кодексом. Сценарий, после реализации которого Саакашвили снова окажется в положении полностью свободного — совершенно официально вне сферы юрисдикции украинского суда — и еще более непримиримого оппонента действующей власти, вооруженного, ко всем радостям, горячим вниманием мировых СМИ.

Аналитики это со своими рациональными сценариями просчитывают. Банковая со своими иррациональными сценариями (и, тем более, непоследовательностью в их реализации — см. выше) этим прямо пренебрегает. Она с удовольствием будет закрывать глаза на то, что выдворение из страны делает Саакашвили куда более мощным политическим противником, чем он бы быть в Украине, будучи фигурантом одновременно нескольких судебных разбирательств.

Как язвительно писал о такой тактике Жванецкий: «Таблетки от танков: принял пару, закрыл глаза — и нет ничего».

Сатирикам вообще суждено брать верх там, где аналитики пасуют: глупость, некомпетентность и недальновидность — это их естественные мишени.

Аналитикам же приходится принимать к сведению, что вменяемость и адекватность окончательно перестают быть значимыми факторами во внутренней политике Украины. Личные обиды и уязвленные самолюбия здесь теперь куда важнее.

Правда, последствия дурацких решений все равно наступят. Некоторые — в ближайшее время. И мы все их увидим, причем без всякой аналитики.

Потому что сериал «Михаил Саакашвили» решительно продлен Банковой на следующий сезон.

 

Самодельный враг

(Колонка опубликована на LIGA.net)

Полтора года назад, вдоволь понаблюдав за выступлениями политиков во время тогдашнего коалиционного кризиса, я саркастически написал, что боязнь депутатов оказаться в оппозиции сродни страху блатных стать «опущенными», и что к представителям оппозиции в Верховной Раде относятся как к потерявшим право подавать голос в присутствии по-настоящему авторитетных людей. Их демонстративно терпят, но столь же демонстративно не принимают в расчет. Например, того же оппозиционного Егора Соболева как руководителя комитета по противодействию коррупции на согласительном совете Рады могли и выслушать, но это была лишь утомительная формальность, а настоящее значение для принятия решений фракциями коалиции имело то, что говорил по тому же поводу нигде не выступавший Грановский.

Это положение — прямое следствие чисто совкового восприятия оппозиции как врага власти. Такое восприятие является совершенно обычным в авторитарных государствах, но при демократии оно выглядит как безусловная дикость. Потому что при демократии любые правящие партии ясно сознают, что оппозиция — это они сами в предыдущем избирательном цикле (а также, с высокой вероятностью, в следующем), а потому любое ущемление оппозиции очень скоро аукнется и им самим. А вот при авторитаризме власть воспринимается как собственность, а претензия на нее оппозиции — как попытка эту собственность отнять. Именно  отсюда вытекают идиотский (по европейским меркам) тезис о том, что протест против неэффективности и коррумпированности власти — это «подрыв государственности», и представление о государственной коррупции (даже во время войны) как об осуждаемой на словах, но на практике простительной мелкой шалости, к которой принято относиться снисходительно и с пониманием. Потому что нужно же как-то пользоваться властью, раз она собственность.

Такая «притоптанность» оппозиции полностью исключает ее влияние на системный политический процесс и закрепляет за ней лишь две политические возможности.

Первая возможность — пассивная: просчитанный популизм, который должен помочь удержаться на плаву и на следующих выборах снова получить голоса для политического торга с провластными фракциями. Это вариант Юлии Тимошенко и, с некоторыми оговорками, Оппоблока и его сателлитов.

Второй вариант — активный: апелляция к массовым протестам как к фактически единственному способу поддержки своей программы. Этот вариант остался единственным для тех оппозиционных политических сил, которых действующая власть назначила «врагами», и основным требованием которых по удивительному (на самом деле нет) совпадению является выстраивание эффективных демократических процедур вместо имитационных (новый закон о выборах, судебная реформа, а также предусмотренный Конституцией, но до сих пор не принятый закон о полномочиях президента и порядке их прекращения) и последовательная борьба с разъедающей страну коррупцией.

Реакция власти на эти требования достаточно показательна — оппозицию обвиняют в том, что она «подрывает государственность» и «действует по указке из Кремля». Однако если это правда, совершенно непонятно, куда смотрит СБУ, и почему это сотрудничество, настолько очевидное для провластных блогеров, не выявляют и не пресекают спецслужбы. Случай Михаила Саакашвили, которого ГПУ обвиняет в получении средств от Курченко, пока остается уникальным и еще должен быть поддержан судом; обвинения в адрес других своих критиков власть пока не в состоянии поддержать вообще ничем, хотя и демонстрирует неугасимое желание действовать в этом направлении.

Такие обвинения — проявление того самого атавистического отношения к оппозиции как к врагу, свойственного авторитаризму. Оппозиция обвиняет президента Порошенко в коррумированности и чрезмерной концентрации авторитарной власти, а он и возглавляемый им госаппарат пытаются отклонить от себя подозрения, действуя  описанным выше авторитарным методом, и тем самым фактически наглядно подтверждают обвинения вместо их опровержения. В условиях реального демократического государства это следовало бы расценить как серьезную политическую ошибку; в условиях трусливого авторитаризма, замаскированного под прозападную демократию, но лишенного работающих при демократии систем правосудия и обратной связи, это чуть ли единственный доступный ход — который, к сожалению, ведет только к дальнейшей общественной эскалации.

В целом же отношение власти к оппозиции не как к политическому оппоненту, с которым следует считаться, а как к врагу, которого полагается уничтожать, создает куда больше проблем для власти, чем для оппозиции (уроки Януковича в этом смысле совершенно не выучены). Кстати, Михаил Саакашвили такую подачу власти принимает с удовольствием и готовностью, потому что великолепно себя чувствует под силовым давлением и уже имел случай показать, что умеет в таких ситуациях добиваться успеха. То, что при этом репутационные потери несет и он сам, и его соратники, его не очень беспокоит — авторитарный противник, назначивший его любимым врагом, все равно теряет больше.

Вся эта ситуация довольно хорошо иллюстрирует, что политика в Украине — «игра с ненулевой суммой»: выигрывает в ней тот, кто меньше проиграл, но при этом сумел размазать свой проигрыш по всей стране. К сожалению, в условиях, когда значительное число украинских избирателей привычно воспринимает всех политиков как клоунов (за исключением «самого главного» политика, который воспринимается ими как «хозяин страны»), а политики искренне стремятся этому имиджу соответствовать, иного результата ожидать трудно.

Украинской политике все более остро нужна реальная модернизация, иначе проиграем мы все. И назначением оппозиции врагами государства эту проблему решить так или иначе не получится. 

Попытка задержания Саакашвили: эфир на ATR 5 декабря

Командовать парадом будет… кто?

Фото: Юрий Дьячишин (AFP)

(Колонка впервые опубликована на LIGA.net)

Всего пару недель назад политизированной украинский публике все было ясно и понятно.

Государство легко и больно задавит не пользующегося серьезной поддержкой Михаила Саакашвили. Смешно даже сравнивать львиную мощь государственного аппарата и мелкую занозу, застрявшую в львиной, извините, филейной части. Ресурсы и возможности сторон в этом «конфликте» несопоставимы. Шансов на успех в таком противостоянии у Саакашвили нет никаких, поэтому в Украину он не въедет. Командовать парадом ему никто не позволит.

На таких совершенно неопровержимых основаниях украинская политика въехала в 10 сентября, а Михаил Саакашвили — в Украину.

Не сработал ни один простой сценарий — ни тот, что был запущен из редутов президента Порошенко, ни тот, что предполагался Саакашвили и его сторонниками.

Читать дальше

Промолчать как можно громче

Петр Порошенко

В истории с указом о гражданстве Саакашвили есть еще один нюанс: чем дольше делаешь вид, что не слышишь вопроса, тем труднее потом заставить себя ответить. Надо ж будет объяснять и то, почему уходил от разговора. Глухой? Нет, я не глухой. Почему раньше молчал? Дык, объективные обстоятельства препятствовали. Какие? Нууууу…

И былая респектабельность по ступенечкам вниз — прыг, прыг, прыг. Куда катишься? Нет ответа.

Так и получается, что с каждой упущенной возможностью ответить вырастает вероятность того, что разговора не получится вообще. Потому что уже промолчанил первоначально выгодную позицию и начинать приходится из партера. Некоторые особо самолюбивые граждане на это пойтить не могут никак.

Именно это происходит с реакцией Банковой на гражданский пикет в Херсоне возле офиса представителя президента по Крыму. Почти двадцать дней стоит пикет, обращение Чубарова в его поддержку было, даже комичная истерика тамошних конторских столпов, что их не то минируют, не то распинают, была. А Банковая не успела вписаться в тему сразу и теперь продолжает упорно молчать, хоть и все более придушенно. Да, надо бы что-то сказать, но ведь любая реакция будет выглядеть так, будто поддались на давление. А это ж не по-пацански. Лучше пусть нас в лицо называют некомпетентными и бесполезными, но мы гордо будем делать вид, что не слышим. Ну и что, что бесполезные и бессмысленные, зато гордые и недоступные.

С самоизоляцией АП от темы гражданства Саакашвили происходит сейчас то же самое. До буквочки. Если бы среагировали сразу, не было бы такой аварии с потерей лица. А теперь выходить к прессе с потерянным лицом уже совсем не хочется.

Я так понимаю, Петр Алексеевич, мы вас больше совсем не увидим? Совсем-совсем? Чудесно. Что? Увидим, если пообещаем не задавать неприятных вопросов? Боже, какое счастье. Обиженная улитка в домике. Ну, сидите внутри, что ж теперь с вами делать.

Михаил Саакашвили, невидимый указ Порошенко и философский камень

Петр Порошенко и Михаил Саакашвили. Назначение губернатором Одесской области. Май 2015 года. Фото - president.gov.ua

(Колонка впервые опубликована на LIGA.net)

Теория большого баха

Джоан Роулинг назвала свой первый роман «Гарри Поттер и философский камень», тем самым обозначив в названии темы науки, магии и их общности. До неприличия культурный человек (не без образования), она хорошо знала, какое значение имела в cредние века — да и позже — алхимия. Помимо прочего, сия дисциплина устанавливала связь между пониманием человеком материи и пониманием им духа, встраивала в единую работающую систему ремесло и волшебство, — а также, как бы мимоходом, описывала принципы и этапы творения, — то есть, достижения результата.

«Философский камень» как раз и был легендарным и идеальным результатом алхимического творения, к которому мастер мог вечно приближаться, но так никогда и не достичь. Камень этот, как трактовалось у классиков алхимии, получался в результате «алхимической свадьбы» — сложной цепочки процессов разделения и слияния элементов и стихий, часто друг другу враждебных, но безусловно необходимых для достижения конечной цели. Конфликты алхимических сущностей, как и конфликты людей, считались естественным способом добиться цели творения. Обойтись без них было нельзя. Но, естественно, и успех всего этого конфликт-менеджмента никто гарантировать не мог. Процессы регулярно выходили из-под контроля, и когда демиург вскрывал реторту, там вполне мог обнаружиться не алхимически чистый титан духа, а какой-нибудь ущербный гомункул, пригодный разве что для кнопкодавства в Верховной Раде текущего созыва.

Опытный алхимик пришел бы в восторг, если бы ему предложили классифицировать по элементам и стихиям политические тела Петра Порошенко и Михаила Саакашвили. Он бы быстро нашел предпосылки и для их согласия, и для их конфликта, а значит, нашел бы и возможность включить их в осмысленный и целенаправленный процесс политического творения (нигредо, альбедо, цитринас, рубедо, все дела), целью которого являлось бы, естественно, создание новой демократической Украины.

Кто скажет, что все это чушь, пусть первым бросит в меня философский камень, но этот процесс мы не просто видели, но даже жадно наблюдали. Сначала согласие и слияние (Порошенко и Саакашвили соединяются в украинском гражданстве), затем смешение и кристаллизация (Саакашвили губенаторствует в Одесской области, а Порошенко из Киева следит, вдруг у того против ожиданий что-то получится), следом разделение и закипание (Порошенко недоволен тем, что получается у Саакашвили, при полной взаимности со стороны последнего) и, наконец, разрыв (реторта громко бабахает и подвал наполняется вонью горящей желчи, совсем не похожей на аромат модернизации в европейском векторе).

Петр Порошенко и Михаил Саакашвили. Назначение губернатором Одесской области. Май 2015 года. Фото - president.gov.ua

Петр Порошенко и Михаил Саакашвили. Назначение губернатором Одесской области. Май 2015 года. Фото — president.gov.ua

Что случилось? Ничего страшного, обычная неудача, каких было у нас уже немало. Если мы по-прежнему видим цель и намерены ее достичь,  надо просто попробовать иной путь. Например: пусть горячий Саакашвили в качестве оппозиции работает на разогреве холодного Порошенко. Такое столкновение стихий мы еще не пробовали.

И тут холодная стихия говорит: да вы что, я не хочу, чтобы меня кто-то разогревал, у меня оптимальная температура, она мне нравится, это моя реторта, пошли вон отсюда все, я буду тут колыхаться на своих условиях, какой такой акт творения, какие реформы, да кому оно сдалось, когда все и так хорошо, без гастролеров.

А горячая стихия в ответ: а ну-ка подвинься, это не твоя личная реторта, а общая, дай и другим поучаствовать, потому что нам ведь непременно нужен акт творения, то есть, реформы, мы же тут ради них вообще-то бурлим, а твой личный комфорт нам даром не сдался, желе барыжное.

И тут холодная стихия вспоминает, с чего все началось (с соединения в украинском гражданстве) и вдруг понимает, что избавиться от всего этого неудобного бурления довольно легко. Нужно только объявить, что никакого соединения на самом деле не было. Организовать вместо алхимической свадьбы алхимический развод и после этого спокойно и равномерно булькать, пока окончательно не прокиснешь и не отправишься в слив следом за предыдущей малоудачной смесью. Но это когда еще будет.

И с этим наступает 26 июля.

Читать дальше

Михаил Саакашвили и следующая глава из «Дон Кихота»

Сирано: Глава о мельницах!

Де Гиш: Глава полезна эта.
Да, в битве с мельницей случается легко,
Что крылья сильные забросят далеко:
Того, кто с ней осмелится сражаться,
Она отбросит в грязь!..

Сирано: А вдруг — за облака?..

Эдмон Ростан,
«Сирано де Бержерак»

Отставка Михаила Саакашвили — отличный и наглядный кейс оценки работы политиков и госадминистраторов. Только по результатам. Только хардкор. Намерения не считаются — ни благие, ни прочие. Дорогу Одесса-Рени мостят не ими.

Если нет востребованного результата, для заказчика-избирателя-гражданина нет никакой разницы между «хотел, но не смог» и «даже пальцем не пошевелил». Не имеет значения, почему и из-за чего прекратил работу новый центр госуслуг — его нет, он закрыт, и людям важно только это. Жителей города не интересует, враги Саакашвили его саботировали или соратники тему недотянули. Результат обнулен, и это значит, что стратегии Саакашвили не сработали.

Это первый очевидный итог.

Второй очевидный итог: принятые командой Саакашвили стратегии провалились. Расчет оказался неверен.

Полководец может сколько угодно объяснять свой проигрыш происками врагов, но это во всех случаях выглядит смешно. «Мы бы обязательно победили, если бы враги не сопротивлялись» — это ведь и правда смешно. Мастерство полководца в том и заключается, чтобы не дать осуществиться стратегиям врага и гарантировать реализацию собственных стратегий.

При этом одно из главных требований к стратегии — ее адекватность, совместимость с практикой. Реальность — самый страшный враг для неадекватной стратегии, она мешает ее осуществлению самим своим существованием. В своем выступлении Саакашвили фактически признал именно это: его стратегии не сработали, потому что были неадекватны реальному положению дел. Он рассчитывал на поддержку президента — и получил ее только на словах. Он сделал ставку на стратегически важный для него ресурс, которого у него не было, и получить который в свое распоряжение он не сумел. В результате его стратегии рухнули. Реальность без всяких сантиментов пристрелила необоснованно завышенные ожидания.

Это второй видимый итог.

Но это еще ни в коем случае не конец сюжета. Потому что выстраивание рациональных стратегий — это инструмент для достижения цели, но не сама цель. А цель, как ее заявляет Михаил Саакашвили — победа в Украине радикального реформаторского курса. Именно такой результат он сам согласен считать для себя итоговым, и если прежние его стратегии оказались для этого непригодными, нужно просто создать и начать реализовывать новые.

Поэтому в сюжете с Саакашвили мы наблюдаем не финал, а, скорее, переход к следующей главе «Дон Кихота».

Г. Коржев. Дон Кихот и Санчо Панса

Г. Коржев. Дон Кихот и Санчо Панса

Сравнение с романом Сервантеса (пусть даже двусмысленное и рискованное, ибо болезненно-отрицательных черт у этого персонажа не меньше, чем черт положительных) удивительно уместно именно для истории одесского губернаторства Саакашвили, и именно сейчас, когда это губернаторство закончилось.

Роман ясно и многобразно показывает, что Дон Кихотам категорически не стоит рассчитывать на помощь «сверху» (да и вообще им не на кого рассчитывать, кроме как на самих себя). Они не должны верить ничьим обещаниям и посулам, даже если очень хочется в них верить. Потому что каждый раз, когда Дон Кихоты соглашаются недельку поприживалить при дворе какого-нибудь синьора, это заканчивается насмешками, изгнанием и позором. Эпизод известный и печальный, довольно точно повторенный сегодня в Одессе.

Но это ни в коем случае нельзя считать поражением.

Никто не заставит Дон Кихота поверить, будто он — а с ним и весь мир — может в конечном итоге проиграть. Потому что мир или стремится стать лучше, или в нем не появляются Дон Кихоты.

Неизбежность победы настоящего Дон Кихота в том, что он всегда смотрит выше, чем позволяют себе приземленные циники и прагматики. В том, что он готов бороться и менять мир к лучшему, когда они эту способность утратили. В том, что он видит свою победу и готов рисковать просто потому, что верит в цель, а не в то, что она легко достижима. В том, что поражения воспринимаются как переходящие досадные недоразумения и никогда не останавливают его поход.

Если его стратегии проваливаются, он будет создавать и воплощать новые — до тех пор, пока пока не добьется своего или пока не погибнет.

Вопрос только в том, можно ли Михаила Саакашвили считать настоящим Дон Кихотом.

Но это читатель узнает из следующей главы.

Причем здесь Грузия, или Синдром выученной беспомощности

Сергей Бережной

(Колонка впервые опубликована на LIGA.net)

Внимание украинской аудитории к прошедшим в Грузии выборам до отвращения красноречиво. Состав своего парламента на следующую каденцию определяет пусть союзная, но все-таки другая держава, а наши граждане отслеживают результаты голосования так, будто в грузинском ЦИК решается их собственная судьба. Для сравнения: можно не сомневаться, что выборы в Армении или в Латвии не привлекут настолько заинтересованное внимание нашего электората и не будут сопровождаться таким информационным дребезгом в украинских медиа.

Причины этой зависимости от «грузинской темы» очевидны и описываются двумя словами: реформы и Саакашвили. Для украинцев итоги выборов в Грузии будут означать, что сбудется одна из двух надежд, которые вот уже несколько месяцев подпитывают жар медийных вулканов. Одни граждане надеются, что Саакашвили и его грузинская команда останутся в Украине — и, может быть, каким-нибудь внезапным волшебством дадут новый импульс буксующим реформам. Другие граждане, напротив, не менее горячо надеются, что «гастролеры», наконец, уедут — и без них сразу установится никем пока неизведанный уровень общественной благодати. И та, и другая надежды неоднократно звучали во множестве публичных заявлений (и даже во время «фестиваля летающих стаканов» на Раде реформ) и мало кого удивляют.

И это правильно, потому что удивляться поздно — впору хвататься за голову. Потому что все вышеописанное — симптомы тяжелого и хронического социального недуга. Не бывает здоровым общество, в котором люди привычно увязывают надежды на лучшее будущее с чьим угодно выбором, но только не со своим собственным. Не может быть здоровым общество, в котором люди привыкли, что никакой их собственный выбор не улучшает ситуацию. Не просто осознали, а привыкли к этому. И эта привычка порождена не только наблюдаемыми результатами выборов в парламент и местные советы, но и общим интуитивным ощущением все большего «заболачивания» украинской политической среды. Понятно, что избиратели пытаются найти какую-то альтернативу этой унылой безнадеге — и (что неудивительно) находят Михаила Николозовича, в котором парадоксально сочетаются крайне либеральный modus vivendi с предельно авторитарным modus operandi. Плюс успешные реформы, проведенные, правда, в совсем другой стране и с совсем другим комплектом полномочий.

Да, Саакашвили одних безмерно раздражает (поводы для раздражения находятся всегда), а других заставляет испытывать малообоснованные надежды (впрочем, для надежд даже повод не всегда нужен). Но как бы ни были эти чувства противоположны по эмоциональному тону, их объединяет иррациональное представление, что ситуация зависит от одного конкретного человека. И дело даже не в том, что в фокусе этой зависимости оказался именно Саакашвили — это мог бы быть любой другой более-менее яркий политик или общественный деятель. Дело не в конкретном имени, дело в том, что избиратель считает нормальным ставить свою судьбу в зависимость от решений медийного персонажа.

«Пусть он останется и тогда все наладится». Или: «Пусть он уедет и тогда все наладится». Между этими пожеланиями, в сущности, нет никакой разницы, обе они об одном: «пусть ОН сделает». Это позиция беспомощного ничтожества, подсознательно стремящегося переложить ответственность принятия решения на кого-то другого. Пусть все сделает кто-то, но не я. Пусть кто-то другой за все отвечает.

В 1967 году американский психолог Мартин Селигман описал феномен, который с тех пор носит название «выученная беспомощность». Этим термином обозначается состояние человека, в котором тот не предпринимает ничего, чтобы улучшить свое состояние, даже когда имеет такую возможность. Выученная беспомощность — это, например, когда человек за месяцы заключения привык к мысли, что из камеры ему не выйти, и не чувствует желания ее покидать даже после того, как дверь оставляют открытой настежь. «Ничего сделать нельзя», «все равно ничего хорошего не получится», «пусть уж все идет, как идет» — это именно она, выученная беспомощность. Ее типичные спутники — неверие в собственные силы, в возможность перемен к лучшему и нарастающая депрессия. Ее обычными проявлениями становятся не только потеря чувства свободы, но также утрата ощущения необходимости этой свободы.

Часть украинского общества, которая с гипертрофированным вниманием следит за результатами грузинских выборов, потеряв надежду на позитивные результаты собственной электоральной активности, дает нам типичную клиническую картину выученной беспомощности. И эта часть слишком велика, чтобы считать проблему незначительной и легко исправимой.

Если в стране, где каждый политик считает своим долгом ежедневно спеть хотя бы одну арию о реформах, не происходят хоть сколько-нибудь заметные для человека перемены к лучшему, люди теряют веру в саму возможность перемен. Следом приходит убеждение в бессмысленности и напрасности любых реформ. Затем теряются остатки веры в собственную способность что бы то ни было изменить. Потом депрессия. Все глубже и глубже. До полной темноты.

Вам нравится такая перспектива? Нет? Тогда попробуйте осознать, что результаты выборов президента США для успеха украинских реформ значат еще меньше, чем результаты выборов в Грузии, и уж точно значительно меньше, чем взбадривающие процедуры, которые вы в состоянии сейчас же прописать ближайшим к вам представителям всех трех ветвей власти.

И прекратите бурить на Саакашвили. Он не будет делать вашу работу за вас, и он совсем не тот рычаг, которым повернется к лучшему ваша жизнь. Нужный вам рычаг вы начнете проектировать и строить сами и прямо сейчас.

Впрочем, некоторым нравится быть неудачниками, лелеять собственную беспомощность (выученную или врожденную).

Пожелаем им успеха.