В истории с указом о гражданстве Саакашвили есть еще один нюанс: чем дольше делаешь вид, что не слышишь вопроса, тем труднее потом заставить себя ответить. Надо ж будет объяснять и то, почему уходил от разговора. Глухой? Нет, я не глухой. Почему раньше молчал? Дык, объективные обстоятельства препятствовали. Какие? Нууууу…
И былая респектабельность по ступенечкам вниз — прыг, прыг, прыг. Куда катишься? Нет ответа.
Так и получается, что с каждой упущенной возможностью ответить вырастает вероятность того, что разговора не получится вообще. Потому что уже промолчанил первоначально выгодную позицию и начинать приходится из партера. Некоторые особо самолюбивые граждане на это пойтить не могут никак.
Именно это происходит с реакцией Банковой на гражданский пикет в Херсоне возле офиса представителя президента по Крыму. Почти двадцать дней стоит пикет, обращение Чубарова в его поддержку было, даже комичная истерика тамошних конторских столпов, что их не то минируют, не то распинают, была. А Банковая не успела вписаться в тему сразу и теперь продолжает упорно молчать, хоть и все более придушенно. Да, надо бы что-то сказать, но ведь любая реакция будет выглядеть так, будто поддались на давление. А это ж не по-пацански. Лучше пусть нас в лицо называют некомпетентными и бесполезными, но мы гордо будем делать вид, что не слышим. Ну и что, что бесполезные и бессмысленные, зато гордые и недоступные.
С самоизоляцией АП от темы гражданства Саакашвили происходит сейчас то же самое. До буквочки. Если бы среагировали сразу, не было бы такой аварии с потерей лица. А теперь выходить к прессе с потерянным лицом уже совсем не хочется.
Я так понимаю, Петр Алексеевич, мы вас больше совсем не увидим? Совсем-совсем? Чудесно. Что? Увидим, если пообещаем не задавать неприятных вопросов? Боже, какое счастье. Обиженная улитка в домике. Ну, сидите внутри, что ж теперь с вами делать.
«Дорогая, тазик больше не нужен — концепция изменилась».
Извините, что цитирую бородатый анекдот, но куда ж деваться — заявление донецкого главаря о смене концепции с «Новороссии» на с «Малороссию» вызвало именно такие ассоциации. Ничто ж не предвещало — и вот опять. Какие тайные потрясения привели к тому, что политический симулякр, который Россия самозабвенно раскручивала и вживляла в информационное пространство три года, внезапно решено заменить на как бы новый?
Естественная версия, что заявление было сделано фигурантом спонтанно по обкурке, а потому в принципе недостойно иных комментариев, кроме издевательских, прожила недолго. Оказалось, что сообщение о смене концепции сопровождалась зачтением «конституционного акта государства Малороссия», в состав которого уже успели «войти» 19 областей Украины, о чем российские медиа не преминули сообщить со свойственной им суровой серьезностью. Чтобы разработать такой фундаментальный документ, курить пришлось бы так долго, так усердно и таким большим коллективом, что локальное повреждение озонового слоя над Донецком стало бы неизбежным, и не заметить такую атмосферную аномалию было бы нельзя. Но раз аномалии нет, значит, не курили. Значит, все делалось намеренно, в относительно рациональном состоянии сознания и заслуживает серьезного анализа.
Эти же простые соображения заставляют предположить, что начинание не является личной «конституционной инициативой» атамана Захарченко, а как минимум согласовано им с российским руководством. Потому что если оно не согласовано, значит, Захарченко внезапно пожелал резко осложнить Кремлю международное существование.
Смотрите сами.
Во-первых, заявление Захарченко, если принимать его всерьез (а Кремль всю дорогу настаивает, что вожаков Донбасского пророссийского сепаратизма нужно принимать именно всерьез), меняет субъектность контролеров оккупированных территорий как участников Минского процесса. То есть, в Минских соглашениях вдруг исчезает одна из сторон, из-за чего соглашения неизбежно теряют силу. Поскольку Минск пока остается единственным протоколом, который позволяет удерживать ситуацию хоть в каких-то рамках, его обнуление мгновенно дестабилизирует положение, а это вынудит Запад отказаться от формального нейтралитета, куда более решительно взять сторону Украины и усилить санкции против России. Сегодняшние заявления МИД Германии и Франции наглядно показали, что Евросоюз такого развития событий категорически не желает, а потому требует от России подтверждений, что она тоже не окончательно потеряла чувство политической реальности. (Требование, на мой взгляд, несколько запоздалое, но что ж теперь делать). Что касается Украины, то для нее исчезновение Минских соглашений по вине оппонентов — это огромный подарок, который дает возможность или переиграть устаревшие и проблемные пункты предыдущего соглашения в каком-то новом и более перспективном формате, или, если такое соглашеник выработать не удастся, рассчитывать на значительное усиление поддержки со стороны НАТО. И то, и другое — огромный стратегический ресурс, которым еще надо суметь воспользоваться, но в целом политические плюсы такого поворота значительно перевешивают для Украины его минусы.
Во-вторых, оглашенный Захарченко «конституционный акт» вполне внятно предполагает «упразднение» Украины как государства, на месте которого создается «Малороссия». Как бы анекдотично такое заявление ни звучало, оно опять же ставит Кремль перед проблемой выбора: он либо продолжает признавать субъектом международных отношений украинскую власть в Киеве, либо полностью переносит все свои диппредставительства в Донецк. Второй вариант опять же выглядит как грандиозный политический подарок Украине: после такого демарша России даже ее традиционным сторонникам нечем будет защищать предположения о ее политической вменяемости и хотя бы остаточной договороспособности. Это будет означать, что Кремль окончательно поверил в собственный пропагандистский бред о «хунтофашистах» и полностью потерял контакт с реальностью.
Если же Россия откажется поддерживать впавшего в «конституционный раж» Захарченко, она тем самым признает, что потеряла контроль над собственными ставленниками (и тогда любое ее участие в дальнейших переговорах по Донбассу полностью теряет смысл — как и сами переговоры, впрочем), которые ее крепко (см. выше) подставили. Такой шаг может быть сопряжен с целым рядом очевидных внутриполитических последствий для самой России — одно только сворачивание поддержки «Ново-» или «Малороссии» обойдется в приличный бюджет на перепропаганду (впрочем, «Остазия всегда воевала с Океанией»), а «ихтамнеты» внезапно могут оказаться не «героями русского мира», а «пособниками незаконных вооруженных формирований на территории другого государства».
Еще одна очевидная возможность: резкое обострение военной ситуации, которое сделает объявленный «конституционный акт» просто неактуальным — если в полный голос заговорят «грады», об этой идиотской выходке никто уже не вспомнит, разве что как о формальном поводе для прекращения действия Минских соглашений. Такой поворот тоже нельзя сбрасывать со счетов, и начало масштабных военных действий опять-таки поставит ребром вопрос о поддержке Украины со стороны НАТО как естественной гарантии того, что Дебальцево и Иловайск не повторятся. Если такой поддержки не будет, ВСУ придется справляться с ситуацией своими силами и ценой значительных потерь — и чем бы ни обернулась эта кампания, об авторитете НАТО и способности блока противодействовать крупным военным обострениям в регионе придется забыть надолго.
Возможно, именно этого Кремль и добивается. Пока что его заявления амбивалентны: представитель РФ в трехсторонней контактной группе Борис Грызлов считает выпад Захарченко «политически ничтожным», а путинский пресс-секретарь Дмитрий Песков, напротив, полагает его «подлежащим осмыслению».
Понимаем как хотим, в общем.
Необходимый постскриптум. Обратите внимание: весь этот анализ основан на произвольном допущении, что наблюдаемая «смена концепции» вызвана запуском какой-то рационально организованной стратегии. Это допущение предполагает, что все отмеченные противоречия не вызваны чьей-то глупостью или пропагандистским передозом, а являются частью продуманного плана. Но совершенно не факт, что это допущение верно, так как идиотизм отлично находит возможность проявить себя в любых обстоятельствах (принцип, известный как «бритва Хэнлона», говорит об этом так: «не стоит приписывать умыслу то, что вполне можно объяснить глупостью»), а российский пропагандистский передоз вполне эффективно влияет и на сам Кремль (на Захарченко — тем более).
И тогда «конституционный акт Малороссии» — это уже не просто обкурка, а тяжелый симптом потери контроля. В этом случае политическая ситуация действительно грозит свалиться в неуправляемость, и не только для ново-мало-захарченковского симулякра. А это будет означать, что тяжелая гуманитарная катастрофа (даже без эскалации военных действий) на оккупированных территориях становится безусловной реальностью, и что для спасения живущих там людей могут понадобиться экстренные и даже беспрецедентные меры.
Уроки имеют смысл не тогда, когда их дают, а тогда, когда их берут. Когда в них появляется потребность, желательно осознанная. Когда человек (или общество) понимает, какого именно урока ему не хватает, он (или оно) находит и учителя — человека, книгу или опыт.
А понять, чему именно ты должен научиться, проще всего после того, как ты сам вляпался, врезался, накосячил, наворотил и вообще тотально облажался — и, что еще более важно, понял, что это именно твой собственный результат, а не просто недруги подгадили или карта подлая неправильно легла.
Избрание Януковича президентом и снисходительное отношение к его бандюкастым шалостям было для нашей страны одной из крупнейших ошибок. А ее осознание и исправление стало одним из важнейших уроков. И не только для Украины, прошу заметить. Этот урок еще не вполне усвоен, экзамен не сдан, иммунитет не выработан. Надежной защиты от приведения во власть клинических идиотов, циничных популистов и самозабвенного ворья у страны пока нет. Зато есть осознанное желание такую защиту выстроить.
Америка движется совершенно в том же танце — от совершенной ошибки к ее осознанию, потом исправлению — и затем созданию очередной линии защиты от дурака. Сенатор от Висконсина Джозеф Маккарти, президент США Ричард Никсон — они были в той или иной степени провалами демократической системы: провалами совершёнными, выявленными и исправленными. Shit happens, folks.
Дональд Трамп такой ошибкой пока не стал, он пока ею только выглядит. Если очень повезет, он ею и не станет — сработают системы сдержек и противовесов, системы, направленные на обеспечение ответственности должностного лица (потому что принцип ответственности убийственнен именно для популизма). Но если эти системы не сработают, и у американского общества, и у нас будет мощный и очень наглядный стимул взять дополнительные уроки. Повысить сопротивляемость политического организма. Усилить иммунитет общества к художественному свисту. Закрыть выявленные прорехи системы.
Дональд Трамп, 2016
Это точно не будет только американский урок. Пример Трампа предельно ясно показал, насколько уязвим нынешний мировой порядок как система. Как бы ни развивался сюжет дальше, мир больше не может и не будет рассматривать США как главную опору глобальной безопасности — потому что эта опора качнулась именно в тот момент, когда ее незыблемость была критически важна. Сколько бы Трамп ни свистел на тему «вернуть Америке величие», мгновенным результатом его избрания стала утрата прежней уверенности в том, что Америку можно считать надежным партнером. Это не очень похоже на «величие». Это больше похоже на крупный ущерб для репутации сверхдержавы.
И это тема одного из важнейших уроков, который нам всем придется тщательно прорабатывать в ближайшие годы. Мир безусловно осознал необходимость перехода в новое состояние, потому что нынешнее потеряло устойчивость. Теперь нужно искать подходящих учителей — людей, книги и опыт, — и делать их знание своим. И использовать для проектирования новых опорных моделей.
Для Украины, которая провозгласила целью перезапуск своего государства на принципах реальной, а не прежней имитационной демократии, критически важно взять этот урок вместе со всем мировым сообществом. Мы и сейчас-то сильно отстаем, а когда мир начнет движение к новым концепциям, мы с нашим традиционным неумением наверстывать упущенное рискуем оказаться вообще вне этого движения. Будем самозабвенно строить паровые машины в то время, как весь мир перейдет на квантовые компьютеры.
Глобальный вызов не спрашивает, хочешь ты его принимать или нет. Это проверка на прочность, которую мы или пройдем, или провалим. И для того, чтобы этот экзамен все-таки сдать, нужно учиться на ошибках — своих и чужих.
Поэтому спасибо великой Америке за грандиозность ее ошибок — в таком масштабе все будет видно очень хорошо. Смотрим и делаем выводы.
Отключение «Дождя» от украинских кабельных сетей — хороший повод обсудить политику санкций в отношении российских медиа.
В новостной ленте агентства, в котором я имею честь работать, публикация об этом событии была озаглавлена «В Украине запретили российский телеканал Дождь». Аналогичные сообщения о том, что «Дождь» в Украине «запрещен», вышли на многих новостных ресурсах и на многих языках.
Я называю это «проклятием заголовка». Есть у новостников такое почти неизбежное и вполне обыденное профессиональное зло. Для заголовка действительное содержание новости приходится паковать в одну довольно короткую строку, и при такой упаковке редко удается обойтись без потери или искажения смысла того, о чем нужно сообщить. Даже если в самой новости все написано правильно, венчающий ее заголовок все равно успевает читателя дезориентировать или даже обмануть. И все это отягощается тем, что далеко не все и не всегда читают новости дальше заголовка.
Никто и никому не запрещал смотреть «Дождь» в Украине. Сайт телеканала и трансляция на нем для украинцев не заблокированы и доступны каждому желающему — плати за подписку и смотри на здоровье. В постановлении Национального совета по телевидению и радиовещанию шла речь о том, что «Дождь» должен быть изъят только из пакетов украинских кабельных каналов. Это неприятно, это сокращает выбор контента для пользователей и лишает «Дождь» некоторой части его доходов. Но это не запрет, это санкции. «Поражением в доходах» и ограничением распространения канал оказался вынужден заплатить за то, что он, по мнению Нацсовета по телерадиовещанию, нарушил законодательство Украины.
Это решение Нацсовета ничем (ни уровнем обоснований, ни характером ограничений) не выделялось бы в ряду десятков других, снижающих доступ к российским электронным СМИ и медиа-продуктам для зрителей в Украине, если бы не касалось телеканала, который в России считается либеральным и оппозиционным. Для публики это оказалось, скажем так, ново. Под санкции попал медиа-ресурс, который по мере скромных возможностей поддерживает антипутинские силы и даже демонстрирует чуть ли не проукраинские настроения. Выглядит так, будто Нацсовет надавал по голове «своим».
Перед нами как раз тот грустный случай, когда все участники события — и «Дождь», и Нацсовет, — откровенно подставились и подлежат публичной порке.
«Дождь» подставился потому, что находится в юрисдикции России и вынужден выполнять действующие там законы. Госдума РФ, когда эти законы принимала, меньше всего заботилась об их согласовании с международными нормами; как следствие, некоторые из этих законов введены в действие в прямом противоречии с законами других стран (в том числе Украины) и международными соглашениями, подписанными самой РФ. Поэтому, выполняя российские законы, «Дождь» тем самым неизбежно нарушает законы, например, Украины. Это очаровательное обстоятельство делает формально наказуемым за пределами России упоминание в эфире Крыма в качестве легитимной части территории России. И формальная наказуемость в этот раз (вполне закономерно) стала поводом для реальных санкций.
Конечно, «Дождь» в этой ситуации вовсе не одинок и разделяет горькую судьбу всех остальных СМИ, работающих в юрисдикции РФ — все они рано или поздно будут вынуждены или нарушить законы России, или подставиться под зарубежные санкции, вроде тех, что штампует украинский Нацсовет по телерадиовещанию. Сочувствую тем, кто не прекращает в России дышать с такой затягивающейся на горле юридической удавкой, но их удивление тем, что санкции против них все-таки вводятся, мне кажется несколько чрезмерным.
Ребята, вы сознательно выбрали меньшее из наказаний и получили именно то, что выбрали. Чему удивляться-то?
Теперь давайте займемся поркой Национального совета Украины по телевидению и радиовещанию. Как орган, уполномоченный производить ограничения и санкции, производством оных Нацсовет занимается с великолепной последовательностью и самозабвенностью. Смысл такой деятельности, впрочем, обнаруживается разве что в области медийной экономики. Украинская аудитория давала, по разным подсчетам, от 15 до 30% сборов для российских фильмов и сериалов, и закрытие для них нашего рынка — видимо, самое рациональное обоснование для подобных рестрикций. Вклад Украины в этом смысле, правда, меньше, чем отзыв из российского эфира рекламных бюджетов группы компаний Procter & Gamble, но уж чем можем, тем и ограничиваем. (Остается, правда, вопрос, почему Нацсовет выдал приоритет именно нищему и частному «Дождю» — возможно, потому, что все остальные российские медийные игроки уже санкциями обслужены?)
В то же время, в качестве контр-пропагандистской меры такие ограничения выглядят достойными лишь горькой усмешки. Закрытие проката и трансляции для пропагандистских российских фильмов, сериалов и телеканалов вовсе не означает, что на территории Украины желающие не могут все это смотреть. Тот, кто жаждет кушать российскую пропаганду, все равно найдет ее в интернете или через спутник, а тот, кто не хочет, и без указания Нацсовета не будет ее смотреть — ни в кинотеатре, ни в телетрансляции, ни в мечтах. Отказ от потребления пропаганды гарантируется не воображаемым госорганами забором между нею и зрителем, а здоровой брезгливостью самого зрителя, осознанным приобретением иммунитета. Пытаясь посадить человека в тепличные информационные условия, Нацсовет действует как излишне назойливая нянька, которая продолжает кормить с ложечки десятилетнего оболтуса. (Конечно, я знаю, что некоторые граждане сами буквально требуют, чтобы Нацсовет оградил их от пропагандистских соблазнов — видимо, совершенно не доверяя собственной способности этим соблазнам противостоять; но для таких идеальным решением стал бы личный надсмотрщик, профос с тяжелой линейкой, а Нацсовет для такой роли недостаточно близок и быстр — и не дай Бог, чтобы он когда-нибудь к такому «идеалу» приблизился.)
Отказ от потребления пропаганды гарантируется не воображаемым госорганами забором между пропагандой и зрителем, а здоровой брезгливостью самого зрителя, осознанным приобретением иммунитета
И, наконец, мотив, который звучит вокруг этой темы постоянно, периодически переходя на полную громкость: как же так, либеральная Украина ограничивает свободу слова, да еще и для либерального канала. Этот упрек звучен в основном для тех, кто видит политическую реальность Украины издали и сквозь сторонние медиа. Увы. Либеральная Украина — это не сегодняшняя политическая реальность, это в лучшем случае перспектива полутора-двух десятилетий поступательного общественного развития. Это цель, которая была заявлена Майданом и подхвачена — в основном уже как лишенный всякого содержания лозунг — так и не обновленным до приличной кондиции украинским официозом. Пока что Украина крайне далека от реального либерализма. Это глубоко отягощенная авторитарным наследием пост-советская страна, народ которой, к счастью, осознал либерализм как возможность, но, к сожалению, еще даже не вполне представляет, что это такое. Из-за этого так медленно идет реформа судебной системы. Из-за этого так распространен оголтелый популизм среди парламентских партий. Из-за этого позорная гречка на выборах и Нацсовет по телерадиовещанию, который ставит в обоснование санкций против «Дождя» «непризнание территориальной целостности Украины»- и затем сразу «популяризацию правоохранительных органов государства-агрессора в фильмах «О чем еще говорят мужчины» и «Быстрее, чем кролики», совершенно не понимая, что тем самым уничтожает возможность серьезного отношения ко всей затее.
Тем не менее, упрек принимается. Мы обязательно его вспомним, когда Украина выйдет из войны, преодолеет советское проклятие (а может быть, даже «проклятие заголовка») и действительно станет либеральной страной. Мы приложим максимум усилий, чтобы это произошло как можно скорее.
Ребята из «Дождя», дотяните до этих времен. И не позволяйте себе самоубийственных компромиссов. А не то сгноите себя в пошлятине и пропаганде, как ваши предшественники с НТВ.
Уважаемое европейское мироздание. Я тут не от всех, я тут только от себя. Я обычно ничего не пишу на тему «безвиз», потому что считаю, что это вообще не тема. Это морковка, которую ты, уважаемое европейское мироздание, считаешь для себя достойным показывать украинским типа политикам. А они эту морковку транслируют дальше, своему электорату. Они, как и ты, считают это достойным методом.
Я, будучи типичным представителем возомнивших о себе, на такие приманки реагирую индивидуально: изображаю очками умеренную брезгливость. Ко мне твоя морковка не имеет никакого отношения. У меня и без нее полно стимулов вытаскивать страну из болота. И если мне обидно, то не за морковку, а, например, за человеческое достоинство. Причем мое понимание достоинства с твоей морковкой существуют в принципиально разных плоскостях. Люди с настоящим достоинством, во-первых, за морковкой не пойдут, а, во-вторых, зазывно показывать ее другим они тоже не будут. У них другие установки.
Я, конечно, не требую от тебя извинений, потому что не принимаю твои дикарские наживки на свой счет. Я лишь хочу намекнуть, что ты, уважаемое европейское мироздание, делаешь большую ошибку, используя такие методы. Ты необратимо теряешь лицо (если это все еще оно, а не нечто противоположное). Ты стремительно избавляешь себя от моего уважения.
Ладно, допускаю, что тебя вовсе не беспокоит мое мнение о твоем лице. Но раз ты продолжаешь смикати морковкой, наверное, тебя все еще интересует результат, ради которого ты эту морковку вывешивало. Интересует? Так вот, хочу тебя обрадовать: твоя морковка больше не выглядит привлекательной. Вообще. Она протухла настолько, что от нее тянет. Не к ней, а от нее. То есть, здесь наверняка найдется гопа политиков, которые будут продолжать тянуться за твоим провонявшимся корнеплодом просто по привычке и из-за плохого обоняния. Но это, ты же понимаешь, будут откровенно некачественные политики. Без нюха. Которые вони не чувствуют. Такие нужного тебе результата не дадут.
Хотя — с чего это я решил, что тебе вообще нужен здесь какой-то результат? Скорее (и это все больше похоже на правду), ты там просто формально имитируешь процесс.
А результат — он нужен мне. И не там, а здесь. И не «безвиз», а чтобы, для начала, такой вони не было. От коррупции. От чиновничьей некомпетентности. От неспособности к переменам в государственных масштабах.
И, что самое простое, от твоей дебильной морковки.
Элиты в Украине привычно маскируют авторитаризм власти лицемерными заклинаниями о верности европейскому выбору. Даже в Европе не услышишь от чиновников столько ежедневных клятв в верности либеральным принципам, сколько произносят наши тертые об Януковича и Майдан депутаты и госслужащие.
Однако достаточно сравнить эти клятвы с реальными реформаторскими достижениями тех же самых персонажей, чтобы убедиться, что для них это всего лишь слова.
За три года после Революции Достоинства в Украине так и не созданы основные предпосылки для реализации принципа верховенства права. Все декларации о поддержке европейских ценностей по-прежнему тонут в архаичном постсоветском законодательстве, авторитарная природа которого никуда не делась после победы Майдана и отмены «диктаторского пакета» Януковича. При этом Верховная Рада, Уряд и Банковая вовсе не спешат избавляться даже от очевидных рудиментов авторитаризма.
Вспомните, какими изощренными маневрами сопровождался выход сначала из правительственного, а затем и парламентского кризиса в начале 2016 года. Эти маневры были во многом обусловлены тем, что из Регламента Верховной Рады при Януковиче были убраны статьи, которые определяли правила создания и роспуска парламентской коалиции. Партии Регионов, у которой и без того было большинство в Раде, вся эта коалиционность была не нужна и раздражала, а потому ее просто выкинули. И возвращение в Регламент этих статей дало бы парламенту удобный инструмент для разрешения коалиционного кризиса, создало прочный законный фундамент для переформирования коалиции большинства. О том, что наличия таких статей в Регламенте требует 83 статья Конституции, даже напоминать смешно.
Но эти удобство и прочность, как показала практика, никого особо не заинтересовали. Убранные из Регламента «коалиционные» статьи не возращены в него до сих пор. И если вдруг Верховная Рада снова свалится в очередной штопор, вызванный, например, неспособностью обеспечить принятие ключевых законов, у нее по-прежнему не будет четких правил для выхода из пике. Зато у политических игроков сохранятся возможности для подковерных договорняков, обходных маневров и стыдливой лжи о реальном количестве мандатов в коалиционном списке.
Понимаете настоящие приоритеты? Вместо верховенства закона страна получает верховенство прагматической санкции — волевого решения, которое приходится принимать, если нет возможности разрешить проблему законным путем. Причем ситуация, когда законный путь закрыт, сохраняется искусственно, простым уклонением от принятия давно назревших решений.
Прагматическая санкция, «ручное управление», волюнтаризм — все это вообще никак не сочетается с принципами либерализма. То есть, власть, тщательно сохраняя свои авторитарные привычки, эксплуатирует либеральную риторику, но вовсе не собирается создавать предпосылки для закрепления либеральной практики.
Зато о «либеральных принципах» и «верховенстве права» вспоминают каждый раз, когда нужно вывести проворовашихся чиновников или депутатов из-под ответственности или, в пиковых случаях, дать им возможность вовремя смыться. Решение о снятии депутатского иммунитета принимается в строгом соответствии с законом так долго, что за это время депутат Онищенко получает возможность совершить кругосветное турне, если ему вдруг припадет такая охота. И никто ему, в соответствии с законом, не может воспрепятствовать.
Такие же «либеральные принципы» и «верховенство права» используются как оправдание того, почему заблокировано выполнение закона «Об очищении власти». Вы ведь хотите, чтобы все было по закону? Вот, пожалуйста: люстрированные восстанавливаются в должностях через суд, что ж тут поделаешь. Все по закону. Правда, никакого очищения власти при этом не происходит. Но ведь либеральные принципы соблюдены, правда?
Нет, господа, принципы не соблюдены. Потому что либеральные принципы — это действенность и приемлемый для общества результат, это работающие социальные и государственные механизмы, а не формальное исполнение чиновниками лишенных смысла ритуалов, под прикрытием которых можно вращать дышлом по своему усмотрению.
Вспомним незлым тихим словом и Конституционный суд, решения которого вступают в противоречие с его же не отмененными до сих пор прежними разъяснениями. Это очень характерный поход: размывание и деградация законодательной базы дают возможность признать законным или, наоборот, при необходимости опротестовать и отменить чуть ли не любое решение. Если законы противоречат друг другу, они могут одновременно выполняться и нарушаться, что дозволяет Конституционному суду дивную гибкость в оценках в зависимости от нужд момента и требования заказчика.
Естественно, такая гибкость не имеет с принципом верховенства права ничего общего. Это чистая профанация.
Некоторые политологи обосновывали концентрацию власти в руках президента необходимостью централизованного управления реформами. Да, это антилиберальная практика, говорили они, но зато мы увидим, наконец, решительные перемены.
Авторитаризм украинской власти проявляется не только в профанировании законодательства, но и в последовательном изменении баланса власти в пользу Банковой. В течение всего 2016 года страна имела удовольствие наблюдать, как Петр Порошенко концентрирует в своих руках все «рычаги влияния» (и, к слову, всю политическую ответственность). Политические аналитики почти единодушны в том, что после смены руководства правительства и парламента президент в состоянии обеспечить принятие необходимых по его мнению решений и в Раде, и в Уряде, что под его контролем находятся Конституционный суд, прокуратура и Центризбирком, а уж про собственный административный ресурс Банковой и говорить-то нечего. Некоторые политологи обосновывали такую концентрацию власти необходимостью централизованного управления реформами. Да, это антилиберальная практика, говорили они, но зато мы увидим, наконец, решительные перемены.
Кое-что мы действительно увидели. Например, запущенные еще в 2014 году антикоррупционные реформы. Создание НАЗК и запуск Реестра электронных деклараций госслужащих, первые громкие расследования Национального антикоррупционного бюро и дела, переданные в суд Специальной антикоррупционной прокуратурой — все это, несомненно, серьезные шаги. Жаль, однако, что ни одно дело пока не доведено до логического результата, даже промежуточного. Следствие ничего не стоит без приговора, и назвать человека преступником может только суд. Кто-нибудь видит приговоры, вынесенные судами по крупным коррупционным делам? Их нет. Ни обвинительных, ни оправдательных. Никаких.
Неспешность реформирования судебной системы при всем желании не получается обосновать войной, противодействием пророссийских сил или отсутствием помощи от европейских партнеров. Зато ее можно объяснить нежеланием и неумением проводить реформы.
В полном согласии с этим поразительным отсутствием результата, через три года после Революции Достоинства репутация судебной системы остается откровенно позорной. По данным социологических опросов, среди всех институтов власти именно суды пользуются у граждан наименьшим доверием — им доверяют лишь 10% опрошенных.
Так о каком движении в сторону ценностей европейской цивилизации, о каком воплощении принципа верховенства права в Украине можно говорить, пока национальная судебная система остается настолько дискредитированной? Где приговоры по резонансным делам? Где судебное следствие по делу о похищении и убийстве адвоката Грабовского? Ждать ли результата по делу «бриллиантовых прокуроров» — или там уже обо всем договорились? На какой стадии находится расследование трагедии 2 мая в Одессе? Закончится ли когда-нибудь рассмотрение дела об убийстве Бузины? Спасибо, что допросили по скайпу Януковича с соблюдением всех сантиарных норм, но будет ли еще при жизни моего поколения вынесен вердикт по расстрелам на Майдане? А самого Януковича можно будет хотя бы вернуть в списки разыскиваемых Интерполом — или эта задача для прокуратуры в принципе не по способностям?
Все нужно делать строго по закону, говорит власть, и практически ничего не делает. Разве что обсуждает концепцию судебной реформы с нерешительными европейскими партнерами. И заявляет о намерениях. Но обсуждать и заявлять — это ведь не опасно. Это можно трактовать как приверженность идее реформ. Только идее, конечно. Потому что практика пока еще не просматривается и, вероятнее всего, будет просматриваться лишь в неопределенном будущем. Кстати, буду рад в этом ошибиться. Все будут рады — после трех лет пустых ожиданий.
Очевидную неспешность реформ в юстициарной сфере при всем желании не получается обосновать войной, противодействием пророссийских сил или отсутствием помощи от европейских партнеров. Зато ее можно объяснить нежеланием и неумением, а если не выбирать выражений — саботажем и некомпетентностью. Мне почему-то думается, что чем дольше затягивать с практическими реформами, тем чаще будут звучать эти невкусные слова.
А еще будет больше обоснованной уверенности, что привычный для всех ветвей власти авторитарный подход никто всерьез и не собирался пересматривать.
