Рис. С.Елкин для dw.com
(Колонка впервые опубликована на LIGA.net)
«Дорогая, тазик больше не нужен — концепция изменилась».
Извините, что цитирую бородатый анекдот, но куда ж деваться — заявление донецкого главаря о смене концепции с «Новороссии» на с «Малороссию» вызвало именно такие ассоциации. Ничто ж не предвещало — и вот опять. Какие тайные потрясения привели к тому, что политический симулякр, который Россия самозабвенно раскручивала и вживляла в информационное пространство три года, внезапно решено заменить на как бы новый?
Естественная версия, что заявление было сделано фигурантом спонтанно по обкурке, а потому в принципе недостойно иных комментариев, кроме издевательских, прожила недолго. Оказалось, что сообщение о смене концепции сопровождалась зачтением «конституционного акта государства Малороссия», в состав которого уже успели «войти» 19 областей Украины, о чем российские медиа не преминули сообщить со свойственной им суровой серьезностью. Чтобы разработать такой фундаментальный документ, курить пришлось бы так долго, так усердно и таким большим коллективом, что локальное повреждение озонового слоя над Донецком стало бы неизбежным, и не заметить такую атмосферную аномалию было бы нельзя. Но раз аномалии нет, значит, не курили. Значит, все делалось намеренно, в относительно рациональном состоянии сознания и заслуживает серьезного анализа.
Эти же простые соображения заставляют предположить, что начинание не является личной «конституционной инициативой» атамана Захарченко, а как минимум согласовано им с российским руководством. Потому что если оно не согласовано, значит, Захарченко внезапно пожелал резко осложнить Кремлю международное существование.
Смотрите сами.
Во-первых, заявление Захарченко, если принимать его всерьез (а Кремль всю дорогу настаивает, что вожаков Донбасского пророссийского сепаратизма нужно принимать именно всерьез), меняет субъектность контролеров оккупированных территорий как участников Минского процесса. То есть, в Минских соглашениях вдруг исчезает одна из сторон, из-за чего соглашения неизбежно теряют силу. Поскольку Минск пока остается единственным протоколом, который позволяет удерживать ситуацию хоть в каких-то рамках, его обнуление мгновенно дестабилизирует положение, а это вынудит Запад отказаться от формального нейтралитета, куда более решительно взять сторону Украины и усилить санкции против России. Сегодняшние заявления МИД Германии и Франции наглядно показали, что Евросоюз такого развития событий категорически не желает, а потому требует от России подтверждений, что она тоже не окончательно потеряла чувство политической реальности. (Требование, на мой взгляд, несколько запоздалое, но что ж теперь делать). Что касается Украины, то для нее исчезновение Минских соглашений по вине оппонентов — это огромный подарок, который дает возможность или переиграть устаревшие и проблемные пункты предыдущего соглашения в каком-то новом и более перспективном формате, или, если такое соглашеник выработать не удастся, рассчитывать на значительное усиление поддержки со стороны НАТО. И то, и другое — огромный стратегический ресурс, которым еще надо суметь воспользоваться, но в целом политические плюсы такого поворота значительно перевешивают для Украины его минусы.
Во-вторых, оглашенный Захарченко «конституционный акт» вполне внятно предполагает «упразднение» Украины как государства, на месте которого создается «Малороссия». Как бы анекдотично такое заявление ни звучало, оно опять же ставит Кремль перед проблемой выбора: он либо продолжает признавать субъектом международных отношений украинскую власть в Киеве, либо полностью переносит все свои диппредставительства в Донецк. Второй вариант опять же выглядит как грандиозный политический подарок Украине: после такого демарша России даже ее традиционным сторонникам нечем будет защищать предположения о ее политической вменяемости и хотя бы остаточной договороспособности. Это будет означать, что Кремль окончательно поверил в собственный пропагандистский бред о «хунтофашистах» и полностью потерял контакт с реальностью.
Если же Россия откажется поддерживать впавшего в «конституционный раж» Захарченко, она тем самым признает, что потеряла контроль над собственными ставленниками (и тогда любое ее участие в дальнейших переговорах по Донбассу полностью теряет смысл — как и сами переговоры, впрочем), которые ее крепко (см. выше) подставили. Такой шаг может быть сопряжен с целым рядом очевидных внутриполитических последствий для самой России — одно только сворачивание поддержки «Ново-» или «Малороссии» обойдется в приличный бюджет на перепропаганду (впрочем, «Остазия всегда воевала с Океанией»), а «ихтамнеты» внезапно могут оказаться не «героями русского мира», а «пособниками незаконных вооруженных формирований на территории другого государства».
Еще одна очевидная возможность: резкое обострение военной ситуации, которое сделает объявленный «конституционный акт» просто неактуальным — если в полный голос заговорят «грады», об этой идиотской выходке никто уже не вспомнит, разве что как о формальном поводе для прекращения действия Минских соглашений. Такой поворот тоже нельзя сбрасывать со счетов, и начало масштабных военных действий опять-таки поставит ребром вопрос о поддержке Украины со стороны НАТО как естественной гарантии того, что Дебальцево и Иловайск не повторятся. Если такой поддержки не будет, ВСУ придется справляться с ситуацией своими силами и ценой значительных потерь — и чем бы ни обернулась эта кампания, об авторитете НАТО и способности блока противодействовать крупным военным обострениям в регионе придется забыть надолго.
Возможно, именно этого Кремль и добивается. Пока что его заявления амбивалентны: представитель РФ в трехсторонней контактной группе Борис Грызлов считает выпад Захарченко «политически ничтожным», а путинский пресс-секретарь Дмитрий Песков, напротив, полагает его «подлежащим осмыслению».
Понимаем как хотим, в общем.
Необходимый постскриптум. Обратите внимание: весь этот анализ основан на произвольном допущении, что наблюдаемая «смена концепции» вызвана запуском какой-то рационально организованной стратегии. Это допущение предполагает, что все отмеченные противоречия не вызваны чьей-то глупостью или пропагандистским передозом, а являются частью продуманного плана. Но совершенно не факт, что это допущение верно, так как идиотизм отлично находит возможность проявить себя в любых обстоятельствах (принцип, известный как «бритва Хэнлона», говорит об этом так: «не стоит приписывать умыслу то, что вполне можно объяснить глупостью»), а российский пропагандистский передоз вполне эффективно влияет и на сам Кремль (на Захарченко — тем более).
И тогда «конституционный акт Малороссии» — это уже не просто обкурка, а тяжелый симптом потери контроля. В этом случае политическая ситуация действительно грозит свалиться в неуправляемость, и не только для ново-мало-захарченковского симулякра. А это будет означать, что тяжелая гуманитарная катастрофа (даже без эскалации военных действий) на оккупированных территориях становится безусловной реальностью, и что для спасения живущих там людей могут понадобиться экстренные и даже беспрецедентные меры.
