Демонстративная безнаказанность коррупционеров всех мастей остается самым ощутимым итогом реформы украинской системы правосудия последних полутора лет. Люстрации эффективно заблокированы, “нужные люди” из-под них выведены. Суды ворочают коррупционные дела, как неподъёмные валуны, не в силах сдвинуть их с места. Генеральная прокуратура гордо показывает смешные суммы, возвращенные в бюджет по закрытым делам, и не даёт хода разбирательствам по коррупции в самой ГПУ. Президент Порошенко декларирует свою приверженность реформам и аккуратно удерживает их в пределах административно согласованного статус кво.
Зачем нужна Антикоррупционная прокуратура
Порочный круг взаимной поддержки старой номенклатуры должны разорвать Национальное антикоррупционное бюро (НАБ) и специальная Антикоррупционная прокуратура (АКП) — по задумке независимые ни от кого и способные взять за мягкое место высокопоставленного коррупционера любого ранга. При этом важна именно их связка: НАБ выявляет криминал, обеспечивает его оперативную разработку и сбор доказательств, АКП (по итогам работы НАБ) возбуждает уголовное производство. Подразумевается, что дальше последует передача дела в суд, и тут новации пока не прописаны: можно считать доказанным, что судебная система в ее нынешнем состоянии способна замылить практически любое дело или сделать его разбирательство бессмысленным, расслабленно и гуманно отпустив подозреваемого или обвиняемого куда-нибудь подальше от границ Украины. Увы, о специальном антикоррупционном суде (АКС) в Украине речи пока не идет.
Загвоздка в том, что создавать новый эффективный антикоррупционный суд, сохраняя при этом и неэффективный коррумпированный старый, даже для нашего ко всему привычного политикума как-то очень уж странно. Старый-то зачем?
При этом политикуму почему-то не странно создавать отдельную эффективную Антикоррупционную прокуратуру, сохраняя при этом неэффективную коррумпированную старую. Возможно, такая постановка реформаторской задачи интересна в теоретическом плане, но в плане чисто практическом она приводит именно к тому, что мы наблюдаем в последние недели: благие намерения выпалываются на корню в десять рук.
В основе этой «прополки» лежит понимание украинским административным сознанием простой вещи: если бы Генеральная прокуратура Украины была эффективна и нормально выполняла свои функции, никакой независимой от нее Антикоррупционной прокуратуры не понадобилось бы вообще. Но раз она понадобилась и (под сильным давлением извне и снизу) будет создана, ГПУ остается только роль глубоко бывшего и в высшей степени отставного старпера, который рядом с молодым и здоровым воякой как-то уже не блестит. И это в лучшем случае — в худшем старым прокурорам грозит приличная отсидка с подачи того же молодца. Перспективы нерадужные.
Кто против
ГПУ, которую принудили к участию в процессе формирования АКП, на теневом административном фронте этот процесс старательно саботирует. Когда заявляя, что реформаторские инициативы “подрывают авторитет правоохранительных органов” (хотя “бриллиантовые прокуроры”, например, подрывниками этого авторитета почему-то не считаются), когда делегируя в комиссию по формированию АКП подозреваемых в коррупции прокуроров с понятной целью взять АКП под контроль — чтобы заведомо лишить его независимости и работоспособности.
Активное вмешательство ГПУ в процесс формирования АКП означает, что эта структура рассматривает независимый от себя орган прокурорского надзора как реальную угрозу и намерено эту угрозу отбить, сделав АКП в той или иной степени зависимойот себя, безопасной и управляемой.
Национальное антикоррупционное бюро в этом отношении удостаивается меньшего административного нажима — возможно, потому что без независимой прокуратуры оно не слишком опасно. Ну, соберет НАБ компромат, и что дальше? Все равно дело должна возбуждать прокуратура. То есть, ключевым моментом остается то, за кем сохранится реальный прокурорский надзор в ключевых антикоррупционных делах. За это и идет борьба.
Роль президента
Роли правительства, президента и парламента в борьбе за создание АКП остаются крайне двусмысленными.
Петр Порошенко, с одной стороны, поощряет реформаторские усилия Сакварелидзе, но, с другой стороны, он очевидно поддерживает и Виктора Шокина. Возможно, идея такого административного “тянитолкая” заключается в попытке обеспечить плавную преемственность — эта идея могла бы сработать, если бы у Сакварелидзе и Шокина были равновесные административные категории и они компенсировали недостатки друг друга. Но ни о какой равновесности в этом случае говорить определенно не приходится, и картина получается куда как менее веселая. Пока Сакварелизде набирает новые кадры для местных прокуратур, которые когда еще приступят к делам, Шокин в ГПУ фактически поддерживает сохранение режима безнаказанности для действующих высокопоставленных коррупционеров.
Причин, по которым многолетняя борьба с коррупцией не приводит к годным для предъявления результатам, бывает только две. Первая: вовлеченность в коррупцию тех, кто с нею якобы борется. Вторая: их явная некомпетентность. Или первое, или второе — третьего просто не дано. В сложившейся в Украине ситуации эта дихотомия применима как к Шокину, так и к Порошенко, который Шокина активно поддерживает.
Очевидность этого безвыходного “или-или” периодически приводит в ярость партнеров из Евросоюза и США. Запад-то по наивности рассчитывал, что после отправки Януковича в политический мусоропровод украинские элиты решат хотя бы слегка перевоспитаться. Эти надежды сейчас стремительно испаряются. Transparency International Ukraine прямым текстом заявляет, что правительство саботирует создание независимых антикоррупционных органов. Посол США в Украине Джеффри Пайетт говорит о недопустимости давления со стороны ГПУ на Сакварелидзе и Касько. Федерика Могерини приезжает напомнить, что деньги будут только после стульев.
Президент Порошенко, однако, пытается изображать уверенность в успехе — если он сдаст еще хоть на шаг назад, ЕС просто отзовет большую часть финансовой помощи, на которую нынешняя администрация откровенно рассчитывает. Отсюда заклинания насчет того, что Шокина можно и не трогать — после начала работы АКП он, дескать, все равно станет второстепенной фигурой (а пока не стал, пускай уж побудет первостепенной), и заверения, что все вопросы с выполнением условий Евросоюза уже сняты. Последнее, впрочем, тут же оборачивается, как говорил Мышлаевский у Булгакова, чистой “оперетткой”, потому что депутаты Верховной Рады сначала на голубом глазу проваливают голосование по этим условиям, а затем вполне наглядно демонстрируют свое пренебрежение к теме, срывая обсуждение соответствующих пакетных законов в комитетах. Президент тоже кое-что от себя в либретто регулярно добавляет: например, вводит генерального директора Европейского управления по борьбе с мошенничеством Джованни Кесслера в конкурсную комиссию по избранию антикоррупционного прокурора, но забывет это предварительно согласовать с самим Кесслером и получает от того обидное замечание. Причем эта история до смешного точно повторяет сценарий полугодовой давности с неудачным кооптированием сенатора Джона Маккейна в украинский совет по реформам. Удвительно, но даже публичные промахи никто в Администрации президента не анализирует — а при случае их даже повторяют на бис.
Вся эта «карусель анти-анти-коррупции» вполне наглядно вертится, но так же наглядно никакого пристойного результата она пока не дает. Но и останавливать ее, вроде бы, власти не собираются: видимо, надежда на то, что на ней можно еще полгода-год покатать всяких готовых платить дурачков, пока еще жива.
