Иллюстрация Андрея Карапетяна
В отличие от громко обличаемой всеми коррупции, некомпетентность продолжает считаться грехом более-менее респектабельным. Протест против разгула коррупции выплескивается на улицы, а про бездарность и неэффективность государственных служащих и народных избранников люди в лучшем случае бурчат в фейсбуках.
Между тем, коррупция и некомпетентность друг друга стоят и друг без друга не живут.
Для раскрутки коррупционной схемы на государственном предприятии или в государственном учреждении категорически необходимы два условия. Первое: существование схемы должно допустить руководство этого предприятия или учреждения. Второе: схема не должна привлечь внимание контролирующих органов.
Поскольку в коррупционных схемах у нас недостатка нет, приходится признать, что сочетание этих условий является делом совершенно обычным. Причин для этого находится тоже две. Первая: руководство и контролирующие органы вовлечены в коррупцию и потому не заинтересованы в ее раскрытии. Вторая: руководство и контролирующие органы некомпетентны и потому не способны коррупционные схемы раскрыть.
И вот незадача: если первая причина почитается безусловным криминалом, то ко второй публика относится как бы даже с пониманием. Мол, с кем не бывает. Всего ж не разглядишь. Подчиненные подкузьмили. Он к ним, как к людям, а они вона как. Врали ему, что все в порядке, а сами крали. А он ни при чем. Жертва грустных обстоятельств. Ну и контролирующие органы — там же не боги всевидящие работают, чтобы за каждым уследить. Кого-то поймали, кого-то не успели. Достижения-то все равно есть. Например, этот, как его — который успел сбежать.
Такая очаровательная снисходительность к некомпетентности неизбежно сводит на нет любые попытки выработать у общества нулевую толерантность к коррупции. Потому что нулевая толерантность базируется на понимании принципа ответственности, а этот принцип не работает «по областям». Если общество все-таки считает, что вот здесь, где коррупция, ответственность должностного лица уже есть, а вот тут, где некомпетентность, ее пока нет, это означает, что на деле принцип ответственности не работает нигде.
Смягчая требование ответственности для случаев некомпетентности, общество тем самым санкционирует кумовство, произвольные судебные решения, наплевательское отношение чиновников к гражданам, несоблюдение государством своих обязательств и прочие слишком хорошо знакомые нам врожденные пороки постсоветской государственной машины. Коррупция же становится для всего этого джентльменского набора завершающим штрихом, обязательной гнилой вишенкой на протухшем тортике.
Здесь нужно сделать важное замечание: участие в коррупции уголовно наказуемо, а вот некомпетентность (если она не привела к тяжелым последствиям и не превратилась в халатность) — нет. Почему же тогда речь идет об одинаковой ответственности?
Конечно, ответственность за коррупцию и некомпетентность не должна быть одинаковой, но она должна быть и в том, и в другом случае безусловной. И как раз этой безусловности у нас пока еще остро не хватает.
Впрочем, есть и отрадные примеры того, что ответственность за проявленную некомпетентность все-таки наступает — пока что, увы, лишь в отдельных случаях.
Когда Хатия Деканоидзе еще до оглашения даже предварительных результатов расследования гибели жителя Кривого Озера объявляет о расформировании местного отделения полиции, это прямое воплощение принципа ответственности должностных лиц за проявленную ими некомпетентность. Не подлежит сомнению, что полицейские Кривоозерского отделения были непосредственными участниками трагического инцидента, причем известные сейчас обстоятельства не позволяют считать их действия даже минимально компетентными — это раз. После гибели человека руководство отделения обнародовало заведомо ложное его описание, пытаясь выгородить сотрудников, и это тоже прямое должностное нарушение (а суд может назвать это и преступлением) — это два. И если даже руководство отделения не принимало прямого участия в распространении дезинформации и попытке сокрытия обстоятельств инцидента, оно все это допустило своим бездействием — три. В конце концов, руководство обязано во всех случаях отвечать за действия своих подчиненных, и это четыре.
Та же самая логика применима и к руководящему составу полиции Николаевской области, которому подотчетно руководство Кривоозерского отделения и который обязан нести ответственность за проявленную там некомпетентность. Поэтому и снятие областного полицейского руководства по инициативе Авакова и Деканоидзе выглядит вполне закономерным.
Однако трудно отделаться от мысли, что на уровне области цепочка ответственности заканчиваться не должна, и что ответственность за инцидент должны понести и сами Деканоидзе и Аваков. Кто-то же утвердил в должности руководителей полиции Николаевской области, которых теперь приходится с таким треском снимать. Этот кто-то, как показали события, допустил грубый кадровый просчет, который повлек за собой смерть человека.
Для постсоветской Украины такая логика ответственности непривычна, но для Украины, которая стремится стать по-европейски демократической страной, любой иной подход выглядит архаикой. Безусловная ответственность должностных лиц является таким же обязательным принципом демократического государства, как и гарантии участия граждан в принятии важных для них решений.
Да, Украина находится сейчас фактически лишь в преддверии демократических реформ — государство остается уныло постсоветским по структуре и повадкам (а также по уровню некомпетентности и коррумпированности). Децентрализация власти отложена на неопределенный срок, Верховная Рада откровенно саботирует принятие нового закона о выборах и других своих же коалиционных обязательств, а правительство и президент громко обещают назначить ответственных за провал запуска системы электронного декларирования — и хотя бы в определении виновных пытаются проявить компетентность. Именно потому, что страна переживает переходный период, и потому, что представление о безусловной ответственности должностных лиц в обществе пока не укоренилось, имеет смысл выработать в этом отношении до предела акцентированную и четкую политику.
Например, можно принять для должностных лиц принцип «одной ошибки», когда абсолютно любой допущенный чиновником прокол, — не только халатность, но даже срыв сроков выдачи какой-нибудь справки, — становится основанием для его отстранения без права восстановления. Этот саперский принцип можно даже внести в должностные регламенты и в закон о государственной службе. Его применение обеспечит стремительную ротацию кадров и позволит задерживаться в должности только безупречно эффективным функционерам.
Утопия? В наших нынешних условиях — да. Потому что существующая система на практике защищает сейчас право чиновников на некомпетентность и определенно намерена защищать его и в дальнейшем, а принцип безусловной ответственности ей категорически чужд. Хуже того: граждане в подавляющем большинстве с таким состоянием государственной машины пока согласны мириться. Они не слишком довольны положением вещей, но возможности реально и конструктивно воздействовать на ситуацию у них пока нет. Помните? Децентрализация власти саботируется. Новый закон о выборах — тоже. И, конечно, к этому всему прилагается практическая невозможность наказать откровенно некомпетентного чиновника даже через суд, такая уж у нас эффективная судебная система.
Сюда же добавим уже упомянутое привычно-толерантное отношение общества к некомпетентности функционеров.
Все это полностью отдает инициативу реформирования государственного аппарата самому государственному аппарату — с ожидаемо скромными достижениями (спасибо, что хоть не нулевыми). В эти достижения можно даже записать регулярные публичные призывы президента Порошенко к совести неисполнительных чиновников, недисциплинированных парламентариев, неспешных в борьбе с коррупцией прокуроров и так далее.
Петру Алексеевичу никак не позавидуешь. Ему-то конечную ответственность переложить не на кого, на своей вершине он один. И то, что президенту государства, в системе управления которым полно коррупционеров, криворуких бездарностей или просто бездельников, исправить такое положение не удается в течение достаточно долгого времени, довольно трудно обосновать компетентностью и соответствием занимаемой высокой должности.
Как бы то ни было, в итоговый президентский зачет будут внесены не попытки добиться результата или сымитировать его, а только сам результат.
Или его отсутствие.
25 мая депутат Верховной Рады 