(Колонка впервые опубликована на LIGA.net)
Внезапно-долгожданная и добровольно-вынужденная национализация ПриватБанка выглядит чуть ли не самым характерным результатом экономической стратегии руководства Украины. На этом примере отлично видно, что эта стратегия направлена отнюдь не на рост и не на развитие, а в лучшем случае на судорожное латание расползающихся от ветхости штанов.
Мы, конечно, не будем верить безответственным слухам или блуждающим по сети версиям, мы будем просто слушать то, что говорят официальные лица — например, министр финансов Александр Данилюк и глава Национального банка Валерия Гонтарева, — и делать выводы.
Цитирую. «Инспекционные проверки выявили нехватку капитала ПриватБанка. Эта нехватка на 1 апреля 2015 года составила 113 млрд грн. Кроме кризиса, к этому привела невзвешенная политика ПриватБанка.»
Обратите внимание, что проблема нехватки капитала у Привата была оценена по состоянию на апрель 2015 года. Для понимания масштаба (не смысла, а только масштаба) выявленной тогда проблемы достаточно сравнить озвученную цифру с показателями государственного бюджета. Прогноз доходов сведенного бюджета за 2014 год (он прописывается в бюджете 2015 года) составлял 502,3 млрд гривень, а оценка расходов и выданных в 2015 году кредитов планировалась в размере 566,9 млрд. То есть, нехватка капитала ПриватБанка составляла в тот момент около 20% расходной части государственного бюджета Украины.
(Я не предлагаю делать из сопоставления этих цифр далеко идущие выводы — объемы активов крупных коммерческих компаний вполне могут превышать суммы, которыми оперируют госбюджеты их стран, — однако соотношение масштабов, согласитесь, все-таки наглядное. Просто примите эту наглядность к сведению. Теперь, когда решением проблем ПриватБанка отягощен именно бюджет, такое понимание особенно важно.)
С тех пор прошло более полутора лет, в течение которых, по заявлению официальных лиц, у Привата «недостаток в капитале вырос до 148 млрд грн, а ликвидность банка существенно уменьшилась».
По данным самого Нацбанка, на 1 января 2016 года активы ПриватБанка составляли 264,9 млрд грн. Таким образом, недостаток в капитале банка составил не менее половины от объема его активов, и в НБУ за этим процессом все это время заинтересованно наблюдали квалифицированные специалисты по регулированию банковской сферы.
При этом недостаток капитала был не единственной проблемой Привата, которую выявил Нацбанк. Цитирую: «Более 97% корпоративного портфеля банка, который составлял 150 млрд грн, это кредиты связанным компаниям.»
Эти 97% — очень красноречивый показатель. «Кредиты связанным компаниям», или «инсайдерские», — это в данном случае кредиты предприятиям группы «Приват», которые банк выдавал на облегченных (ниже уровня рынка) условиях. Одалживал, скажем так, по семейному. Например, без покрытия, без залога, по сниженной или льготной ставке — в общем, в ущерб себе. Если бы эти кредиты выдавались на обычных для рынка условиях, они не попали бы для НБУ в категорию «инсайдерских». Предприятия группы «Приват» благодаря таким кредитам получали серьезное преимущество в конкуренции с компаниями, которые занимали деньги на рыночных условиях, и за счет этого вся группа в целом могла оставаться «на плаву», несмотря на недостаточную рентабельность собственно ПриватБанка.
Еще раз: «инсайдерских кредитов» в портфеле Привата, по утверждению руководства НБУ, было 97%. Из этого заявления следует, что ПриватБанк финансировал почти исключительно «свои» предприятия, что практически весь его огромный финансовый ресурс (напомню — сравнимый с ресурсом госбюджета) варился в замкнутом собственном «приватовском» коммерческом «котле». При этом значительная часть «инсайдерских» кредитов прикрывалась от рынка банковской тайной. Например, в замере международного рейтингового агентства Fitch доля таких кредитов в портфеле Привата была оценена в 19% — с оговоркой, что замер выполнен с поправкой на банковскую тайну.
Однако руководство НБУ, для которого, в отличие от Fitch, банковские тайны по закону проницаемы, фактически признало, что ему был известен реальный расклад и то обстоятельство, что ПриватБанк откровенно пренебрегает кредитованием «не своих» компаний.
По таинственному стечению обстоятельств создание крупнейшим частным банком страны «нерыночных» условий для родственных компаний совершенно не попало в поле зрения руководства Антимонопольного комитета. И это далеко не единственное чудо, которое связано с волшебным числом «97%». Потому что Нацбанк тоже вел себя с Приватом как, скажем мягко, загипнотизированный.
Цитирую. «ПриватБанк должен был преодолеть эти проблемы. Менеджмент составил план докапитализации и программу по снижению связанного кредитования. Акционер лично предоставил персональные гарантии по обеспечению программы докапитализации, но ни банк ни акционеры эту программу не выполнили.»
Да как же так! Обещали же! Гарантии же! Эти чистые глаза, этот уверенный взгляд!
Зная о запредельных масштабах инсайдерских операций, НБУ не ввел для банка даже минимальные вразумляющие ограничения, а просто взял с его владельцев слово, что они исправятся и вернут на место недостающие 148 миллиардов гривень. Взяв их, само собой, неизвестно откуда. Потому что — откуда же еще?
Ни в коем случае не пересказывайте этот сюжет финансистам или экономистам с европейскими рыночными привычками — вы их потом просто не откачаете. Помрут от изумления. Они не смогут понять то, что без всяких дополнительных объяснений понятно было любому в Украине — что ПриватБанк вообще трогать было нельзя, только без излишней назидательности увещевать. Это было понятно Антимонопольному комитету, это было понятно НБУ, это было понятно политикам, бизнесу и вкладчикам. Как же его тронешь? Самая крупная база частных клиентов. Самая продвинутая инфраструктура платежных инструментов для частных лиц. Отличный маркетинг. Светлые и молодые лица менеджеров. И лично Игорь Валерьевич Коломойский — герой анекдотов и лауреат медали УПЦ КП «За жертвенность и любовь к Украине». Нравится? Вот. Не чета всяким государственно-банковским регламентам. Поэтому и нельзя все это было трогать.
На самом же деле, настоящая причина неприкосновенности Привата до отвращения проста и много раз озвучивалась: это отсутствие у руководства страны политической воли. Нежелание предпринимать что бы то ни было для решения даже вполне осознанных проблем, пока есть надежда, что как-нибудь обойдется. Как-нибудь докапитализируют. Как-нибудь договоримся. Как-нибудь не упадет. Кое-как сладится. «Кое-какерство», возведенное в ранг национальной политики.
Игорь Коломойский великолепно эту традиционную чиновничью трусость понимает, любит и умеет использовать. А почему не использовать, если само в руки идет и механизмы влияния налажены? Визиты на Банковую, свои депутаты в Раде, хорошие знакомые в кабинете министров. Плюс влиятельные партнеры по бизнесу. Плюс медиа-крыло группы «Приват». Плюс 20 миллионов частных вкладчиков ПриватБанка, по совместительству — избирателей. Ну грешно же такой ресурс не использовать. И понятно, что при таких козырях Игорь Валерьевич согласен проигрывать только на своих условиях — и уж конечно не в ущерб себе.
Поэтому какие бы у Привата ни обнаруживались отклонения от обязательных для всех банков требований, никакие решительные меры воздействия в его отношении государство, Нацбанк, Антимонопольный комитет не предпринимали до тех пор, пока сами владельцы Привата (по утверждению тех же официальных лиц) не пришли и не сказали: нам что-то слишком скучно жить с таким балансом, берите даром все наши долги и проблемы, нажитые непосильным трудом. Национализируйте, так уж и быть. Пусть теперь это будет не ПриватБанк, а, например, ПолитБанк. Он теперь, сами знаете, достаточно рыхлый, чтобы соответствовать уровню национальной политики. А мы обязуемся за полгода реструктуризировать кредиты связанным юридическим лицам. И будем сотрудничать с НБУ для погашения задолженности.
И вот — как говорится, пожалте бриться: теперь сотню миллиардов гривень для санации ПриватБанка ищет НБУ, а прежние акционеры могут неспешно сотрудничать в смысле погашения. А ПриватБанк — это теперь не их проблема. На 100% не их.
Меня не особо волнует, что прежние основные владельцы ПриватБанка Игорь Коломойский и Геннадий Боголюбов не понесут (это уже понятно) в этой ситуации никакой ответственности. Гораздо сильнее меня беспокоит понимание ответственности теми, кто по-прежнему принимает стратегические решения в Украине. Понимание ответственности теми, кто находит у банка кредитный портфель, на 97% состоящий из инсайдерских сделок, и позволяет ситуации ухудшаться, пока намеки МВФ не станут до бестактности настойчивыми, а финансовая дыра в самом банке не разрастется до горизонта. Понимание ответственности теми, кто не находит в себе достаточно характера заставить владельцев банка выполнить обещание, а потом спокойно, не чувствуя особого неудобства, сообщает об этом прессе.
Оцените, как чудесно это выглядит: акционеры банка не выполнили принятые на себя обязательства, но благородные Минфин и Нацбанк за одну символическую гривню добились от них согласия на то, чтобы ответственность за затыкание созданной ими дыры взял на себя бюджет. И хотя бесплатных пирожных все равно не бывает, зато бывают терпилы с расползающимися от ветхости штанами, готовые оплатить из своего кармана запуск фейерверков для правильных пацанов.
И этими терпилами, поздравим друг друга, снова стали мы с вами.
И уже бесполезно прикидывать, что было бы, если бы Антимонопольный комитет не спустил на тормозах ситуацию ПриватБанка как «фактического монополиста», если бы НБУ не пренебрег убедительными инструментами воздействия на владельцев группы «Приват», если бы практика политических «договорняков» олигархов с властью не была так обычна.
Скоро мы сможем с хорошей точностью оценить, во сколько миллиардов нам все эти так и не сбывшиеся возможности обошлись.
…Сегодняшняя политическая ситуация в Украине удивительно похожа на ту, что была сто лет назад в царской России. Затяжная война. Депрессивная экономика. Чрезмерно авторитарная и почти совершенно безынициативная власть, суммарная компетентность и способности к администрированию которой вызывает когда недоуменные вопросы, а когда и горький смех. Общественный подъем и волонтерское движение, которые компенсируют отдельные административные провалы государства и тем самым спасают ситуацию. Назревшие и перезревшие требования реформ, которые призваны повернуть страну от тяжелой архаики к хотя бы начальному европейскому модерну. Парламентская либеральная оппозиция, принципы и стремления которой могут быть сколь угодно симпатичны и прогрессивны, но при этом ровно ничего не стоят без реальной способности конструктивно повлиять на ситуацию в стране. Даже европейские дипломаты есть, которые раз за разом прямым текстом напоминают всем участникам политического процесса про возможности, которые так легко упустить — и тем самым открыть дорогу очередной волне какого-нибудь необольшевизма.
Решение краткосрочных задач часто вступает в противоречие с решением задач долгосрочных. Беда в том, что люди часто не осознают и не воспринимают эту этапность, даже пытаются ее игнорировать.
Сюжет с задержанием 
