Архив за месяц: января 2018

Пособие по политической инвалидности

Автор: | | , ,
Оставить комментарий

[ Колонка опубликована на LIGA.net ]

«Вы надоели». Если убрать эмоциональный заряд, мнение опрошенных избирателей о нынешних политиках будет выглядеть именно так.

С эмоциональным зарядом это мнение будет чуть более развернутым, однако смысл его не изменится ни на йоту.

В национальном политикуме не существует ни одного персонажа, который мог бы похвастаться, что ему доверяют больше людей, чем не доверяют. Свежие результаты опроса, которые прямо это показывают, похожи на тяжелый кошмар, на соревнования по плаванию в вязле протухшего на всю глубину болота. Абсолютно все соискатели по уши в грязи и в тине, все до рвоты нахлебались лягушачьего гноя, но амбиции все гонят и гонят их дальше. Зрителей тоже тошнит смотреть на это отвратительное и бессмысленное зрелище, но они привыкли, что кого-то из этих до зелени мутных водяных и кикимор придется-таки назвать победителем очередного тура соревнований. Обычай такой.

Репутации уничтожены у всех. Любой новый соискатель, даже предварительно отмытый до белизны и наодеколоненный в полнейшую шанель, вынужден прыгать в то же самое болото, которое от его плюха вовсе не станет чище и не перестанет смердеть. Сам же он мгновенно затеряется среди других, заляпанный ровно тем же самым и совершенно неотличимый.

Да, все соискатели (за редким исключением) обещают первым делом осушить болото, превратить его в новый и чистый водоем. Но это невозможно сделать из самого болота, только с берега, а вылезать из тины бултыхальцы не хотят, потому что вылезти из болота означает для них сняться с дистанции.

Зрители давно для себя уяснили, что ни от кого из булькающих пользы не будет. Но они никак не могут придумать, что в такой ситуации делать. Доверять никому из густо заляпанных невозможно, хочется найти хоть какую-то альтернативу, но в реальности кроме болота пока ничего не видно, так что придется-таки выбрать одного из осточертевших. И уже, в принципе, не имеет значения, кого именно — все пахнут примерно одинаково.

Другой опрос показывает именно такое отношение избирателей к топовым участникам политической гонки. 12% поддержки, 10% поддержки — это соревнование не политических сил, а политических бессилий. Все участники забега с точки зрения электората безнадежно хромают, и выделенные им проценты поддержки — это не заработок, это пособие по политической инвалидности. Если на этом пособии можно выиграть выборы, но только у таких же полутрупов. И осушать болото такой победитель не будет по совершенно очевидной причине: в чистой воде он никому не нужен, даже сам себе.

В такой ситуации 15,9% опрошенных, желающих проголосовать за «другого политика», способны легко решить дело — осталось только показать им этого «другого». Хоть  какого, лишь бы не из прежних, вконец провонявшихся. Вакарчук? Отлично, пусть днем процеживает болото, а вечером может давать гастроли, от нынешних-то не дождешься ни того, ни этого. Зеленский? Господи, да даже он на нашем рыбном отвале сойдет за свежего — на фоне прежних-то точно.

В других странах это срабатывало: например, в Гватемале президентом выбрали телевизионного комика Джимми Моралеса. «Он начал избирательную кампанию с минимальной поддержкой, никто и предположить не мог, что он выиграет выборы в первом же туре», — рассказывал в интервью гватемальский политолог Манфредо Маррокин. — «Люди с готовностью воспользовались возможностью убрать из правительства все надоевшие им прежние политические силы. Даже несмотря на то, что Моралес был неопытен и у него не было внятной программы. Зато у него не было политического прошлого, и это внезапно оказалось огромным преимуществом. Люди решили: ладно, пусть будет хотя бы такой, по крайней мере, это не обычный заведомо коррумпированный негодяй. В следующий раз изберем кандидата, у кого будет не одно достоинство, а два — не только не связанного с коррупцией, но чтобы он был еще и с каким-никаким управленческим опытом».

Есть надежда, что в Украине, на отличку от Гватемалы, сразу удастся найти кого-нибудь сразу с двумя достоинствами. Эта надежда, конечно, тоже пованивает (ну нельзя рассчитывать, что истинный ангел снизойдет с пажитей небесных и одним лишь Словом Власти обеспечит осушение нашего политического болота), но, как сказал классик, добро приходится делать из того, что есть, даже из зла, потому что больше его делать не из чего.

Прежние, которые «инвалиды на пособии» и «надоели», тоже сгодятся — как политическое сырье. Свою непригодность во всех иных качествах они вполне наглядно избирателям доказали.

 

Крестный ход со смертельным исходом

Автор: | | , , ,
Оставить комментарий
Георгий Гапон

Георгий Гапон

«Вдохновитель и организатор мирного «крестного хода» петербургских рабочих 9 января 1905 года, участники которого намеревались вручить императору Николаю II петицию о своих нуждах, заслужил странную и искалеченную историческую память. Революционные партии активно с Гапоном сотрудничали, а затем ославили его «провокатором». Власти из-за популярности Гапона среди фабричного пролетариата считали его не вполне благонадежным, но при этом находили возможным пользоваться его влиянием в рабочих кругах. Петербургские заводские почитали его как своего защитника и вождя, а потом (по одной версии из многих) сами же его и убили. Одни современники пишут о любви Гапона к деньгам и роскоши, другие столь же определенно характеризуют священника как бессребреника и аскета. Истина же, как это часто бывает с историями смутных лет, так и остается размытой и неопределенной. Поэтому то, что написано ниже, следует считать лишь одним из частных прочтений тогдашних событий, полную картину которых так и не смогло дать вековое изучение историками всех доступных источников.

Одно можно считать несомненным: Георгий Аполлонович Гапон, петербургский священник родом из Полтавской губернии, остался в истории одним из самых наглядных примеров того, как устремленность ко благу и миру может породить войну и смерть…»

Материал написан в 2016 году, но не вижу причин о нем сегодня (22 января = 9 января по старому стилю) не напомнить.

Не потянули. Отмена реформы ГФС как признание некомпетентности

Автор: | | , ,
Оставить комментарий
Фото А. Гудзенко / LIGA.net

[Колонка опубликована на LIGA.net]

Ужгородский (в последние годы жизни — израильский) писатель и мудрец Феликс Кривин когда-то написал собственную вариацию басни «Лебедь, рак и щука».

«Да, лебедь тянет вверх, и в этом есть резон.
И щука в холодок стремится не напрасно.
Рак пятится назад: что сзади знает он,
А что там впереди — ему пока неясно…»

Судя по наблюдениям за живой природой (к которой я по причине избыточного гуманизма отношу и ветви власти), правительство Украины впало в совершенно аналогичное рачье затруднение. По крайней мере, это несомненно относится к реформированию органов государственной налоговой и таможенной политики.

Весной и летом прошлого 2017 года Кабмин принял постановления об утверждении концепции реформирования государственной фискальной и таможенной систем. Всего через несколько месяцев, 11 января 2018 года, тот же Кабмин эти постановления отменил. Причиной отмены называют мнение исполняющего обязанности главы ГФС Мирослава Продана, который посчитал реализацию утвержденной концепции реформы «невозможной». Мнение Продана поддержал также комитет Верховной Рады по вопросам налоговой и таможенной политики.

И все. Этого оказалось для правительства достаточно, чтобы ранее принятые решения аннулировать.

Фото А. Гудзенко / LIGA.net

Фото А. Гудзенко / LIGA.net

Даже если не вникать в суть концепции реформы и не разбирать аргументы ее оппонентов (хотя сделать это, конечно, необходимо, и аналитики непременно этим займутся, когда смогут оторваться от новогодних и рождественских дегустаций), никуда не деться от очевидного: или принимая постановления, или их отменяя, но как минимум в одном из этих двух случаев правительство продемонстрировало вопиющую некомпетентность. Или в первом, или во втором. Потому что невозможно считать компетентными действиями одновременно и принятие стратегического документа, и его отмену через довольно короткий срок. Или решение, или его отмену неизбежно придется признать глупостью.

Концепцию реформы разрабатывало Министерство финансов. Разрабатывало довольно долго: строило систему обоснований, формулировало подходы, рисовало «дорожную карту» (что именно делать, как именно, какими силами и в какой последовательности), потом сводило все это в документ. Документ сначала обсуждался в Минфине, затем был вынесен на Кабмин, прошел через все экспертизы, формальности и согласования, и в итоге был принят. Кто хотя бы поверхностно интересовался тем, как работает аппарат правительства, тот понимает, какие мельницы и как нескоро там мелют такие решения. От управленческого идиотизма эти мельницы, конечно, не спасают, но они так или иначе придают принятым решениям некоторую видимость бюрократической респектабельности.

Что характерно, господин Продан в тот период уже исполнял обязанности руководителя ГФС, замещая вынужденно обернутого в одеяло Романа Насирова. То есть, мимо него все эти концепции пройти не могли, так как непосредственно касались ближайших перспектив его ведомства. Где-то на согласованиях концепции реформы должны быть его визы (правительственным клеркам непременно стоит заняться их поиском, когда они смогут оторваться от новогодних и рождественских дегустаций). Как минимум, с концепцией реформы руководитель реформируемого ведомства должен был заинтересованно ознакомиться.

Однако в то время господин Продан от принципиальных возражений по содержанию документа почему-то воздержался. Эти возражения возникли только сейчас, причем настолько категорические и убедительные, что правительство уже утвержденную реформу отменило. Без неуместных проволочек. Отменило настолько стремительно, что даже для профильного министра финансов Данилюка эта отмена стала полнейшим сюрпризом.

А как же согласования? А где же бюрократические мельницы? И что с соблюдением принципов правительственного документооборота (даже если учесть продолжительность новогодних и рождественских дегустаций)? Поразительно, что всего этого во втором эпизоде нашей драмы не понадобилось. И это бюрократическое чудо стало возможным всего лишь потому, что мнение господина Продана (и поддержавшего его комитета Верховной Рады) разом перевесило все предшествующие правительственные экспертизы и согласования. В сравнении с этим мнением все прежние наработки и аналитика оказались бессмысленными и бессильными. Гройсман и Данилюк просто вынуждены теперь признать свою полную административную ничтожность в сравнении с недосягаемым могуществом и.о. руководителя ГФС.  

Одновременно с этим правительству следует покаяться и в уже упомянутой вопиющей некомпетентности — потому что принятие концепции реформы, вкоре признанной  «нереализуемой», невозможно считать проявлением управленческого профессионализма. А если все-таки признать компетентным шагом именно принятие концепции, то придется признать проявлением некомпетентности ее отмену тем же составом кабинета всего несколько месяцев спустя. Или в одном эпизоде, или в другом была проявлена некомпетеность, которая правительству никак не к лицу и нисколько не укрепляет его авторитет.

Есть, конечно, и другой ракурс, в котором противоречивые решения Кабмина выглядят вполне логичными. Например, как вам такая версия: весной и летом 2017 года реформа государственной налоговой и таможенной политики еще была у правительства на повестке дня, а зимой 2018 года такой реформы на повестке дня у правительства больше нет. Разнадобилась. Как, вероятно, и целый ряд других реформ, которые будут остановлены, отменены и обращены вспять по совершенно неопровержимой причине: для нынешнего правительства они действительно «нереализуемы». Господин Продан в этом смысле попал в точку. А с его подачи правительство и само признало, что неспособно их реализовать.

Не потянули. О причинах можно гадать — не умеют, не хотят, коррупция, враги, олигархи, выборы, кое-какеры, недостаточное давление гражданского общества. Новогодние дегустации, в конце концов.

А как же реформы? Обязательства перед электоратом? Движение в Европу?

И тут самое время вспомнить второе четверостишие из Феликса Кривина.

«…А воз стоит. И простоит сто лет.
И о другой он жизни не мечтает.
Когда в товарищах согласья нет —
Ему ничто не угрожает.»

И в самом деле: кто же будет надрываться и куда-то тащить воз, когда вокруг такая масса желающих прозябать на этом самом месте. И не только в правительстве.

 

Безумству храбрых не надо трáншей

Автор: | | , ,
Оставить комментарий

Есть знаменитый способ научить дитё плавать — швырнуть в реку и индифферентно ждать, пока само научится. Или пока не потонет.

Представьте себе совершенно не водоплавающего отрока, который требует — вот просто с ножом к горлу, с криком, и истериками, — чтобы его учили плавать именно таким безжалостно-экстремальным способом. И чтобы ни в коем случае не помогали, не подсказывали и не страховали. Типа, безумству храбрых не ставьте соску. Пардон, клизму.

Каждый раз, когда в ленте попадается очередной перл из серии «да пошли они нахер, эти европейцы с их траншами, требованиями реформ, советами насчет демократии и борьбы с коррупцией, с их засланными спецами и экспертами, мы все равно лучше всех знаем, как у нас что, и сами все сделаем наотличненько», я представляю себе именно такого экстремально-неводоплавающего истерика. Он требует, чтобы убрали все вот эти вот спасательные жилеты, потому что он сам готов выходить на большую воду и учиться плавать методом собственных проб и ошибок, без инструкторов. Он требует уважения к его самостоятельности, и прекратите его учить.

Позиция была бы достойна уважения, если бы отрок не провозглашал всю эту гордость, двадцать с лишним лет лежа пузом на отмели с привязанными к ногам пудовыми гирями (к правой — совково-управленческая некомпетентность, к левой — любовно отрицаемая коррупция). И если бы все попытки его «обучения» не заключались в настойчивых советах отцепить и выбросить чугуняки, а до тех пор держаться на глубине за что-нибудь менее тяготеющее ко дну.

Ни за что. Его способ плавания — волочить неотъемлемые гири по дну, захлебываясь и булькая, и принципиально не слушать все эту евроумствования про брасс, кроль, баттерфляй и, тем более, снорклинг и скуба-дайвинг. Чтобы, не дай Бог, не быть никому обязанным и благодарным. Даже добровольным или профессиональным спасателям. Потому что — кто их знает, что у них на уме на самом деле. Может, они из эгоистических соображений спасают.

У Эразма Роттердамского есть книжка «Похвала глупости». Небольшая такая. Очень европейская по духу. Я в нее периодически смотрюсь, как в зеркало. Здорово помогает от приступов мизантропии.

Вторжение похитителей будущего

Автор: | | , ,
Оставить комментарий

Михаил Златковский

Худ. Михаил Златковский

[Колонка впервые опубликована на LIGA.net]

Когда говорят что-нибудь вроде «им там наверху виднее», я чувствую, что все еще живу в Советском Союзе.

Причем когда о власти говорят «им виднее», это вовсе не признание ее компетентности и эффективности — ни того, ни другого «внизу» не чувствуется. Но это безусловное признание своего статуса в государственной иерархии. Власть «наверху», в позиции принятия решений, и «внизу» это воспринимается как данность — именно теми, кто говорит, что «власти виднее». Попытки повлиять на власть «снизу» такими гражданами (и властью, кстати) воспринимаются как покушение на иерархию, на основы государственного строя. И такое положение многие привычно называют «демократией».

Это и есть настоящий Советский Союз — автократия, для виду припудренная демократической мишурой. Вторжение прошлого, которое уничтожает наше будущее. Уничтожает прямо сейчас.

Есть такие понятия — объектность и субъектность. Субъектность (в общественной жизни и политике) — это способность активно влиять на ситуацию, принимать решения, воздействовать на общественные процессы. А объектность — это пассивная вовлеченность в эти процессы. Внутри автобуса, например, водитель субъектен, а пассажиры — объектны.

Фраза «власти виднее» — это словесный отказ гражданина от своей субъектности. Такой отказ совершенно нормален для автократий и авторитарных режимов, где гражданин именно объектен, воспринимает себя лишь в качестве одного из доступных власти ресурсов и не чувствует никакой ответственности за ее решения (как пассажир автобуса не чувствует никакой ответственности за решения водителя).

Работающая демократия устроена в принципе иначе: в первую очередь, в части распределения ответственности, — субъектность при демократии делегируется власти от избирателя. Здесь уже сравнение с автобусом не годится. Для современной либеральной демократии государство является ресурсом избирателя, но никак не наоборот. При демократии ракурс меняется кардинально — пассажир тут «больше» автобуса, он субъектен и имеет возможность влиять на ситуацию на уровне назначения генерального директора и определения бюджета всего автобусного парка, а ответственность каждого водителя — это ответственность, делегированная ему именно пассажирами (которые имеют возможность и инструменты его полномочия прекратить, если водитель даст им для этого повод).

Другое проявление привычной для столь многих избирателей «совковой» объектности — некритическая восторженность по отношению к политикам. Причем не только к представителям власти, но и к оппозиционным деятелям. «Фэн-клубы» Петра Порошенко, Юлии Тимошенко или Михаила Саакашвили, в сущности, совершенно деструктивны, пока остаются пассивными расширениями своих лидеров и просто повторяют их тезисы, не слишком-то в эти тезисы вникая. Некритическое отношение к лидерам закономерно приводит к тому, что «фэн-клубы» поддерживают не только их удачные решения, но и явные ошибки, а сами политики достаточно редко расположены слышать критику, если рядом звучит высказанное на повышенной громкости одобрение любого их шага. Ошибочные решения из-за этого не анализируются и не исправляются, корректирующая обратная связь сначала ослабевает, а затем перестает работать вообще — и когда-то вменяемый (допустим) политик все более убеждается в своей непогрешимости, теряет связь с реальностью и становится из-за этого безнадежно самозабвенным и совершенно бесполезным для любых попыток общественных сил использовать его для какого бы то ни было конструктива.

А сохранившиеся в нынешней политике Украины авторитарные обычаи (и авторитарные же привычки большинства избирателей) гарантируют, что  никуда из политики этот испортившийся деятель не денется. Как бы он ни проваливался в прошлом, как бы ни была испорчена его репутация, «фэн-клуб» за него проголосует — как он голосует за ту же Юлию Тимошенко. Потому что именно в ней привычно видится то, чего остро не хватает причисляющим себя к этому «фэн-клубу» — субъектность как возможность и право влиять на ситуацию.

«Там наверху виднее», привычно повторяют лишенные субъектности избиратели. И снова голосуют за тех, кого потом тем же избирателям приходится вонючими тряпками гнать в Ростов-на-Дону, попутно осознавая свою политическую субъектность как необходимейшую часть своего гражданского достоинства.

Жаль, что это осознание непрочно, и что ему непросто зацепиться за реальность, отягощенную авторитарными атавизмами. «Совок непобедим», горько сетуют уже не раз победившие в себе «совок» граждане, глядя на то, как избранный на волне Майдана президент превращается в шоколадный батон, а будущее страны в очередной раз растворяется в метастазах политической демагогии.

Не нужно требовать от Петра Порошенко того, чего он не способен сделать. Если мы действительно хотим  модернизировать Украину и превратить ее в по-европейски демократическую страну, требовать нужно от субъекта демократии — то есть, от себя самих. А политики при демократии — это просто доступный ресурс, которым избиратель может пользоваться или нет по своему желанию. Если мы, избиратели, считаем, что этот ресурс годный, мы его продолжаем применять. Если считаем, что он протух, мы отправляем его в утиль.

Когда у нас будет демократия, такой подход никому не будет представляться призывом к государственному перевороту. Потому что если выбранный мной подрядчик вместо результатов работы предъявляет многостраничные объяснения, почему он задание не выполнил, но полученные деньги не вернет (а потраченное время — тем более), то гнать такого в Ростов — моя гражданская обязанность, а никак не покушение на «подрыв устоев».

Пусть осознает свою объектность и соответствует. Потому что при демократии (когда мы ее все-таки построим) нам тут внизу будет виднее.