Версии неотложной непроходимости

Реформы - это туда

Почему Зеленский не требует от нардепов своей же фракции приоритетного прохождения через Раду «неотложных» законопроектов?

Вариантов несколько:

1. Законопроекты на самом деле не «неотложные», а так, фигня, мало ли что на них написано. Никто и не имел в виду, чтобы они действительно стали законами. Тот самый вариант, по которому Порошенко и его коалиция утопили конституционные поправки по децентрализации.

2. Законопроекты таки «неотложные», но только для Зеленского. Нардепы, и прежде всего Слуги, считают иначе, потому что кому ж интересно мнение какого-то Зеленского, кто он такой вообще. А Зеленский и не настаивает, потому что деликатный очень. За это его и любят.

3. Национальная парламентская Матрица. Никаких законопроектов вообще не существует, и Зеленского тоже. О чем вы говорите? «Ложки нет». Тук-тук, Зео.

4. На повестке дня Рады стоят такие грандиозные свершения, что никому не сдались какие-то «неотложные». Вот список свершений на утро, вот на вечер. Пищеварением заняться некогда.

5. Татаров с Портновым вытерли Зеленского с его «неотложностью» тряпочкой и выжали ее туда, куда они обычно такие тряпочки выжимают. И теперь через Ермака управляют Слугами от имени мокрой тряпочки и ведёрка с этим самым.

6. Зеленский намерен обратиться к Байдену, чтобы тот поспособствовал прохождению через Раду «неотложных» законопроектов. И НАТО пусть подключается, а то че они. Им же нужен прогресс реформ в Украине? Так чего они тянут?

7. Нардепы ждут реальных стимулов, чтобы начать работать. Ощутимых таких. А сейчас у них только нереальные стимулы для того, чтобы НЕ работать.

8. У нас вообще ничего не работает, кроме коррупции, чего вы вообще от власти хотите, не понимаю.

9. Ваша версия?

Когда не оставляют вариантов

Джо Байден и Йенс Столтенберг на саммите НАТО в Брюсселе, 2021 год

Коммюнике по итогам саммита НАТО очень ясное в отношении России: уважаемая геополитическая сверхдержава, будешь плохо себя вести — будешь стоять в углу с горящей от ремня попой. Потому что достала уже борзеть. Вариантов не оставила.

В отношении Украины тоже сказано вполне ясно: будет настоящая борьба с коррупцией — будет и ПДЧ в НАТО. Выбор за нами. Или нам НАТО нужнее, или коррупция. Но только на деле. Семь лет намерений и радужных мыльных пузырей — это прикольно, но нужен результат, который не лопается. Что-то непонятно? Как добиться? Перестать жаловаться, что не работается. Тяжело даётся судебная реформа? Ай-я-яй. Трудно перестроить таможню, налоги, размонополить олигархические структуры? Ну надо же. «Теневое государство» сильнее «нетеневого» и никак не соглашается само стать слабее? Ути-пути.
Или коррупция, или НАТО. Прямым текстом. Чтоб даже у тупых вопросов не осталось.

А до тех пор как же мы без НАТО будем противостоять вот этому, который в углу с горящей попой? Да так же, как и раньше. Кровью и жизнями наших ребят. И вопреки нашей любимой коррупции, которая нам только на словах противна, а на деле мы ради неё и от реформ уклоняемся, и от демократии отлыниваем, а уж идеалы революции достоинства как успешно-то заливаем чёрным кэшем, просто любо-дорого смотреть.

«Почему мы до сих пор не в НАТО»? Вот именно поэтому. Потому что нам на самом деле это не НАТО, и мы это не устаём наглядно демонстрировать уже семь лет. Не оставляем вариантов.

Интервью-самострел, или Некомпетентность как определяющий фактор политики

Владимир Зеленский

Интервью Зеленского Axios и реакция на него Госдепа показали довольно неприятную для Украины (но закономерную, чего уж там) вещь: если не осознавать и не искоренять некомпетентность, именно она начинает определять политику.

Выявилось это из-за того, что Зеленский (и его Офис за компанию) совершенно не понимает принципы работы добросовестных СМИ. Один из этих принципов — всегда запрашивать комментарий и давать позицию стороны, в адрес которой прозвучали обвинения. Это элементарное условие соблюдения баланса и принципа объективной подачи.

Давайте проследим последовательность и логику сюжета, который возник из-за того, что это условие не было принято Зеленским в расчет.

1. Зеленский в интервью Axios сказал, что не получал коммуникаций от Госдепа и узнал важные для него новости, слушая брифинг для прессы. Это прозвучало как обвинение в адрес Госдепа.

2. Axios, как и требует профессионализм, обратился в Госдеп, чтобы получить и дать его позицию по упомянутому Зеленским вопросу. Получил и дал. Позиция: Коммуникация Госдепа по затронутой Зеленским теме была исчерпывающей (не оставила вопросов или явно выраженных неясностей у другой стороны), и велась с руководством ОПУ. Достаточно высокий уровень, чтобы Госдеп не нервничал, что дело не сделано, и что Зеленскому не придется выцеживать нужную ему информацию из брифинга для прессы.

3. Однако публичное заявление Зеленского показало, что дело таки не было сделано — до президента результаты коммуникации не дошли, и он вынужден был сам искать ответы на оставшиеся у него вопросы и неясности. Но кем именно это дело не было сделано?

4. Вариантов три: или Госдеп лжет, что добросовестно коммуницировал с ОПУ, или ОПУ просто не сочло нужным выполнить свою обязанность и проинформировать Зеленского об этой коммуникации, или ОПУ все сделало как надо, а Зеленский решил соврать в интервью для усиления художественного драматизма.

5. Коммуникации Госдепа легко проверяются, там все по рутинной процедуре, столь же рутинно задокументировано, так же рутинно может быть предъявлено, если будет запрошено или Госдеп обвинят в недобросовестном заявлении. Но обвинений во лжи в адрес Госдепа со стороны ОПУ не было. Было только заявление Зеленского в интервью, из которого следует, что конкретно до него коммуникация не дошла.

6. Это же заявление Зеленского поставило его офис в интересное положение.

6-1. Если коммуникацию с Госдепом до президента довели, а Зеленский просто решил хайпануть, соврав, что нет, не довели, то шефа, по совести, надо за такую подставу бить портретом об стол, потому что ну скотство же — так подставлять своих помощников. Вот вам заявление о моей отставке, пусть с вами работает какое-нибудь чмо, которому его репутация не дорога.

6-2. Если же коммуникацию с Госдепом до президента действительно не довели, чем вызвали его публичный внешнеполитический провал, то в ОПУ просто отсутствует компетентность как таковая. И Офис нужно разгонять весь. Он ясно показал, что не только не способен работать на результат, но впрямую работает против результата. И единственный способ это поправить — доказать, что ляп был на стороне Госдепа. Извольте предъявить. Но этого «извольте» мы не видим.

7. Пока не сделано (в публичной плоскости) ничего, что позволило бы говорить о выводах из этой истории на уровне ОПУ. Президент пытается привычно смягчить ситуацию, типа, ничего экстренного не случилось, с Байденом же все-таки пообщались по телефону, ну, правда, потом в ОПУ наврали немножко про сказанное, но они же не со зла, и все уже исправили после плюхи от Госдепа. И вообще — слова не важны, важно то, что за ними подразумевается. («Это феноменально, сеньоры!» (с) Жиан Жиакомо)

Я таки не знаю, на чьей стороне в этой истории лежит кусок дерьма, но запах уверенно намекает на Банковую. Зеленский публично вляпался в вопиющую некомпетентность — или свою собственную, или своего Офиса. Но он не хочет публично признавать ни того, ни другого. Он хочет оставить все как есть, просто чтобы его в это не тыкали носом.

Это означает, что принципиальной важности компетентности он вообще не понимает. Это означает, что компетентность им не востребована. Это означает, что никакие задачи его командой решены быть не могут, кроме тех, для решения которых предпосылкой является нынешний уровень ее некомпетентности. То есть, никакие задачи, кроме коррупционных.

И ещё раз: все произошедшее в этом сюжете вызвано тем, что Зеленский и его Офис не понимают и не ценят профессиональных принципов современных СМИ. Если бы они их понимали и уважали, они бы точно знали, что Axios запросит официальную позицию Госдепа, и после этого эффект от интервью станет совсем другим.

Хотя все ещё весьма и весьма художественным и драматичным.

«Прямий»: грядущая отставка министров, попытка ограничить цены на топливо, возвращение Чауса и прочее

Сергей Бережной

Реклама системной импотенции, или Как монетизировать институциональное бесcилие

Такое впечатление, что народ раньше не видел точно таких же судебных сериалов. А ведь их за прошедшие семь лет было вполне достаточно. Ефремов, Корбан, Мосийчук, Онищенко, Насиров, Савченко-Рубан, далее везде. «Этапы большого пути», «Перри Мейсон» и «Lost» в одном подарочном комплекте.

Виктор Медведчук

Сценарий почти всегда начинается с бурной пиар-кампаниии прокуратуры и/или СБУ, иногда для разнообразия приукрашенной боевой операцией по захвату окрестностей злоумышленника. Или, паче чаяния, его самого. И все это так громко и боевито, что у зрителя нет времени даже на сходить пописать. Записи разговоров и оперативная съёмка очень скрытой камерой. Пресса неистовствует. Фейсбук аж пищит. Умеют, заразы, строить экспозицию.

Потом начинается фабула. Вручают подозрение. Нет, не вручают. Нет, вручают, но не подозрение. Никто не знает, что вручают. Медаль? Наградной газопровод? Грамоту почетного зрадника? Интрига! Нет, все-таки подозрение, но непременно с каким-нибудь нарушением процедуры. Интрига должна сохраняться.

Но главное, понятное дело, всё ещё впереди.

Главное — это мера пресечения. Адвокат или прокурор? Одеяло или каталка? Поруки или по самое небалуйся? Браслет на ногу или пирсинг на интим? Залог или за что-то другое? Сколько-сколько?! Интрига! Абсолютная кульминация. Апогей всего представления. И досудебного, и судебного.

И послесудебного тоже. Потому что на этом первый сезон шоу благополучно заканчивается, бегут финальные титры, и начинается… нет, не второй сезон, а ожидание второго сезона. На который, впрочем, пока нет ни бюджета, ни сценария, ни пороху в пороховницах, ни спецназа СБУ, ни, в конце концов, той же интриги. Она полностью исчерпана избранием меры пресечения. Дальше только растянутое на годы муторное отползание в тоскливый позор процедурной импотенции. Уже никто не помнит, что там за мерой пресечения должно быть и как этого добиться. Прения? Присяжные? Вердикт? Вотще: навык утрачен, да никто и не парится. Хуже того: шоураннер в принципе не понимает, зачем все это нужно, поскольку пиар-кампанию уже отработали, а на остальное никто всерьёз и не забивался. Ну, так, мечтали только, что вот хорошо бы продлить сериальчик ещё на сезон-другой. Но без серьезных обязательств, конечно. Кураж растрачен, свет выключен, уборщица тоже уже ушла.

Но зрителю об этом, конечно, прямо никто не скажет. Ему полагается говорить «не переключайтесь, самое интересное будет сразу после рекламы». Сразу после — это значит, что времени на сходить пописать у зрителя по-прежнему нет.

С этого момента профессионализм шоураннера заключается не в работе над вторым сезоном, а в создании иллюзии, что такая работа идёт. Тянуть волынку. Кудрячить бокра. Выжимать кошку.

И так до тех пор, пока зритель не поймёт, что те финальные титры были действительно финальными, и что после избрания меры пресечения ждать больше нечего. А диван, сволочь, намок совершенно напрасно.

Спокойной ночи. No Deal Production совместно с Notorious Pictures. Ни один Медведчук при производстве сериала не пострадал. Пошла реклама.

UA: Українське радіо: В очікуванні Блінкена. Прогнози тижня. Нафтогаз, справа Байдена, нова партія в Україні

Сергей Бережной

Между мордобоем и челобитной, или Пельмени варит не кастрюля

Каждый раз, когда кто-то пишет или говорит «ну как же мы реформируем страну/победим коррупцию/остановим российское вторжение без правильного президента», мне хочется ответить — а как же вы пельмени варите без «правильного президента»? Сами, что ли?

Президент, как и любой чиновник, — это просто инструмент общества для решения задач, которые перед обществом стоят и обществом же решаются. И как инструмент он, во-первых, легко заменяемый, а во-вторых, стремительно приходящий в негодность, и потому опять же требующий регулярной замены. Но действовать этим инструментом так или иначе все равно должно общество.

Пельмени варит не кастрюля, а мы сами. Кастрюля для этого, конечно, нужна, но если в хозяйстве нет идеальной скороварки, сойдет и порепаная чугуняка, лишь бы не протекала. Протекла — на свалку ее, берем другую и варим.

Само собой, кастрюле обидно отправляться на свалку, а президенту обидно оказаться непригодным к тому судьбоносному, извините, делу, за которое он взялся. По человечески это понятно. Но обида обидой, а задачи-то решать надо. Обижайся сколько влезет, но давать результат кто будет-то? Кстати, покажешь результат — и ты уже не совсем бесполезный, тебя можно дальше как минимум терпеть, даже с твоими обидами.

Но это все в демократических странах, а не в заболоченном чрезмерным чинопочитанием вождистском пост-совке. У нас пока, при всех наших амбициях и вольностях, тема «правильного вождя» застряла накрепко, и откровенно протекающие политики этим привычно пользуются. Совок и пост-совок приучили обывателя воспринимать любую номенклатурную крысу как хозяина, распорядителя, в крайнем случае — шпрехшталмейстера. Которому, если он чего-то не сделал из того, что делать обязан, полагается не морду щупать, а челобитную подавать, и еще доплачивать сверх жалования на цацки к мундиру.

Реформировать страну, победить коррупцию, остановить Кремль — это наши задачи, задачи общества. Если президент или любой другой чиновник считает себя частью общества, он будет эти задачи решать и отчитываться перед обществом о результатах. Если результатов нет и отчитываться не о чем — не нужно рассказывать о том, что ты «старался», что у тебя были «самые лучшие намерения», что «проделана большая работа». Кому нужна твоя работа, если результат не просматривается. А если не просматривается — значит, нет у тебя как инструмента практической ценности. Вычеркиваем.

Но главное тут все-таки в том, что основную ответственность за все эти неудачи несет не инструмент (у него своя ответственность, достаточная, чтобы бояться спроса до судорог и постоянно помнить о грядущей свалке), а тот, кто его применяет. Пельмени, повторюсь, варит не кастрюля, а мы сами. Мы выбираем, в какой кастрюле их варить, и если мы выбрали дырявую, то это наша лажа.

Конечно, это если мы воспринимаем себя как демократическую страну, в которой избиратель осознает свою ответственность за эффективность государства и общественных институтов. Или если мы действительно, а не на словах, хотим жить в демократической стране, а не в заболоченной номенклатурной помойке с провалившейся ниже плинтуса судебной системой, освоившим откровенно шулерские махинации правительством и жомовой ямой с кандидатской степенью в Раде.

Пойду пельмени сварю, что ли.

Камо грядеши, или Зверство переходного периода

Реформы - это туда

В чем зверство переходного периода при откровенно убогом его менеджменте? В том, что процессы идут во все стороны сразу. Что-то модернизируется. Что-то архаизируется. Что-то изображает подвижность, не делая при этом ни единого законченного движения, но производя много звука, вида и запаха. У каждого процесса свои зрители, один «за» и один «против».

А что со всем этим делает плохой менеджмент? А ничего. И не только потому, что у него ничего не получается, а ещё и потому, что получается прямо противоположное задуманному. Раз за разом. Зашквар за зашкваром. И когда менеджмент, наконец, начинает смутно осознавать, что он таки действительно безоговорочно плох, задача управления процессом (с которой он и так не справляется) уходит сначала из приоритетов, а потом из сознания. А на ее место приходит сверхзадача — всеми силами скрыть свою неспособность управлять процессом.

Скрыть прежде всего от себя самого. Потому что другие-то все равно эту неспособность видят и бестактно тычут в неё пальцами. Со стороны-то все это позорище страсть как хорошо видно. И спастись от него можно или расписавшись своем провале, или полностью уйдя в самообман. Находить успехи там, где их нет. Называть перевешивание табличек «решительными реформами», а неспособность добиться результата — «взвешенным подходом». Возлагать ответственность за провалы на предшественников и противников, отклоняя ее от себя. Отрубить обратную связь, чтобы реальность не раздражала, и из-за этого окончательно расстаться даже с ощущением реальности, не то что с нею самой.

Но если нет даже ощущения реальности, откуда ж взяться эффективному управлению процессами. А без него процессы идут сами, или их ведёт кто ни попадя. Броуновское движение маленьких планов. Во все стороны сразу. Что-то модернизируется. Что-то архаизируется. Что-то изображает подвижность, не делая при этом ни единого законченного движения, но производя много звука, вида и запаха. У каждого процесса свои зрители, один «за» и один «против».

Такое вот оно, зверство переходного периода при откровенно убогом его менеджменте.

И почему мы упорно держимся именно за такой государственный менеджмент, избавленный от способности дать результат? Потому что он свой, доморощенный? Или потому что результат нам, по большому счету, и не нужен, а нужно годами копить раздражение, чтобы на следующих выборах его выплеснуть в бюллетень и сменить одного самозабвенного безрезультатника на другого — и, главное, сохранив при этом заскорузлого Авакова как абсолютную реформаторскую константу и символ грядущих перемен.

Но перемен к чему? Переходный период не бывает очень уж долгим. Общественные процессы, если ими не управлять (или если ими паршиво управлять), стремятся привести социум к стабильному состоянию. И если это не будет качественно новое состояние, мы просто автоматически вернёмся к качественно старому. В архаику. Сначала постсоветскую, а затем и в советскую. Взвейтесь кострами, коллектив поддержал почин и кто последний за гуманитаркой.

Ровно это мы и получим, если перестанем требовать от государственного менеджмента нужный нам результат и будем принимать объяснения его отсутствия «взвешенным подходом» и «происками предшественников» как должное.

Беда в том, что требовать результат приходится от того менеджмента, который есть, а не от того, о котором мечтается.

И практическая бессмысленность этого «приходится» реально выбешивает. Время же уходит. Каждый день отложенного результата для Украины — это сорок миллионов убитых человеко-дней. А если считать от Революции Достоинства, это уже 280 миллионов убитых человеко-лет.

Господи, как же государственному менеджменту повезло, что я один такой легко возбудимый, а остальным все нравится. Неимоверно повезло.

Реформы - это туда

Научно доказанный позор

Илья Кива

Читаю, как вас оскорбляет то, что Кива теперь «кандидат». А то, что он депутат Верховной Рады, вас не оскорбляет? Это ведь слегка посерьезней оскорбуха.

Но все так привыкли, что парламент (законодательный, сука, орган власти) — идеальное место для отходов интеллектуального отбора, что эти отходы туда с восторгом сливают. Целыми партиями. Миллионами голосов. Фестиваль беспринципности национального, сука, масштаба. И после этого стоит ли удивляться, что нашлось тринадцать циников, отдавших голоса за присвоение Киве «кандидата»? Тринадцать, серьезно? Как будто позор сосредоточен в этих тринадцати, а не жирно размазан по миллионам. Я вот чертовски уверен, что эти тринадцать так же гордятся тем, что сделали Киву «кандидатом», как и миллионы избирателей ОПЗЖ гордятся тем, что сделали Киву депутатом.

Мы так возмущаемся, как будто «кандидатство» и депутатство Кивы — исключение. Но Кива не исключение, поймите. Кива — это сейчас правило. А исключения — те, кого он возмущает. Те, кого возмущают коррупция, некомпетентность и неприкрытый идиотизм — безусловные исключения. Те, кого не устраивает построенная на всём этом говне система — исключения. Пока мы это понимание в себя не всосём, мы доминирование идиотов и мерзавцев не преодолеем. Систему не преодолеем, которая максимально заточена не под профессионалов, а конкретно под Киву. Если не поймём, так и будем с надеждой и умилением ждать чудесного прозрения масс и вылупления из оного прозрения чего-то более осмысленного, чем нынешнее идеальное воплощение народной воли.

Демократия даже в развитых странах, если вы не заметили, проходит через серьезнейший кризис развития. Право избирать власть внезапно оказалось эпически опасной штукой в новом информационном обществе, где у избирателя нет суровой обязанности думать и нести ответственность за свой выбор. И это при всех работающих демократических институтах, которых у нас пока просто нет. И доминирующие — и во власти, и в обществе, — некомпетентность, коррупция, безответственность и трусость гарантируют, что их у нас и не будет.

Поэтому стоит ли удивляться и возмущаться тому, что именно Кива — настоящее лицо сегодняшней Украины?