Архив метки: Коррупция

Лицемерие как проект: почему власти не нужно верховенство права

Автор: | | , , ,
Оставить комментарий
Петр Порошенко

Колонка опубликована на LIGA.net.

Элиты в Украине привычно маскируют авторитаризм власти лицемерными заклинаниями о верности европейскому выбору. Даже в Европе не услышишь от чиновников столько ежедневных клятв в верности либеральным принципам, сколько произносят наши тертые об Януковича и Майдан депутаты и госслужащие.

Однако достаточно сравнить эти клятвы с реальными реформаторскими достижениями тех же самых персонажей, чтобы убедиться, что для них это всего лишь слова.

Петр Порошенко

За три года после Революции Достоинства в Украине так и не созданы основные предпосылки для реализации принципа верховенства права. Все декларации о поддержке европейских ценностей по-прежнему тонут в архаичном постсоветском законодательстве, авторитарная природа которого никуда не делась после победы Майдана и отмены «диктаторского пакета» Януковича. При этом Верховная Рада, Уряд и Банковая вовсе не спешат избавляться даже от очевидных рудиментов авторитаризма.

Вспомните, какими изощренными маневрами сопровождался выход сначала из правительственного, а затем и парламентского кризиса в начале 2016 года. Эти маневры были во многом обусловлены тем, что из Регламента Верховной Рады при Януковиче были убраны статьи, которые определяли правила создания и роспуска парламентской коалиции. Партии Регионов, у которой и без того было большинство в Раде, вся эта коалиционность была не нужна и раздражала, а потому ее просто выкинули. И возвращение в Регламент этих статей дало бы парламенту удобный инструмент для разрешения коалиционного кризиса, создало прочный законный фундамент для переформирования коалиции большинства. О том, что наличия таких статей в Регламенте требует 83 статья Конституции, даже напоминать смешно.

Но эти удобство и прочность, как показала практика, никого особо не заинтересовали. Убранные из Регламента «коалиционные» статьи не возращены в него до сих пор. И если вдруг Верховная Рада снова свалится в очередной штопор, вызванный, например, неспособностью обеспечить принятие ключевых законов, у нее по-прежнему не будет четких правил для выхода из пике. Зато у политических игроков сохранятся возможности для подковерных договорняков, обходных маневров и стыдливой лжи о реальном количестве мандатов в коалиционном списке.

Понимаете настоящие приоритеты? Вместо верховенства закона страна получает верховенство прагматической санкции — волевого решения, которое приходится принимать, если нет возможности разрешить проблему законным путем. Причем ситуация, когда законный путь закрыт, сохраняется искусственно, простым уклонением от принятия давно назревших решений.

Прагматическая санкция, «ручное управление», волюнтаризм — все это вообще никак не сочетается с принципами либерализма. То есть, власть, тщательно сохраняя свои авторитарные привычки, эксплуатирует либеральную риторику, но вовсе не собирается создавать предпосылки для закрепления либеральной практики.

Зато о «либеральных принципах» и «верховенстве права» вспоминают каждый раз, когда нужно вывести проворовашихся чиновников или депутатов из-под ответственности или, в пиковых случаях, дать им возможность вовремя смыться. Решение о снятии депутатского иммунитета принимается в строгом соответствии с законом так долго, что за это время депутат Онищенко получает возможность совершить кругосветное турне, если ему вдруг припадет такая охота. И никто ему, в соответствии с законом, не может воспрепятствовать.

Такие же «либеральные принципы» и «верховенство права» используются как оправдание того, почему заблокировано выполнение закона «Об очищении власти». Вы ведь хотите, чтобы все было по закону? Вот, пожалуйста: люстрированные восстанавливаются в должностях через суд, что ж тут поделаешь. Все по закону. Правда, никакого очищения власти при этом не происходит. Но ведь либеральные принципы соблюдены, правда?

Нет, господа, принципы не соблюдены. Потому что либеральные принципы — это действенность и приемлемый для общества результат, это работающие социальные и государственные механизмы, а не формальное исполнение чиновниками лишенных смысла ритуалов, под прикрытием которых можно вращать дышлом по своему усмотрению.

Вспомним незлым тихим словом и Конституционный суд, решения которого вступают в противоречие с его же не отмененными до сих пор прежними разъяснениями. Это очень характерный поход: размывание и деградация законодательной базы дают возможность признать законным или, наоборот, при необходимости опротестовать и отменить чуть ли не любое решение. Если законы противоречат друг другу, они могут одновременно выполняться и нарушаться, что дозволяет Конституционному суду дивную гибкость в оценках в зависимости от нужд момента и требования заказчика.

Естественно, такая гибкость не имеет с принципом верховенства права ничего общего. Это чистая профанация.

Некоторые политологи обосновывали концентрацию власти в руках президента необходимостью централизованного управления реформами. Да, это антилиберальная практика, говорили они, но зато мы увидим, наконец, решительные перемены.

Авторитаризм украинской власти проявляется не только в профанировании законодательства, но и в последовательном изменении баланса власти в пользу Банковой. В течение всего 2016 года страна имела удовольствие наблюдать, как Петр Порошенко концентрирует в своих руках все «рычаги влияния» (и, к слову, всю политическую ответственность). Политические аналитики почти единодушны в том, что после смены руководства правительства и парламента президент в состоянии обеспечить принятие необходимых по его мнению решений и в Раде, и в Уряде, что под его контролем находятся Конституционный суд, прокуратура и Центризбирком, а уж про собственный административный ресурс Банковой и говорить-то нечего. Некоторые политологи обосновывали такую концентрацию власти необходимостью централизованного управления реформами. Да, это антилиберальная практика, говорили они, но зато мы увидим, наконец, решительные перемены.

Кое-что мы действительно увидели. Например, запущенные еще в 2014 году антикоррупционные реформы. Создание НАЗК и запуск Реестра электронных деклараций госслужащих, первые громкие расследования Национального антикоррупционного бюро и дела, переданные в суд Специальной антикоррупционной прокуратурой — все это, несомненно, серьезные шаги. Жаль, однако, что ни одно дело пока не доведено до логического результата, даже промежуточного. Следствие ничего не стоит без приговора, и назвать человека преступником может только суд. Кто-нибудь видит приговоры, вынесенные судами по крупным коррупционным делам? Их нет. Ни обвинительных, ни оправдательных. Никаких.

Неспешность реформирования судебной системы при всем желании не получается обосновать войной, противодействием пророссийских сил или отсутствием помощи от европейских партнеров. Зато ее можно объяснить нежеланием и неумением проводить реформы.

В полном согласии с этим поразительным отсутствием результата, через три года после Революции Достоинства репутация судебной системы остается откровенно позорной. По данным социологических опросов, среди всех институтов власти именно суды пользуются у граждан наименьшим доверием — им доверяют лишь 10% опрошенных.

Так о каком движении в сторону ценностей европейской цивилизации, о каком воплощении принципа верховенства права в Украине можно говорить, пока национальная судебная система остается настолько дискредитированной? Где приговоры по резонансным делам? Где судебное следствие по делу о похищении и убийстве адвоката Грабовского? Ждать ли результата по делу «бриллиантовых прокуроров» — или там уже обо всем договорились? На какой стадии находится расследование трагедии 2 мая в Одессе? Закончится ли когда-нибудь рассмотрение дела об убийстве Бузины? Спасибо, что допросили по скайпу Януковича с соблюдением всех сантиарных норм, но будет ли еще при жизни моего поколения вынесен вердикт по расстрелам на Майдане? А самого Януковича можно будет хотя бы вернуть в списки разыскиваемых Интерполом — или эта задача для прокуратуры в принципе не по способностям?

Все нужно делать строго по закону, говорит власть, и практически ничего не делает. Разве что обсуждает концепцию судебной реформы с нерешительными европейскими партнерами. И заявляет о намерениях. Но обсуждать и заявлять — это ведь не опасно. Это можно трактовать как приверженность идее реформ. Только идее, конечно. Потому что практика пока еще не просматривается и, вероятнее всего, будет просматриваться лишь в неопределенном будущем. Кстати, буду рад в этом ошибиться. Все будут рады — после трех лет пустых ожиданий.

Очевидную неспешность реформ в юстициарной сфере при всем желании не получается обосновать войной, противодействием пророссийских сил или отсутствием помощи от европейских партнеров. Зато ее можно объяснить нежеланием и неумением, а если не выбирать выражений — саботажем и некомпетентностью. Мне почему-то думается, что чем дольше затягивать с практическими реформами, тем чаще будут звучать эти невкусные слова. 

А еще будет больше обоснованной уверенности, что привычный для всех ветвей власти авторитарный подход никто всерьез и не собирался пересматривать.

Разве что на словах.

Вскрытие показало. Первые итоги электронного декларирования

Автор: | |
Оставить комментарий

 

[ Колонка опубликована на LIGA.net ]

Вплоть до последней недели октября ситуация с электронным декларированием оставалась неопределенной. Чиновники и депутаты сдавали информацию медленно и нехотя. С одной стороны, заполнение декларации — дело неприятное и муторное, его все время хочется отложить «на когда-нибудь». Покупать красивые машины гораздо интереснее. С другой стороны, оставалась надежда, что вся эта муторность может вдруг развеяться, расточиться и вообще оказаться политической галлюцинацией. Вот сейчас внесем закон, который отменит все эти сложности — и вздохнем свободно и беспечно, как всегда вздыхали.

Не срослось.

Антикоррупционные активисты, медиа и гражданские организации и общественные люстрационные комитеты в защите системы электронного декларирования доходили до истерики, которая хоть и выглядела со стороны чрезмерной, но работала именно так, как нужно. С их подачи попытки «закрыть» или «уронить» систему е-декларирования начали на вполне официальном уровне привычно квалифицировать как прямой саботаж, и опасность оказаться в рядах саботажников стала для некоторых нелюбителей политической открытости достаточно реальной перспективой. Ту же линию гнули западные партнеры, терпение которых истончилось, а риторика стала заметно жестче.

Читать дальше →

Скромное очарование некомпетентности

Автор: | | , ,
Оставить комментарий

Большая Круглая Печать

Иллюстрация Андрея Карапетяна

В отличие от громко обличаемой всеми коррупции, некомпетентность продолжает считаться грехом более-менее респектабельным. Протест против разгула коррупции выплескивается на улицы, а про бездарность и неэффективность государственных служащих и народных избранников люди в лучшем случае бурчат в фейсбуках.

Между тем, коррупция и некомпетентность друг друга стоят и друг без друга не живут.

Для раскрутки коррупционной схемы на государственном предприятии или в государственном учреждении категорически необходимы два условия. Первое: существование схемы должно допустить руководство этого предприятия или учреждения. Второе: схема не должна привлечь внимание контролирующих органов.

Поскольку в коррупционных схемах у нас недостатка нет, приходится признать, что сочетание этих условий является делом совершенно обычным. Причин для этого находится тоже две. Первая: руководство и контролирующие органы вовлечены в коррупцию и потому не заинтересованы в ее раскрытии. Вторая: руководство и контролирующие органы некомпетентны и потому не способны коррупционные схемы раскрыть.

И вот незадача: если первая причина почитается безусловным криминалом, то ко второй публика относится как бы даже с пониманием. Мол, с кем не бывает. Всего ж не разглядишь. Подчиненные подкузьмили. Он к ним, как к людям, а они вона как. Врали ему, что все в порядке, а сами крали. А он ни при чем. Жертва грустных обстоятельств. Ну и контролирующие органы — там же не боги всевидящие работают, чтобы за каждым уследить. Кого-то поймали, кого-то не успели. Достижения-то все равно есть. Например, этот, как его — который успел сбежать.

Такая очаровательная снисходительность к некомпетентности неизбежно сводит на нет любые попытки выработать у общества нулевую толерантность к коррупции. Потому что нулевая толерантность базируется на понимании принципа ответственности, а этот принцип не работает «по областям». Если общество все-таки считает, что вот здесь, где коррупция, ответственность должностного лица уже есть, а вот тут, где некомпетентность, ее пока нет, это означает, что на деле принцип ответственности не работает нигде.

Смягчая требование ответственности для случаев некомпетентности, общество тем самым санкционирует кумовство, произвольные судебные решения, наплевательское отношение чиновников к гражданам, несоблюдение государством своих обязательств и прочие слишком хорошо знакомые нам врожденные пороки постсоветской государственной машины. Коррупция же становится для всего этого джентльменского набора завершающим штрихом, обязательной гнилой вишенкой на протухшем тортике.

Здесь нужно сделать важное замечание: участие в коррупции уголовно наказуемо, а вот некомпетентность (если она не привела к тяжелым последствиям и не превратилась в халатность) — нет. Почему же тогда речь идет об одинаковой ответственности?

Конечно, ответственность за коррупцию и некомпетентность не должна быть одинаковой, но она должна быть и в том, и в другом случае безусловной. И как раз этой безусловности у нас пока еще остро не хватает.

Впрочем, есть и отрадные примеры того, что ответственность за проявленную некомпетентность все-таки наступает — пока что, увы, лишь в отдельных случаях.

Когда Хатия Деканоидзе еще до оглашения даже предварительных результатов расследования гибели жителя Кривого Озера объявляет о расформировании местного отделения полиции, это прямое воплощение принципа ответственности должностных лиц за проявленную ими некомпетентность. Не подлежит сомнению, что полицейские Кривоозерского отделения были непосредственными участниками трагического инцидента, причем известные сейчас обстоятельства не позволяют считать их действия даже минимально компетентными — это раз. После гибели человека руководство отделения обнародовало заведомо ложное его описание, пытаясь выгородить сотрудников, и это тоже прямое должностное нарушение (а суд может назвать это и преступлением) — это два. И если даже руководство отделения не принимало прямого участия в распространении дезинформации и попытке сокрытия обстоятельств инцидента, оно все это допустило своим бездействием — три. В конце концов, руководство обязано во всех случаях отвечать за действия своих подчиненных, и это четыре.

Та же самая логика применима и к руководящему составу полиции Николаевской области, которому подотчетно руководство Кривоозерского отделения и который обязан нести ответственность за проявленную там некомпетентность. Поэтому и снятие областного полицейского руководства по инициативе Авакова и Деканоидзе выглядит вполне закономерным.

Однако трудно отделаться от мысли, что на уровне области цепочка ответственности заканчиваться не должна, и что ответственность за инцидент должны понести и сами Деканоидзе и Аваков. Кто-то же утвердил в должности руководителей полиции Николаевской области, которых теперь приходится с таким треском снимать. Этот кто-то, как показали события, допустил грубый кадровый просчет, который повлек за собой смерть человека.

Для постсоветской Украины такая логика ответственности непривычна, но для Украины, которая стремится стать по-европейски демократической страной, любой иной подход выглядит архаикой. Безусловная ответственность должностных лиц является таким же обязательным принципом демократического государства, как и гарантии участия граждан в принятии важных для них решений.

Да, Украина находится сейчас фактически лишь в преддверии демократических реформ — государство остается уныло постсоветским по структуре и повадкам (а также по уровню некомпетентности и коррумпированности). Децентрализация власти отложена на неопределенный срок, Верховная Рада откровенно саботирует принятие нового закона о выборах и других своих же коалиционных обязательств, а правительство и президент громко обещают назначить ответственных за провал запуска системы электронного декларирования — и хотя бы в определении виновных пытаются проявить компетентность. Именно потому, что страна переживает переходный период, и потому, что представление о безусловной ответственности должностных лиц в обществе пока не укоренилось, имеет смысл выработать в этом отношении до предела акцентированную и четкую политику.

Например, можно принять для должностных лиц принцип «одной ошибки», когда абсолютно любой допущенный чиновником прокол, — не только халатность, но даже срыв сроков выдачи какой-нибудь справки, — становится основанием для его отстранения без права восстановления. Этот саперский принцип можно даже внести в должностные регламенты и в закон о государственной службе. Его применение обеспечит стремительную ротацию кадров и позволит задерживаться в должности только безупречно эффективным функционерам.

Утопия? В наших нынешних условиях — да. Потому что существующая система на практике защищает сейчас право чиновников на некомпетентность и определенно намерена защищать его и в дальнейшем, а принцип безусловной ответственности ей категорически чужд. Хуже того: граждане в подавляющем большинстве с таким состоянием государственной машины пока согласны мириться. Они не слишком довольны положением вещей, но возможности реально и конструктивно воздействовать на ситуацию у них пока нет. Помните? Децентрализация власти саботируется. Новый закон о выборах — тоже. И, конечно, к этому всему прилагается практическая невозможность наказать откровенно некомпетентного чиновника даже через суд, такая уж у нас эффективная судебная система.

Сюда же добавим уже упомянутое привычно-толерантное отношение общества к некомпетентности функционеров.

Все это полностью отдает инициативу реформирования государственного аппарата самому государственному аппарату — с ожидаемо скромными достижениями (спасибо, что хоть не нулевыми). В эти достижения можно даже записать регулярные публичные призывы президента Порошенко к совести неисполнительных чиновников, недисциплинированных парламентариев, неспешных в борьбе с коррупцией прокуроров и так далее.

Петру Алексеевичу никак не позавидуешь. Ему-то конечную ответственность переложить не на кого, на своей вершине он один. И то, что президенту государства, в системе управления которым полно коррупционеров, криворуких бездарностей или просто бездельников, исправить такое положение не удается в течение достаточно долгого времени, довольно трудно обосновать компетентностью и соответствием занимаемой высокой должности.

Как бы то ни было, в итоговый президентский зачет будут внесены не попытки добиться результата или сымитировать его, а только сам результат.

Или его отсутствие.

Государство как препятствие для работы государства

Автор: | | ,
Оставить комментарий

А еще мне страшно нравится, когда в фейсбук-запись про срыв электронного декларирования приходят общаться юзеры с тезисом «а при чем здесь вообще государство».

Да, родные. Я тоже так думаю. Оно не должно быть тут «при чем», учитывая его нынешнее скорбное состояние.

Но оно, к сожалению, «при чем». Тому що, наприклад, «НАЗК — орган виконавчої влади зі спеціальним статусом, який забезпечує формування та реалізує державну антикорупційну політику». Но при этом у него нет денег на аренду серверов для системы е-декларирования и за хостинг этой системы платит негосударственный Проект развития ООН.

А потом государственное предприятие «Украинские специальные системы», которому негосударственный ПРООН платит за хостинг, вдруг просит перенести этот проект куда-нибудь подальше. А Госспецсвязь, по случаю тоже государственная, за три дня до запуска системы обнаруживает, что сертифицировать систему не может, потому что система была разработана по заказу ПРООН частной компанией «Миранда» и ее код, как авторитетно заявил руководитель Госспецсвязи, «можно проткнуть пальцем».

Но и этот палец тоже был бы в порядке вещей, мало ли какие пальцы у руководства Госспецсвязи, и отказ в сертификации тоже не обернулся бы такой трагедией, если бы незадолго перед этим то же руководство Госспецсвязи не рапортовало уверенно премьеру Гройсману, что проблем с запуском системы не ожидается. Никаких. Сегодня на заседании Уряда премьер Гройсман очень страдал из-за этого обмана.

Можно только догадываться о том, как страдал государственный человек Петр Алексеевич Порошенко, который публично заявил, что не хочет и слышать о другой дате запуска системы, кроме 15 августа, но был столь же публично проигнорирован всеми участниками процесса.

Заключительным аккордом стала грандиозная история со «взломом» системы декларирования с помощью ключа, который выдал неустановленным лицам, как установила проведенная государственным НАЗК служебная проверка, аккредитованный центр сертификации ключей уже знакомого нам госпредприятия «Украинские специальные системы».

Не знаю, как вас, а лично меня все это в высшей степени убеждает, что государство здесь категорически не должно быть «при чем».

Но — увы. Оно таки да.

(Из фейсбука)

Только бы не заработало

Автор: | | , ,
Оставить комментарий

 [ Колонка опубликована на LIGA.net ]

Похоже, нынешний политический август в Украине упорно сводит себя к одной смысловой доминанте: «Только бы оно вдруг не заработало». Такие вот большие надежды больших людей.

Срыв запуска системы электронного декларирования, которая должна была работать согласно принятым ранее законам и международным обязательствам 15 августа, выявил этот очаровательный подход во всей его красе.

Для понимания контекста. Отрасль информационных технологий считается в современном мире одной из самых организационно стройных. Подготовка, разработка, запуск и поддержка проектов для IT-компаний давно уже стали элементами отлаженного производственного процесса. Если для проекта написано внятное техническое задание, если заказчик продукта хорошо понимает, какая система ему нужна, по-настоящему заинтересован в результате, держит руку на пульсе разработки и с ним можно оперативно обсудить и снять возникающие в ходе реализации проекта вопросы, реализация такого проекта становится буквально делом техники. Индустрия отлажена до такой степени, что для 99% проблем, которые могут возникнуть при реализации проекта, даже самого сложного, известны стандартные решения, которые полностью оправдывают себя в 99% случаев. Для простого проекта (а система электронного декларирования, никому не в обиду будет сказано, проект по меркам IT-индустрии совсем несложный) это означает практически полную гарантию его соответствия всем мыслимым стандартам, включая стандарты защиты данных. Вообще, безопасность — любимый бог IT-разработчиков. Как только речь заходит о безопасности, они мгновенно превращаются в законченных параноиков, потому что малейший провал в сфере безопасности при создании проекта означает для них профессиональную катастрофу: компании, которые такое допускают, просто перестают существовать для заказчиков.

edecl_komitet

Однако любой проект все-таки может быть завален несмотря даже на самую высокую квалификацию разработчиков. Это непременно произойдет в том случае, если работающий проект на самом деле заказчику не нужен. Если будущему пользователю системы действительно важно, чтобы она заработала, контроль за ее созданием ведется постоянно, плотно, на всех этапах и во всех мыслимых аспектах, проблемы выявляются вовремя и исправляются заблаговременно. Если же проблемы реализации выявляются только перед запуском, это в 99% случаев означает, что заказчик в действительности не был озабочен реальным мониторингом состояния проекта, что у него не было и нет необходимого для работы с проектом уровня компетентности и что работающая в соответствии с техническим заданием система ему на самом деле не нужна.

Именно так и произошло. Национальное агентство по противодействию коррупции (НАПК), для которого система электронного декларирования должна стать основным рабочим инструментом, проявило просто фантастическую незаинтересованность в этом проекте. Лишь перед самым запуском НАПК обнаружило, что для системы не готова аппаратная база, что Госспецсвязь не успевает или не хочет выдать для системы обязательный сертификат безопасности, что существуют претензии к полноте реализации системы по сравнению техническим заданием и что все это делает штатный запуск электронного декларирования в намеченные законом сроки невозможным.

В этой ситуации у НАПК было два выхода. Агентство могло отложить запуск системы до устранения недостатков и получения сертификата. Но это означало, что предусмотренные в законе и в международных обязательствах Украины сроки введения системы в действие будут сорваны, а грозное заявление президента Порошенко о том, что он «даже слышать не хочет о переносе» обернется пустым сотрясением воздуха. Поэтому НАПК предпочло запустить систему 15 августа, но «в тестовом режиме». Это позволяло сделать вид, что тем самым обязательства формально выполнены, — даже несмотря на то, что без сертификата безопасности система как инструмент антикоррупционного контроля лишалась всякого практического смысла.

Трудно представить себе более наглядную иллюстрацию для отношения официальных структур Украины к реформаторским задачам, которые они, вроде бы, взяли на себя обязательство решать. С одной стороны, формально инструмент для реформирования создан. С другой стороны, создан он таким, что использовать его невозможно.

Отдельно стоит сказать, что значительную долю ответственности за проявленную НАПК некомпетентность и неспособность обеспечить результат следует отнести на счет гражданского общества. Национальное агентство по предотвращению коррупции создавалось в значительной степени по его инициативе и под его давлением, но в процессе формирования НАПК эффективный контроль общественности за его работой так и не был установлен. В результате общественность потеряла НАПК как действенный инструмент и получила взамен нечто бессильное и, в этом составе, видимо, функционально бесполезное, нечто лишь формально имитирующее агентство для борьбы с коррупцией.

Эту схватку бюрократы пока что выиграли.

В отличие от гражданского общества, украинский политикум как система откровенно нацелен не на реальное реформирование системы, а на слегка прикрытую пошлым фарисейством имитацию реформ. Это выражается и в попытках выхолостить уже принятые антикоррупционные законы, и в фальсификации причин, по которым уже год не рассматриваются по существу «сверхсрочные» конституционные поправки о децентрализации власти, и в постоянных «опозданиях» с принятием решений о снятии депутатского и судейского иммунитета с выявленных коррупционеров всех мастей, и в вошедшем в привычку торможением судебной реформы и созданием Государственного бюро расследований.

И, конечно, курс на имитацию реформ вместо их практической реализации впрямую касается обострившегося несколько дней назад противостояния Национального антикоррупционного бюро с, скажем деликатно, некоторыми силами в Генеральной прокуратуре.

НАБУ (в связке со Специальной антикоррупционной прокуратурой) остается пока единственным государственным агентством, которое не растрачивает полученный кредит общественного доверия впустую, а, напротив, этот кредит худо-бедно пытается приумножать. Генеральная прокуратура, напротив, настолько давно и глубоко похоронила возлагавшиеся на нее надежды, что Юрию Луценко для эксгумации этих надежд придется использовать сверхглубокое бурение (и пока вообще непонятно, намерен он бурить всерьез или, согласно многолетнему обычаю, ограничится поверхностной имитацией этого процесса). Общество уже не способно впечатлиться обязательным для каждого нового генерального прокурора номером с оживлением дел о коррупции Януковича, потому что ни одно предыдущее оживление к осязаемому результату не привело. А раз так, объявленный номер привычно воспринимается как формальный и вполне бессодержательный ритуал. Будет результат — будет повод и для пересмотра этого восприятия. А до тех пор парадный фасад ГПУ будут определять дело «бриллиантовых прокуроров» и страстные, но сомнительные попытки начальника управления ГПУ по расследованию уголовных производств в сфере экономики Дмитрия Суса привлечь к своему отделу внимание СМИ.

Обидно провалив стратегически важную для экономики операцию по аресту квартиры у своего бывшего коллеги Виталия Касько, Дмитрий Сус переключился на конструктивное взаимодействие с коллегами-правоохранителями из НАБУ. На этом фронте его тоже ждали впечатляющие успехи. Для начала он провел обыск в офисе НАБУ. Участники событий расходятся в показаниях относительно экономического эффекта этого мероприятия, но как минимум определенный резонанс в прессе оно получило. Еще больший эффект вызвало обнаружение Дмитрием Сусом печального факта, что НАБУ осуществляет в отношении него следственные мероприятия. Поскольку каждому известно, что неприкосновенных для закона быть не должно, а господин Сус привык считать себя олицетворением закона, он предпринял ряд мер для защиты своей репутации, которые недоброжелатели из НАБУ охарактеризовали как захват заложников и применение к ним незаконных мер воздействия.

Творческие мероприятия господина Суса не слишком повлияли на репутацию Генеральной прокуратуры, поскольку вполне соответствовали сложившимся в общественном мнении прискорбным стереотипам относительно ГПУ. Генеральный прокурор Юрий Луценко также не посчитал эксцесс достойным специального внимания, поскольку отложил публичную реакцию на него до возвращения из командировки. Можно предположить, что его рабочим девизом на ближайший период будет «неспешность и достоинство», и каждый раз, когда его подчиненные возьмутся укреплять стереотипы публики в отношении ГПУ, он будет молчаливо их в этом поощрять.

Если говорить серьезно, трудно отказаться от впечатления, что руками Суса власти пытаются наказать НАБУ за то, что Бюро несколько превзошло ожидания допустивших его создание государственных мужей. Вероятно, предполагалось, что Бюро удастся сделать таким же ручным и управляемым органом, как и прежние спецслужбы, и внезапная результативность связки НАБУ и САП оказалась для многих неприятным сюрпризом. Само собой, результативность эта пока весьма относительна, потому что конечным итогом по расследованиям НАБУ должны стать судебные приговоры, а с этим в стране традиционная задержка. Но еще до всяких приговоров некоторым влиятельным в администрации президента и в парламенте людям навязчивое внимание НАБУ стало настолько неприятно, что они предпочли покинуть пределы страны.

Для общественности, которая уже потеряла надежду на хоть какую-то результативность работы судов по громким делам, коррупционно-тараканьи бега стали своеобразным неформальным подтверждением качества работы Бюро. Основательность Верховной Рады и Генпрокуратуры, которые своей подчеркнутой неспешностью и скрупулезным вниманием к формальностям дают возможность скрыться депутату Онищенко и судье Чаусу, публика оценивает в других терминах. Ну не понимают люди важности соблюдения формальностей. Имитация правосудия их уже не устраивает. Им зачем-то нужен результат.

Подчеркнутое эффективностью НАБУ противоречие между работой на результат и формальной имитацией не может долго держаться на нынешнем уровне. Следует ожидать, что Банковая и Верховная Рада приложат максимум усилий к тому, чтобы НАБУ не получило новых затребованных полномочий (вроде права на самостоятельное прослушивание фигурантов коррупционных дел) и чтобы инициатива создания Специального антикоррупционного суда так и не прошла дальше парламентской канцелярии. Понятно, что попытки сделать из НАБУ управляемую и безопасную для коррупционеров структуру продолжатся — и эти попытки будут иметь реальные шансы на успех, если власти удастся ослабить пристальное внимание гражданского общества к тому, что происходит вокруг НАБУ.

Удручающая некомпетентность НАПК и позорный провал с запуском системы электронного декларирования ясно показывают, что нас в этом случае ждет.

Впрочем, все пока поправимо. Если электронные декларации действительно полноценно заработают 1 сентября, как утверждает глава НАПК, и станут основанием для антикоррупционных расследований, если вынесение приговоров по резонансным делам станет для украинских судов не исключением, а правилом, если депутатский и судейский иммунитет будут ограничены до такого уровня, что бегство коррупционеров перестанет быть еженедельным поводом для анекдотов, если Генеральная прокуратура заслужит результатами своей работы общественное признание, если в Верховной Раде вместо нынешней инертной депутатской массы появится осмысленное количество настоящих профессионалов…

Нет ни малейшей надежды, что это сделает кто-то за нас. Наши интересы отстаивать можем только мы сами.

Граждане и коррупционеры: гармония в равнодушии

Автор: | | , ,
Оставить комментарий

[Колонка была опубликована на LIGA.net]

Если вашу квартиру вскрыли и ограбили, у вас наверняка не возникнет сомнений — вызывать полицию или нет. Можно, конечно, представить себе персонажей, которые предпочтут и в такой ситуации хоронить утраты в себе, дабы не отягощать своей скорбью правоохранителей и не осложнять жизнь бандитам, тоже по-своему людям несчастным.

Но такое отношение все-таки выглядит исключением, статистической погрешностью. Большинство пострадавших не откажутся от возможности по справедливости наказать ворье. Люди считают в порядке вещей, что возмездие за присвоение их собственности должно быть неотвратимым, и потому такому возмездию обычно способствуют. Пусть грабителей найдут и посадят, пусть они получат по справедливости, как повелось издавна. «Цель высшая моя — чтоб наказанье преступленью стало равным», пелось в комической опере «Микадо» у Гилберта и Салливана. «Так пусть они страдают, как страдаем мы», — по другому поводу, но совершенно в тон замечал Теодоро в «Собаке на сене» у Лопе де Вега.

В общем, у владельца ограбленной квартиры довольно мало причин не звонить в полицию с сообщением о преступлении.

Вроде бы, совершенно очевидный и понятный ход мыслей. Но как же удивительно он меняется, когда речь заходит о бюджетных распилах и прочих коррупционных преступлениях.

Тут вдруг начинаются моральные проблемы. Например: будет ли сообщение об обнаруженных «схемах» считаться доблестным исполнением гражданского долга или, наоборот, постыдным стукачеством? Что скажет об этом в эфире у Шустера княгиня Марья Алексеевна? И вообще: а вдруг они не воры, а просто так ничейные деньги коммуниздят?

Причина этих сомнений именно здесь, в последнем вопросе: человек не понимает, какое отношение государственные деньги имеют к нему самому.

Читать дальше →

Партии или сети?

Автор: | | , ,
Оставить комментарий

Антикоррупционный форум, Киев, 23 декабря 2015Имитационные демократии потому и называются имитационными, что копируют внешние признаки настоящих, но не принимают их фундаментальных свойств.

Партии в Украине есть? Есть. Парламент в стране есть? Есть. Выборы есть? Раз есть подкуп избирателей и другие нарушения на выборах, значит, видимо, есть и сами выборы. Некоторые считают, что этого вполне достаточно, чтобы политическая система страны считалась демократической.

Но разве может быть демократической политическая система, в которой эффективно заблокированы штатные механизмы влияния избирателей на власть? Может ли считаться демократическим общество, судебная система которого громогласно объявляется с высоких трибун неэффективной, но при этом требования ее реформировать упираются в скорбную неспособность тех же высоких трибун эту задачу в осмысленные сроки решить? Может ли считаться демократическим государство, в котором заранее оговоренная смена крайне непопулярного и неэффективного правительства внезапно оказывается невозможной из-за того, что его якобы совершенно некем заменить? Много ли демократии в стране, если чуть ли не самой крупной победой громкой антикоррупционной кампании становится добровольное сложение депутатских полномчий одним из ее фигурантов?… [ Дальше ]

 

Кругом капканы

Автор: | | , ,
Оставить комментарий

Яценюк и СаакашвилиПохоже, выступление Михаила Саакашвили с разоблачением коррупции в правительстве Яценюка ушло в гудок.

Заявление такого масштаба от вполне официального лица вызвало бы десятибалльное политическое землетрясение в любом демократическом государстве. Украина в этом отношении проявила себя как страна с удивительной сейсмоустойчивостью — по ощущению, отечественную публику событие даже не тряхнуло, лишь слегка развлекло. То, что в другой стране рвануло бы похлеще ядерного взрыва (шутка ли — главу правительства обвинили в крышевании хищений из бюджета!), у нас слегка пыхнуло медийным фейерверком, да ещё и не особо оригинальным. На сходное по направленности заявление Давида Жвании, например, реакция была уже куда менее пышной.

Никто ведь не ожидал, что из-за такой ерунды начнутся отставки? Заявления о следственных проверках — ну, так и быть, заявления сделаем  (заодно подтвердим, что новые антикоррупционные структуры существует не только для западных кредиторов), раз такова традиция. Но какие у нас основания ожидать более серьезных последствий? Украинские суды скоро совсем забудут, что такое приговор по громкому коррупционному делу, для них это пережиток совсем далекого прошлого. Публика благодаря этому привыкла считать даже самые звучные коррупционные разоблачения вполне безобидным дружеским троллингом — “а вы, батенька, однако, коррупционер! ха-ха-ха, спасибо за комплимент, заходите к нам на гуся”.

Заявления президента Порошенко о “запуске перезагрузки судебной власти” впечатляют теперь только его аппарат, но даже аппарат никак не подталкивают к практическим инициативам: судя по глухому бурчанию кулуаров, там до сих пор не определились с “дорожной картой” судебной реформы. Еще более глухо кулуары бурчат о причинах практической “неприкосновенности” Виктора Шокина на посту генерального прокурора.

И, конечно, нельзя обойти вниманием ключевую интригу второй половины 2015 года — судьбу правительства Арсения Яценюка. Ещё летом премьер производил впечатление растерявшего драйв и практически приговоренного к отставке, но к концу года, по мере приближения 11 декабря (даты, когда его правительство расстанется с так называемым иммунитетом) он чудесным образом воспрял духом, воспарил орлом и теперь, кажется, совершенно не настроен расставаться со своим кабинетом. И, что парадоксально, находит в этом смысле поддержку даже у руководства Верховной Рады. А ведь еще совсем недавно у многих депутатов его грядущая отставка вызывала только одну мысль — “почему не сегодня?”

Обвинения в потворствовании коррупции, выдвинутые против него, премьер игнорирует так же легко, как и все прочие адресаты подобных обвинений. “Слова, слова, слова”, как бы говорит он обвинителям вслед за принцем Гамлетом у Шекспира. “Слова, синьора, стоят мало”, пордхватывает тему циничный Теодоро у Лопе де Вега. Классики, как видим, стоят за Яценюка горой. А авторитетного суда, который мог бы брошенные «слова» подтвердить или опровергнуть, в стране по-прежнему нет.

Причиной демонстративной уверенности премьера в прочности своих позиций может быть то, что пристойной альтернативы для него большинство депутатов Верховной Рады пока не видят. Снять премьера они, может быть, и сняли бы, но при этом ни один кандидат на премьерское кресло нужного числа голосов в нынешнем парламенте набрать не сможет. И тогда Арсений Яценюк останется исполняющим обязанности премьера, а Украина потеряет значительную часть критически важной (по оценкам правительства) западной финансовой поддержки реформ — ведь одним из условий предоставления помощи было полноправное ответственное правительство без всяких “и.о.”

С другой стороны, вопрос репутации премьера, который запросто можно игнорировать в пределах государственных границ, вызывает все более тяжелую оторопь у зарубежных партнеров. Свежее исследование Transparency International оценивает коррупционный риск в Украине как очень высокий.  Среди тем, которые анонсирует к приезду в Украину Джозеф Байден, борьба коррупцией занимает одно из первых мест. Об украинской привластной коррупции охотно пишет в связи со скандалом вокруг Николая Мартыненко европейская пресса.

Чем дальше, тем более очевидным и для Запада становится то, что за два года после Революции Достоинства новые власти Украины к практическому решению проблемы коррупции так и не приступили. Ну разве что формально, для вида.

Но с какой стати, в таком случае, Запад будет поддерживать такое правительство — особенно если там не питают иллюзий о реальном положении дел и с его реформаторским потенциалом?

Так намечается ситуационный тупик, цугцванг, в котором ни один доступный вариант действий не играет на продвижение к победе. С одной стороны, увольнять Арсения Яценюка из премьеров нельзя, потому что его уход может привести (из-за неспособности парламента утвердить ему полноценную замену) к потере существенной западно финансовой помощи, распаду коалиции и досрочным выборам в условиях российской агрессии. С другой стороны, сохранение за Арсением Яценюком премьерского поста без внятного и не вызывающего сомнений снятия с него всех обвинений в причастности к коррупции может привести к той же самой потере финансовой помощи. А снять эти обвинения нечем ровно так же, как нечем их и подтвердить: ведь юстиция Украины остаётся, извините, в большом долгу…

Можно сколько угодно утешать себя тем, что выход есть из любой ситуации, даже самой тяжелой. Но при этом все равно — и так некстати — вспоминается поговорка, что изворотливый политик может выпутаться из той ловушки, в которую мудрый политик предусмотрительно не попадет.

Давайте уже в следующий раз выбирать мудрых, что ли. Хотя бы для разнообразия.

Анти-Анти-Коррупция, или Что происходит с Антикоррупционной прокуратурой

Автор: | | , ,
Оставить комментарий

3369906eac16614cd9945df592ad77c5f9909158Демонстративная безнаказанность коррупционеров всех мастей остается самым ощутимым итогом реформы украинской системы правосудия последних полутора лет. Люстрации эффективно заблокированы, “нужные люди” из-под них выведены. Суды ворочают коррупционные дела, как неподъёмные валуны, не в силах сдвинуть их с места. Генеральная прокуратура гордо показывает смешные суммы, возвращенные в бюджет по закрытым делам, и не даёт хода разбирательствам по коррупции в самой ГПУ. Президент Порошенко декларирует свою приверженность реформам и аккуратно удерживает их в пределах административно согласованного статус кво.

 

Зачем нужна Антикоррупционная прокуратура

Порочный круг взаимной поддержки старой номенклатуры должны разорвать Национальное антикоррупционное бюро (НАБ) и специальная Антикоррупционная прокуратура (АКП) — по задумке независимые ни от кого и способные взять за мягкое место высокопоставленного коррупционера любого ранга. При этом важна именно их связка: НАБ выявляет криминал, обеспечивает его оперативную разработку и сбор доказательств, АКП (по итогам работы НАБ) возбуждает уголовное производство. Подразумевается, что дальше последует передача дела в суд, и тут новации пока не прописаны: можно считать доказанным, что судебная система в ее нынешнем состоянии способна замылить практически любое дело или сделать его разбирательство бессмысленным, расслабленно и гуманно отпустив подозреваемого или обвиняемого куда-нибудь подальше от границ Украины. Увы, о специальном антикоррупционном суде (АКС) в Украине речи пока не идет.

Загвоздка в том, что создавать новый эффективный антикоррупционный суд, сохраняя при этом и неэффективный коррумпированный старый, даже для нашего ко всему привычного политикума как-то очень уж странно. Старый-то зачем?

При этом политикуму почему-то не странно создавать отдельную эффективную Антикоррупционную прокуратуру, сохраняя при этом неэффективную коррумпированную старую. Возможно, такая постановка реформаторской задачи интересна в теоретическом плане, но в плане чисто практическом она приводит именно к тому, что мы наблюдаем в последние недели: благие намерения выпалываются на корню в десять рук.

В основе этой «прополки» лежит понимание украинским административным сознанием простой вещи: если бы Генеральная прокуратура Украины была эффективна и нормально выполняла свои функции, никакой независимой от нее Антикоррупционной прокуратуры не понадобилось бы вообще. Но раз она понадобилась и (под сильным давлением извне и снизу) будет создана, ГПУ остается только роль глубоко бывшего и в высшей степени отставного старпера, который рядом с молодым и здоровым воякой как-то уже не блестит. И это в лучшем случае — в худшем старым прокурорам грозит приличная отсидка с подачи того же молодца. Перспективы нерадужные.

 

Кто против

 

ГПУ, которую принудили к участию в процессе формирования АКП, на теневом административном фронте этот процесс старательно саботирует. Когда заявляя, что реформаторские инициативы “подрывают авторитет правоохранительных органов”  (хотя “бриллиантовые прокуроры”, например, подрывниками этого авторитета почему-то не считаются), когда делегируя в комиссию по формированию АКП подозреваемых в коррупции прокуроров  с понятной целью взять АКП под контроль — чтобы заведомо лишить его независимости и работоспособности.

Активное вмешательство ГПУ в процесс формирования АКП означает, что эта структура рассматривает независимый от себя орган прокурорского надзора как реальную угрозу и намерено эту угрозу отбить, сделав АКП в той или иной степени зависимойот себя, безопасной и управляемой.

Национальное антикоррупционное бюро в этом отношении удостаивается меньшего административного нажима — возможно, потому что без независимой прокуратуры оно не слишком опасно. Ну, соберет НАБ компромат, и что дальше? Все равно дело должна возбуждать прокуратура. То есть, ключевым моментом остается то, за кем сохранится реальный прокурорский надзор в ключевых антикоррупционных делах. За это и идет борьба.

 

Роль президента

 

Роли правительства, президента и парламента в борьбе за создание АКП остаются крайне двусмысленными.

Петр Порошенко, с одной стороны, поощряет реформаторские усилия Сакварелидзе, но, с другой стороны, он очевидно поддерживает и Виктора Шокина. Возможно, идея такого административного “тянитолкая” заключается в попытке обеспечить плавную преемственность — эта идея могла бы сработать, если бы у Сакварелидзе и Шокина были равновесные административные категории и они компенсировали недостатки друг друга. Но ни о какой равновесности в этом случае говорить определенно не приходится, и картина получается куда как менее веселая. Пока Сакварелизде набирает новые кадры для местных прокуратур, которые когда еще приступят к делам, Шокин в ГПУ фактически поддерживает сохранение режима безнаказанности для действующих высокопоставленных коррупционеров.

Причин, по которым многолетняя борьба с коррупцией не приводит к годным для предъявления результатам, бывает только две. Первая: вовлеченность в коррупцию тех, кто с нею якобы борется. Вторая: их явная некомпетентность. Или первое, или второе — третьего просто не дано.  В сложившейся в Украине ситуации эта дихотомия применима как к Шокину, так и к Порошенко, который Шокина активно поддерживает.

Очевидность этого безвыходного “или-или” периодически приводит в ярость партнеров из Евросоюза и США. Запад-то по наивности рассчитывал, что после отправки Януковича в политический мусоропровод украинские элиты решат хотя бы слегка перевоспитаться. Эти надежды сейчас стремительно испаряются. Transparency International Ukraine прямым текстом заявляет, что правительство саботирует создание независимых антикоррупционных органов.  Посол США в Украине Джеффри Пайетт говорит о недопустимости давления со стороны ГПУ на Сакварелидзе и Касько. Федерика Могерини приезжает напомнить, что деньги будут только после стульев.

Президент Порошенко, однако, пытается изображать уверенность в успехе — если он сдаст еще хоть на шаг назад, ЕС просто отзовет большую часть финансовой помощи, на которую нынешняя администрация откровенно рассчитывает. Отсюда заклинания насчет того, что Шокина можно и не трогать — после начала работы АКП он, дескать, все равно станет второстепенной фигурой (а пока не стал, пускай уж побудет первостепенной), и заверения, что все вопросы с выполнением условий Евросоюза уже сняты.  Последнее, впрочем, тут же оборачивается, как говорил Мышлаевский у Булгакова, чистой “оперетткой”, потому что депутаты Верховной Рады сначала на голубом глазу проваливают голосование по этим условиям, а затем вполне наглядно демонстрируют свое пренебрежение к теме, срывая обсуждение соответствующих пакетных законов в комитетах.  Президент тоже кое-что от себя в либретто регулярно добавляет: например, вводит генерального директора Европейского управления по борьбе с мошенничеством Джованни Кесслера в конкурсную комиссию по избранию антикоррупционного прокурора, но забывет это предварительно согласовать с самим Кесслером и получает от того обидное замечание. Причем эта история до смешного точно повторяет сценарий полугодовой давности с неудачным кооптированием сенатора Джона Маккейна в украинский совет по реформам. Удвительно, но даже публичные промахи никто в Администрации президента не анализирует — а при случае их даже повторяют на бис.

Вся эта «карусель анти-анти-коррупции» вполне наглядно вертится, но так же наглядно никакого пристойного результата она пока не дает. Но и останавливать ее, вроде бы, власти не собираются: видимо, надежда на то, что на ней можно еще полгода-год покатать всяких готовых платить дурачков, пока еще жива.

Тормоз как универсальное средство управления страной

Автор: | | ,
Оставить комментарий

[ Колонка впервые опубликована на LIGA.net ]

Правые тянут национальную политику в одну сторону, левые в другую, центристы тянут её сразу туда, сюда и отсюда. Консерваторы призывают всех упорно сидеть на проверенных временем стульях, а прогрессисты ругаются, что эти проверенные стулья давно сожрала коррупция и пора делать новые. Заграница даёт сигналы, будучи искренне убеждена, что эти сигналы ясны, но с этой стороны границы сигнальщика регулярно понимают с точностью до наоборот. Избиратель требует реформ и тут же голосует за то, чтобы никаких перемен не было. Правительство регулярно жжот, парламент дует на воду, президентский офис дымится.

Вы думаете, Украина в этом смысле представляет собой исключение? Ничего подобного — это обычное состояние крупного современного государства. Да, у нас ко всему этому ещё и война, но война это такой же путь обмана, как и политика — или продолжение ее же другими средствами.

С этой безумной кашей справляются во всём мире — справляются где лучше, где хуже, где с привычным изяществом, где без него.

Мы в Украине пока справляемся хуже и безо всякого изящества.

То, что в Верховной Раде после подведения итогов местных выборов созрел очередной политический нарыв, было видно невооруженным глазом. А в ходе заседания пятого ноября стало ясно, что не только назрел, но и лопнул. Эффект получился отвратительный. Объяснить с позиций здравого смысла, почему депутаты решили торпедировать безвизовый режим с Евросоюзом для своих избирателей, категорически не получается. В стране с вменяемой демократией это был бы натуральный политический самострел, групповой и торжественный. И раз уж депутаты всё-таки рискнули встать на этот путь, остаётся предположить, что вменяемой демократии в Украине по-прежнему нет.

Зато есть формальный гарант всего хорошего — президент Петр Порошенко. Который, к его чести, предварительно прочитал депутатам несколько довольно доходчивых проповедей с увещеваниями на тему, что делать глупости хотя бы в этот раз не стоит. Речевки, однако, не сработали. Президента, а по совместительству реального лидера парламентского большинства, не послушалась даже правящая коалиция.

Это не просто ЧП. Это, извините, позор.

Этот позор говорит о том, что президент Порошенко как главный модератор и арбитр политических процессов в Украине фактически стал “хромой уткой” и потерял изрядную часть инструментов для управления ситуацией.

Почему так произошло? Возможно, потому что президент для регулирования политических процессов придерживался в корне неверной тактики: возникающие в этих процессах противоречия он не разрешает, а сглаживает. Вместо того, чтобы выбрать способ разруливания конфликта, он предпочитает отложить его на будущее. Так было, например, с конфликтом Шокина и Сакварелидзе в истории с “бриллиантовыми прокурорами”. Разве тот конфликт был разрешён? Ничего подобного — он был просто на время убран под ковёр, где продолжает беспрепятственно тлеть до сих пор. И может вспыхнуть с новой силой в любой момент.

Такой подход даёт не разрешение сложной ситуации, а лишь его видимость. Противоречие никуда не исчезает, но разрешать его прямо сейчас и срочно становится как бы не обязательно, проблема откладывается, конфликт замораживается. А если учесть, что конструктивное разрешение текущих конфликтных ситуаций — естественный драйвер политических процессов, становится понятным, почему из-за отсутствия этого драйвера общая скорость процессов в украинском политикуме снижается.

У некоторых это может создать впечатление, что такая ситуация лучше поддаётся управлению. Но такое впечатление ложно, потому что постоянное торможение хорошо для удержания на месте чего-то неподвижного, но не для управления процессом в динамике. Вспомните: велосипед устойчив или когда он лежит, или когда его скорость достаточно велика. На малых скоростях он становится трудноуправляемым и неустойчивым. 

Очень похоже, что президент Порошенко, сглаживая противоречия вместо их разрешения, добился именно такого эффекта. Украинский “велосипед” теперь едет слишком медленно, а потому крайне неустойчив. Для желающих остановить и положить его — это отличный шанс, которым грех не воспользоваться.

Начавшись после Майдана как поток стремительных перемен, украинская политическая жизнь за полтора года заболотилась и заросла ленивой ряской. И выбраться из этого болота украинский политикум уже не может, потому что собственного драйва у него нет — он всё время подстегивался чужим, всячески его при этом сдерживая. Порошенко со своим умиротворенческим подходом тоже ничего сделать не может — он не разгонный модуль, а регулятор, он не дает новых импульсов — в лучшем случае перенаправляет уже имеющиеся.

Дело Корбана в этом контексте выглядит неуклюжей и малоудачной попыткой Порошенко вернуть политическую инициативу, резко рвануть на себя управленческие рычаги, которые у него перехватывают — или ему кажется, что перехватывают. Он, видимо, не понимает, что управляемость ситуацией может снижаться из-за его собственной привычной тактики торможения. И что соблазн перехватить инициативу появляется у его оппонентов именно потому, что эта тактика оказалась способом снизить темпы перемен.

Нынешний парламентский кризис, в который Украина въезжает между двумя турами выборов мэров в 27 городах и который вполне может добить президентскую коалицию, опасен тем, что может не просто лишить Порошенко рычагов для управления ситуацией, но и сломать эти рычаги совсем. Коррупционерам старой закалки они не нужны: им сейчас важно только то, чтобы их и дальше не трогали. Никакого Национального антикоррупционного бюро — разве что маленькое и подконтрольное. Никакой специальной антикоррупционной прокуратуры — хватит и обычной, прикормленной. А лучше всего вообще все это спустить на тормозах.

И, конечно, никакого безвизового режима с Европой они не допустят — пока его условием остаются настоящая, а не декоративная борьба с коррупуцией, практическая судебная реформа, а не ее бесконечное обсуждение, и, наконец, компетентное обеспечение процесса системной модернизации страны.

Именно коррупция и ее носители — и только они — жизненно заинтересованы в том, чтобы Украина оставалась европейским исключением из общедемократических правил. И пока в этом смысле у них все получается удивительно складно. Совсем как у Януковича за полгода до Революции Достоинства.

В 2013 ситуацию сломал отказ Януковича подписывать Соглашение об ассоциации с ЕС.  Будет забавно, если нынешняя Верховная Рада рискнет повторить его фокус.