Такое впечатление, что народ раньше не видел точно таких же судебных сериалов. А ведь их за прошедшие семь лет было вполне достаточно. Ефремов, Корбан, Мосийчук, Онищенко, Насиров, Савченко-Рубан, далее везде. «Этапы большого пути», «Перри Мейсон» и «Lost» в одном подарочном комплекте.
Виктор Медведчук
Сценарий почти всегда начинается с бурной пиар-кампаниии прокуратуры и/или СБУ, иногда для разнообразия приукрашенной боевой операцией по захвату окрестностей злоумышленника. Или, паче чаяния, его самого. И все это так громко и боевито, что у зрителя нет времени даже на сходить пописать. Записи разговоров и оперативная съёмка очень скрытой камерой. Пресса неистовствует. Фейсбук аж пищит. Умеют, заразы, строить экспозицию.
Потом начинается фабула. Вручают подозрение. Нет, не вручают. Нет, вручают, но не подозрение. Никто не знает, что вручают. Медаль? Наградной газопровод? Грамоту почетного зрадника? Интрига! Нет, все-таки подозрение, но непременно с каким-нибудь нарушением процедуры. Интрига должна сохраняться.
Но главное, понятное дело, всё ещё впереди.
Главное — это мера пресечения. Адвокат или прокурор? Одеяло или каталка? Поруки или по самое небалуйся? Браслет на ногу или пирсинг на интим? Залог или за что-то другое? Сколько-сколько?! Интрига! Абсолютная кульминация. Апогей всего представления. И досудебного, и судебного.
И послесудебного тоже. Потому что на этом первый сезон шоу благополучно заканчивается, бегут финальные титры, и начинается… нет, не второй сезон, а ожидание второго сезона. На который, впрочем, пока нет ни бюджета, ни сценария, ни пороху в пороховницах, ни спецназа СБУ, ни, в конце концов, той же интриги. Она полностью исчерпана избранием меры пресечения. Дальше только растянутое на годы муторное отползание в тоскливый позор процедурной импотенции. Уже никто не помнит, что там за мерой пресечения должно быть и как этого добиться. Прения? Присяжные? Вердикт? Вотще: навык утрачен, да никто и не парится. Хуже того: шоураннер в принципе не понимает, зачем все это нужно, поскольку пиар-кампанию уже отработали, а на остальное никто всерьёз и не забивался. Ну, так, мечтали только, что вот хорошо бы продлить сериальчик ещё на сезон-другой. Но без серьезных обязательств, конечно. Кураж растрачен, свет выключен, уборщица тоже уже ушла.
Но зрителю об этом, конечно, прямо никто не скажет. Ему полагается говорить «не переключайтесь, самое интересное будет сразу после рекламы». Сразу после — это значит, что времени на сходить пописать у зрителя по-прежнему нет.
С этого момента профессионализм шоураннера заключается не в работе над вторым сезоном, а в создании иллюзии, что такая работа идёт. Тянуть волынку. Кудрячить бокра. Выжимать кошку.
И так до тех пор, пока зритель не поймёт, что те финальные титры были действительно финальными, и что после избрания меры пресечения ждать больше нечего. А диван, сволочь, намок совершенно напрасно.
Спокойной ночи. No Deal Production совместно с Notorious Pictures. Ни один Медведчук при производстве сериала не пострадал. Пошла реклама.
Каждый раз, когда кто-то пишет или говорит «ну как же мы реформируем страну/победим коррупцию/остановим российское вторжение без правильного президента», мне хочется ответить — а как же вы пельмени варите без «правильного президента»? Сами, что ли?
Президент, как и любой чиновник, — это просто инструмент общества для решения задач, которые перед обществом стоят и обществом же решаются. И как инструмент он, во-первых, легко заменяемый, а во-вторых, стремительно приходящий в негодность, и потому опять же требующий регулярной замены. Но действовать этим инструментом так или иначе все равно должно общество.
Пельмени варит не кастрюля, а мы сами. Кастрюля для этого, конечно, нужна, но если в хозяйстве нет идеальной скороварки, сойдет и порепаная чугуняка, лишь бы не протекала. Протекла — на свалку ее, берем другую и варим.
Само собой, кастрюле обидно отправляться на свалку, а президенту обидно оказаться непригодным к тому судьбоносному, извините, делу, за которое он взялся. По человечески это понятно. Но обида обидой, а задачи-то решать надо. Обижайся сколько влезет, но давать результат кто будет-то? Кстати, покажешь результат — и ты уже не совсем бесполезный, тебя можно дальше как минимум терпеть, даже с твоими обидами.
Но это все в демократических странах, а не в заболоченном чрезмерным чинопочитанием вождистском пост-совке. У нас пока, при всех наших амбициях и вольностях, тема «правильного вождя» застряла накрепко, и откровенно протекающие политики этим привычно пользуются. Совок и пост-совок приучили обывателя воспринимать любую номенклатурную крысу как хозяина, распорядителя, в крайнем случае — шпрехшталмейстера. Которому, если он чего-то не сделал из того, что делать обязан, полагается не морду щупать, а челобитную подавать, и еще доплачивать сверх жалования на цацки к мундиру.
Реформировать страну, победить коррупцию, остановить Кремль — это наши задачи, задачи общества. Если президент или любой другой чиновник считает себя частью общества, он будет эти задачи решать и отчитываться перед обществом о результатах. Если результатов нет и отчитываться не о чем — не нужно рассказывать о том, что ты «старался», что у тебя были «самые лучшие намерения», что «проделана большая работа». Кому нужна твоя работа, если результат не просматривается. А если не просматривается — значит, нет у тебя как инструмента практической ценности. Вычеркиваем.
Но главное тут все-таки в том, что основную ответственность за все эти неудачи несет не инструмент (у него своя ответственность, достаточная, чтобы бояться спроса до судорог и постоянно помнить о грядущей свалке), а тот, кто его применяет. Пельмени, повторюсь, варит не кастрюля, а мы сами. Мы выбираем, в какой кастрюле их варить, и если мы выбрали дырявую, то это наша лажа.
Конечно, это если мы воспринимаем себя как демократическую страну, в которой избиратель осознает свою ответственность за эффективность государства и общественных институтов. Или если мы действительно, а не на словах, хотим жить в демократической стране, а не в заболоченной номенклатурной помойке с провалившейся ниже плинтуса судебной системой, освоившим откровенно шулерские махинации правительством и жомовой ямой с кандидатской степенью в Раде.
