Есть смысл кратенько сформулировать мое отношение к политикам вообще.
Для меня, как для гражданина, политик — это доступный ресурс, которым я могу пользоваться или нет по своему желанию. Могу выбирать, могу игнорировать. Если политик уже во власти, он становится ресурсом, с которого не просто правомерно, а совершенно необходимо требовать результат его работы. Если результат меня не устраивает, я его больше не выберу. Он после избрания — мой наемный работник и обязан оправдывать мое доверие. До избрания он просто свободный ресурс, который я могу иметь в виду на будущее, если вообще увижу в этом смысл.
В демократических странах такой подход на больших массах избирателей воплощается во временный общественный компромисс, который почему-то принято называть консенсусом. Выбор большинства может лично меня не устраивать, но я его принимаю, поскольку уважаю волеизъявление всех прочих граждан точно так же, как они уважают мое собственное. При этом даже политик, за которого я не голосовал, все равно передо мной ответственен по результатам его работы.
Они для меня не вожди, они не думают за меня и они не «знают лучше». Они должны давать результат, и если они его не дают, я совершенно спокойно и индифферентно буду называть их некомпетентными и лично для меня бесполезными. Само собой, остальные избиратели могут со мной не соглашаться, но это не повод как-то подгонять мой подход под мнение большинства. Единомыслие вообще порочно, оно лишает общество возможности развития.
Потребность в такой формулировке возникла из-за темы Саакашвили, который полностью вписывается в эту модель как свободный политический ресурс. Буду я им пользоваться как избиратель в своих интересах или нет, а если буду, то как именно, покажет время. Зависит от того, насколько он будет соответствовать моим требованиям и актуальным для меня как избирателя задачам.
При этом я помню, что Украина пока не является демократическим государством, а значит, мой подход в значительной степени оторван от нынешней политической реальности. Однако граждане страны уже сформулировали задачу построения демократии европейского типа — реальной, а не имитационной, — и поэтому есть надежда, что по мере решения этой задачи такое восприятие политики будет становиться все более распространённым.
Dixi.
