Детские шахматы

chess-smarter-e1442388440464Когда вы прищемили дверью палец, вам некоторое время совершенно наплевать на гепатит. Или на аллергию. Потому что палец, сволочь, болит зверски, синеет и пухнет, ноготь опять же надо спасать.

В такие моменты человеку кажется, что нет ничего важнее, чем этот несчастный палец. Добрался до аптечки, схватил первое попавшееся средство для снятия болевого синдрома при травмах. Применил. Ух ты, не болит. Победа.

А через двадцать минут морда покрывается пятнами и начинает опухать, а язык перестаёт помещаться во рту как раз в тот момент, когда диктуешь диспетчеру “скорой помощи” фамилию и адрес. Аллергический отёк, экстренная трахеотомия, госпитализация, антигистаминные препараты внутривенно.

Зато ноготь спас.

Всё это очень похоже на современную общественную жизнь: политики хватаются за больной палец (который, к слову, они же и прищемили) громко ноющего избирателя, начинают этим пальцем размахивать перед телекамерами и требовать друг от друга срочно принять меры. Принимают, причём так срочно, что не успевают оценить предупреждения экспертов о катастрофических побочных эффектах. Которые (побочные эффекты, а не эксперты) через месяц или два проявляются во всей красе и в полном соответствии с законом Мёрфи: всё, что может пойти не так, непременно идёт не так.

Проблема тут не только в политиках, но и в состоянии общественного сознания в целом. Избиратель не привык и не умеет оценивать ситуацию за пределами сферы своей компетентности и ответственности, а сфера эта ограничивается его профессией и непосредственным окружением: быт, семья, хобби. Главные приоритеты избирателя всегда находятся рядом с ним. На этом обычно и выигрывают политики-популисты, которые предлагают ему одно за другим “короткие решения”. Читать дальше

Кого выбирать, когда не из кого выбирать

Black Mirror - The Waldo MomentОсторожно, я сейчас глупость скажу. Готовы? Цитирую: “Если не Путин, то кто?”

Когда живёшь в России, этот вопрос тебе задают часто и совершенно серьёзно. Причём задают его, бывает, очень неглупые люди. Некоторые как бы и с сарказмом, но глаза у них при этом грустные-грустные. Тревожит их этот вопрос не на шутку. Из кого выбирать-то, когда не из кого.

И действительно. Начинают они (мысленно) перебирать варианты — и чувствуют себя точно как Городничий в финале “Ревизора”: “Ничего не вижу. Вижу какие-то свиные рыла вместо лиц, а больше ничего…” И огорчаются. И жалуются мне.

Как же “выбирать не из кого”, отвечаю. А ну-ка, смотрим.

В России больше ста сорока миллионов граждан. Хотите сказать, что среди них не найдётся ни одного профессионально пригодного для президентской должности? Очень патриотичное представление, нечего сказать. Читать дальше

Плохая положения

1portfel1В “Конармии” Бабеля (в главе “Чесники”) есть часто цитируемая (к месту и не к месту) реплика Будённого.

“- Ребята, — сказал Буденный, — у нас плохая положения, веселей надо, ребята…”

Я вот тоже, честное слово, хотел бы “веселей”. Но “положения плохая”, так что не взыщите — не удержался в седле. Дочитаете — увидите.

Впрочем, сначала о положении.

Государство всегда работает на сохранение сложившегося в обществе баланса. В сущности, оно для этого гражданами и построено, и в обычной ситуации польза от него есть.
Государство отрабатывает предписанные ему конструкцией и законом регламенты точно так же, как компьютер заложенные в него программы. Всё очень похоже: сбор данных, анализ данных, выработка решений по результатам анализа. А также самодиагностика, ремонт и поддержание работоспособности государственного механизма. Предусмотрено даже некоторое его самосовершенствование — впрочем, и это соответствует задаче сохранения “статус кво”, потому что повышает устойчивость.

Всё это было бы прекрасно, если бы не два печальных обстоятельства.

Во-первых, общество куда более подвижно, чем государственная машина, поэтому машина уже давно и очень прилично от общества отстаёт. Новый общественный баланс, который сложился сегодня, она воспринимает как нарушение регламента и постоянно пытается вернуть его в позапрошлогоднее состояние. Не со зла, конечно, просто выполняет свою основную функцию — сохранение “статус кво”. Но объективно-то она этими попытками ситуацию не стабилизирует, а, наоборот, раскачивает.

Во-вторых, аппаратным и программным обслуживанием государственной машины долго и с любовью занимались разного рода грызуны. Шестерни объели, контрольные блоки, лишние с их точки зрения, заменили хохотунчиками, регламенты самодиагностики подправили в свою пользу. По ходу нагадили везде, где только можно, и теперь вся машина, извините, очень плохо пахнет. Читать дальше

Независимость от деклараций

Олег ТабаковВас действительно беспокоит, что сказал об украинцах Олег Табаков? А почему? Не постигаю.

Я понимаю вселенскую горечь юного Артура, когда он пишет канонику Монтанелли в прощальной записке “я верил в вас, как в Бога, а вы мне лгали всю жизнь” — самый близкий для него человек оказался не возвышенным святым, а банальным лицемером. Это действительно грех, осознать и простить который пламенная юность не в силах. Я взрослый человек, я это понимаю.

Но я не понимаю, зачем реагировать на декларацию Олега Табакова с такой же юношеской остротой. Почему его мнение так важно для вас? Он самый близкий для вас человек? Непререкаемый авторитет? Праведник, по советам которого вы строите жизнь? Возможно, для двух-трех десятков людей это именно так, но остальные-то миллионы видели Олега Павловича только на экране или на сцене. Видели, может быть, регулярно, но ведь не настолько часто, чтобы уверовать в него всем сердцем? Читать дальше

Чистые руки для грязного дела

КоорупцияВ одном давнем разговоре мой собеседник использовал выражение “теорема о перерождении”. Разговор был о политике, а упомянутая “теорема” имела примерно следующий смысл: любой человек, каким бы безупречно нравственным и профессиональным он изначально ни был, самим фактом причастности ко власти в несколько этапов коррумпируется и утрачивает компетентность. Любой. Без исключений.

Обоснования этой профессиональной деформации в его изложении выглядели так.

Во-первых, задача человека во власти — принимать решения, которые приносят пользу для социума, но при этом зачастую противоречат интересам конкретных людей. Точно так же полководец приказывает батальону любой ценой сдерживать наступление противника, чтобы бригада могла завершить обходной маневр и уничтожить врага. Полководец понимает, что без гибели батальона победа невозможна. Он отдает приказ, обрекающий батальон на смерть, и тем самым добивается генеральной победы. Компетентность политика заключается в способности принимать такие же решения — допустить “частное зло” для достижения победы и затем оценить, стоил ли генеральный результат принесенных жертв. Чем более компетентен политик, чем чаще ему удается добиться достойной цели, тем более он склонен решаться на “частное зло” во имя достижения всё более значительного “общего добра”. Через некоторое время он неизбежно и почти незаметно для себя приходит к убеждению, что достойная цель оправдывает, в сущности, любые средства, — и сразу перестаёт быть компетентным. Профессиональная деформация завершена: теперь политик готов на любое преступление ради получения того, что он считает желательным для себя результатом. Читать дальше

Эффект политического глухаря

Monty-python-election-special-uk-759x500Власть даёт множество поводов для занимательных наблюдений. Опытный натуралист может многое рассказать о периодах спячки депутатов и сезонах накопления ими жировых отложений, о стайном поведении парламентских фракций, иерархической структуре министерских прайдов, о кровавых ритуалах смены вожака и, конечно, об уникальной видовой способности политиков под названием “вечный гон”.

Сегодня мы поговорим о самозабвенности, столь характерной для всех представителей власти — так называемом «эффекте глухаря».

Типичный политик способен слышать избирателей только в краткие сезоны предвыборных кампаний. Во все прочие периоды активности он с готовностью имитирует наличие слуха, но на самом деле для получения сигналов извне слухом не пользуется. В таком состоянии политик способен только слушать (обычно в форме так называемого “участия в слушаниях”), но не способен слышать (то есть, осмысленно воспринимать информацию). Читать дальше

О необходимости русско-русского словаря

Love-Hate

Язык — это не только толковый словарь плюс грамматика. Язык — это также семантика и прагматика. Даже если собеседники используют одно и то же слово, но решительно расходятся по мировоззрению или мировосприятию, они могут придавать этому слову совершенно разные смыслы. Вплоть до диаметрально противоположных.

Возьмём, например, слово “свобода”. Для одних это слово означает право и способность самостоятельно управлять своей жизнью и, как следствие, самому нести ответственность за неё. Свобода в таком понимании воспринимается как нечто желательное и привлекательное, упоминание о ней вызывает положительные эмоции.

Для других то же самое слово несет полностью противоположный смысл. Для них свобода — вынужденный отказ от привычки строить свою жизнь в соответствии с традиционным укладом, подчинение чуждым идеям, навязанным извне вместе с совершенно лишней ответственностью непонятно за что. Такая свобода человеку не нужна, он её отторгает, упоминание о ней вызывает отвращение и гнев.

Получается, что у нас теперь два русских языка

Не будем сейчас разбирать генезис каждого из этих двух представлений — это совершенно другая тема. Достаточно и того, что и то, и другое представление широко распространены и постоянно сталкиваются друг с другом.

Выглядит это, например, так.

— Люди вышли на Майдан, чтобы отстоять своё право на свободу!

— Ну вот, ты сам сказал, что бунт начался из-за навязанных людям бредовых идей!

Различия в понимании термина “свобода” (как и многих других терминов — “государство”, “юстиция”, “политическая деятельность”, “духовность” и т.д.) для участников диалога настолько фундаментальны, что говорить об их “общем языке” просто невозможно.

Лексика и грамматика пока осталась теми же, но семантика (закреплённые за словами смыслы) и прагматика (смысловая связь между понятием и тем, кто его использует) уже разошлись. Получается, что у нас теперь два русских языка, которые отличаются настолько, что впору составлять русско-русский словарь.

В этом словаре нужно будет учесть, например, то, что на одном из русских языков разговор об Украине как самостоятельном государстве возможен, а на другом — нет. Взамен в нём есть обширный смысловой инструментарий для обозначения сущностно неоформленного территориального феномена, который лишен всяких признаков государственности, но зато всем, что в нём есть хорошего, обязан русскому языку.

И такое понимание не просто временный артефакт пропаганды, который легко будет при необходимости отбросить. Оно органично связано со всем комплексом уже вполне устоявшихся воззрений на то, как “устроен” современный мир (он устроен как всеобщий многовековой заговор против России, но эту интересную тему мы пока оставим лишь как заметку на полях).

Еще одна новация, свойственная только одному из русских языков — расширение семантического пространства времён специфическим оценочным уточнением. Согласно этой новации, историческое событие может приобретать характеристику “настоящего” или “фальсифицированного”.

Скажем, победа Российской Империи над Наполеоном может признаваться “настоящим” событием, а поражение под Аустерлицем и союз Александра I и Наполеона против Англии — ”фальсифицированным”; полёт Гагарина в космос является событием “настоящим”, а высадка Армстронга на Луну “фальсифицирована”, и так далее. Практика употребления “настоящего” и “фальсифицированного” прошлого развивается прямо на наших глазах, можно предполагать также появление на семантическом уровне концепций “настоящего настоящего”, “фальсифицированного будущего” и так далее.

Для выявления и каталогизации таких различий и необходим формальный русско-русский словарь — он создаст начальную основу для взаимопонимания. Если вы действительно хотите, чтобы альтернативно-русскоязычный собеседник вас услышал, говорить с ним придётся на его языке. А поскольку различия в ваших с ним русских языках заключены не в лексике, а в понятийной базе, для результативного общения придётся осознать и понять систему взглядов собеседника наравне с собственной, в то же время не переходя на его точку зрения. Это не невозможно, конечно, но для неподготовленного человека затруднительно и, как минимум, некомфортно. Иногда даже травматично.

Но если не стремиться понять друг друга, зачем тогда вообще поддерживать диалог?


Статья опубликована 5.07.2015 на сайте еженедельника «Новое время» под названием «Новый русско-русский словарь»

Кризис компетентности

Тягнибок, Кличко и Яценюк на сцене Майдана - ukrafoto.com
Тягнибок, Кличко и Яценюк на сцене Майдана - ukrafoto.com

Тягнибок, Кличко и Яценюк на сцене Майдана — ukrafoto.com

В прошлом феврале я мог представить только три типа политиков, которые дрались бы за право войти в новое правительство Украины и взвалить на себя ответственность за страну.

Первый тип — политик-булыжник, не способный оценить масштаб и смысл востребованных перемен. Он пребывает в полной уверенности, что всё останется по-прежнему: коррумпированные группировки будут, как и раньше, паразитировать на предпринимателях, дерибанить бюджет и беспардонно врать избирателям (а при случае и убивать их) в полной уверенности, что им всё сойдёт с рук. Представить, что такой персонаж может получить правительственный пост — и в феврале 2014-го, да и теперь, совершенно невозможно — как и триумфальное возвращение в президенты “вечно легитимного” Януковича.

Второй тип — пламенный идеалист, который считает, что мечта о процветающей Украине воплотится в жизнь просто потому, что она для него свята и нерушима. Попав в правительство, он не стал бы вникать в скучные проблемы бюджета, кадровой политики, налогового регулирования — всё это, в его понимании, должно обустроиться само, по благоволению мироздания, которое с момента получения идеалистом портфеля само собой станет гармоничным. Про компетентность таких политиков говорить бесполезно, избирателей в подобных типах привлекает напористое обаяние “маниловщины” и фантастическая лёгкость, с которой картинка светлого будущего превращается в реальность — правда, всегда только на словах. Кстати, если вы думаете, что пламенные идеалисты не могут прорваться в правительство, потому что этого просто не может быть, посмотрите на Грецию и восхититесь её примером — и ее премьером.

И, наконец, третий тип: политический самоубийца. Человек, который согласен пожертвовать личными политическими перспективами ради того, чтобы вытащить Украину из системного кризиса. Профессионал, который чувствует в себе силы продавить и осуществить меры заведомо непопулярные, но жизненно необходимые для решения задач переходного периода. Начать на фоне промышленного спада структурные реформы в экономике, запустить механизмы обновления правоохранительных структур, перестроить бюджет, снять удавку с местного и регионального самоуправления — и так далее.

Даже в феврале 2014 года, когда аннексия Крыма еще не стала свершившимся фактом, а Донбасс лишь готовился впасть в безумие, было ясно, что у “третьего типа” будет в запасе в лучшем случае год. Никакие глубокие реформы, даже самые продуманные, не могут дать мгновенного эффекта. Весь этот воображаемый год кризис неизбежно продолжался бы, постоянно сокращая ресурсы страны и оптимизм её граждан. В лучшем случае удалось бы замедлить падение, но не превратить его в рост. Однако за этот год “политик-камикадзе” обязан был начать кардинальные преобразования и придать им такую инерцию, чтобы их невозможно было остановить. А потом перейти в оппозицию, проиграв очередные или внеочередные выборы, потому что раздражение даже самого верного его электората от несбывшихся чрезмерных ожиданий было бы слишком велико. Впрочем, при вменяемом устройстве власти контролировать уже начатые реформы из оппозиции даже удобнее.

Тогда, в феврале, мне представлялось, что именно на этот вариант стоит рассчитывать.

Даже начало гибридной войны не должно было серьёзно сломать этот сценарий. Скорее, наоборот — общая беда сплачивает людей, позволяет мобилизовать дополнительные ресурсы, продлевает мандат руководства, даёт шанс на терпение тех, кто попадёт под каток перемен.

Сценарий не сломался. Он просто не “взлетел”.

Почти все мои тогдашние прикидки оказались верными, кроме главной: пришедший в правительство коллективный “политический самоубийца” показал себя недостаточно компетентным.

Он оказался неспособен установить и выдержать стратегические приоритеты при запуске преобразований. Правительство за прошедшие полтора года не создало продуманной системы реформ, скорее, его действия похожи на подмалёвку эмалью по ржавчине. Законодательные инициативы о децентрализации и самоуправлении, одни из самых многообещающих начинаний кабинета Яценюка, бессильно заброшены, связанные с ними изменения в бюджетной и налоговой политике — тоже. Заявления об “очищении власти” чем дальше, тем больше выглядит профанацией.

Профессионалы, приглашенные в исполнительную власть, уходят, потому что не получают поддержки и не видят возможности добиться результата. Эффективность правоохранительных структур и юстиции теперь измеряются, похоже, числом обвиняемых, которых не удаётся добыть из-за рубежа, и числом уголовных дел, которые невозможно передать в суд из-за ненадлежащего их оформления. И Рада, и правительство месяц за месяцем пережевывают сиюминутные вопросы политической тактики, совершенно игнорируя так и не решенные фундаментальные проблемы долговременной стратегии. Энергия и время, необходимые для давно назревших структурных преобразований, растрачивается практически впустую. Решительность в реформах видна лишь на отдельных участках, и при этом нет никакой уверенности, что эти участки не окажутся в итоге лишь всплесками в океане безбрежного самоуспокоения.

Да, победа Майдана уберегла Украину и от правительства “политиков-булыжников”, и от правительства “пламенных идеалистов”. Но правительство “компетентных камикадзе” тоже не удержалось ни в одном из своих заявленных качеств — ни в части компетентности, ни как “камикадзе”.

И теперь медленно и печально превращаются — хорошо если в тыкву, а не в булыжник.


 

Статья была опубликована 3.07.2015 на сайте еженедельника «Новое время» под названием «Политический камикадзе» превращается в тыкву»