Между мордобоем и челобитной, или Пельмени варит не кастрюля

Каждый раз, когда кто-то пишет или говорит «ну как же мы реформируем страну/победим коррупцию/остановим российское вторжение без правильного президента», мне хочется ответить — а как же вы пельмени варите без «правильного президента»? Сами, что ли?

Президент, как и любой чиновник, — это просто инструмент общества для решения задач, которые перед обществом стоят и обществом же решаются. И как инструмент он, во-первых, легко заменяемый, а во-вторых, стремительно приходящий в негодность, и потому опять же требующий регулярной замены. Но действовать этим инструментом так или иначе все равно должно общество.

Пельмени варит не кастрюля, а мы сами. Кастрюля для этого, конечно, нужна, но если в хозяйстве нет идеальной скороварки, сойдет и порепаная чугуняка, лишь бы не протекала. Протекла — на свалку ее, берем другую и варим.

Само собой, кастрюле обидно отправляться на свалку, а президенту обидно оказаться непригодным к тому судьбоносному, извините, делу, за которое он взялся. По человечески это понятно. Но обида обидой, а задачи-то решать надо. Обижайся сколько влезет, но давать результат кто будет-то? Кстати, покажешь результат — и ты уже не совсем бесполезный, тебя можно дальше как минимум терпеть, даже с твоими обидами.

Но это все в демократических странах, а не в заболоченном чрезмерным чинопочитанием вождистском пост-совке. У нас пока, при всех наших амбициях и вольностях, тема «правильного вождя» застряла накрепко, и откровенно протекающие политики этим привычно пользуются. Совок и пост-совок приучили обывателя воспринимать любую номенклатурную крысу как хозяина, распорядителя, в крайнем случае — шпрехшталмейстера. Которому, если он чего-то не сделал из того, что делать обязан, полагается не морду щупать, а челобитную подавать, и еще доплачивать сверх жалования на цацки к мундиру.

Реформировать страну, победить коррупцию, остановить Кремль — это наши задачи, задачи общества. Если президент или любой другой чиновник считает себя частью общества, он будет эти задачи решать и отчитываться перед обществом о результатах. Если результатов нет и отчитываться не о чем — не нужно рассказывать о том, что ты «старался», что у тебя были «самые лучшие намерения», что «проделана большая работа». Кому нужна твоя работа, если результат не просматривается. А если не просматривается — значит, нет у тебя как инструмента практической ценности. Вычеркиваем.

Но главное тут все-таки в том, что основную ответственность за все эти неудачи несет не инструмент (у него своя ответственность, достаточная, чтобы бояться спроса до судорог и постоянно помнить о грядущей свалке), а тот, кто его применяет. Пельмени, повторюсь, варит не кастрюля, а мы сами. Мы выбираем, в какой кастрюле их варить, и если мы выбрали дырявую, то это наша лажа.

Конечно, это если мы воспринимаем себя как демократическую страну, в которой избиратель осознает свою ответственность за эффективность государства и общественных институтов. Или если мы действительно, а не на словах, хотим жить в демократической стране, а не в заболоченной номенклатурной помойке с провалившейся ниже плинтуса судебной системой, освоившим откровенно шулерские махинации правительством и жомовой ямой с кандидатской степенью в Раде.

Пойду пельмени сварю, что ли.

Камо грядеши, или Зверство переходного периода

Реформы - это туда

В чем зверство переходного периода при откровенно убогом его менеджменте? В том, что процессы идут во все стороны сразу. Что-то модернизируется. Что-то архаизируется. Что-то изображает подвижность, не делая при этом ни единого законченного движения, но производя много звука, вида и запаха. У каждого процесса свои зрители, один «за» и один «против».

А что со всем этим делает плохой менеджмент? А ничего. И не только потому, что у него ничего не получается, а ещё и потому, что получается прямо противоположное задуманному. Раз за разом. Зашквар за зашкваром. И когда менеджмент, наконец, начинает смутно осознавать, что он таки действительно безоговорочно плох, задача управления процессом (с которой он и так не справляется) уходит сначала из приоритетов, а потом из сознания. А на ее место приходит сверхзадача — всеми силами скрыть свою неспособность управлять процессом.

Скрыть прежде всего от себя самого. Потому что другие-то все равно эту неспособность видят и бестактно тычут в неё пальцами. Со стороны-то все это позорище страсть как хорошо видно. И спастись от него можно или расписавшись своем провале, или полностью уйдя в самообман. Находить успехи там, где их нет. Называть перевешивание табличек «решительными реформами», а неспособность добиться результата — «взвешенным подходом». Возлагать ответственность за провалы на предшественников и противников, отклоняя ее от себя. Отрубить обратную связь, чтобы реальность не раздражала, и из-за этого окончательно расстаться даже с ощущением реальности, не то что с нею самой.

Но если нет даже ощущения реальности, откуда ж взяться эффективному управлению процессами. А без него процессы идут сами, или их ведёт кто ни попадя. Броуновское движение маленьких планов. Во все стороны сразу. Что-то модернизируется. Что-то архаизируется. Что-то изображает подвижность, не делая при этом ни единого законченного движения, но производя много звука, вида и запаха. У каждого процесса свои зрители, один «за» и один «против».

Такое вот оно, зверство переходного периода при откровенно убогом его менеджменте.

И почему мы упорно держимся именно за такой государственный менеджмент, избавленный от способности дать результат? Потому что он свой, доморощенный? Или потому что результат нам, по большому счету, и не нужен, а нужно годами копить раздражение, чтобы на следующих выборах его выплеснуть в бюллетень и сменить одного самозабвенного безрезультатника на другого — и, главное, сохранив при этом заскорузлого Авакова как абсолютную реформаторскую константу и символ грядущих перемен.

Но перемен к чему? Переходный период не бывает очень уж долгим. Общественные процессы, если ими не управлять (или если ими паршиво управлять), стремятся привести социум к стабильному состоянию. И если это не будет качественно новое состояние, мы просто автоматически вернёмся к качественно старому. В архаику. Сначала постсоветскую, а затем и в советскую. Взвейтесь кострами, коллектив поддержал почин и кто последний за гуманитаркой.

Ровно это мы и получим, если перестанем требовать от государственного менеджмента нужный нам результат и будем принимать объяснения его отсутствия «взвешенным подходом» и «происками предшественников» как должное.

Беда в том, что требовать результат приходится от того менеджмента, который есть, а не от того, о котором мечтается.

И практическая бессмысленность этого «приходится» реально выбешивает. Время же уходит. Каждый день отложенного результата для Украины — это сорок миллионов убитых человеко-дней. А если считать от Революции Достоинства, это уже 280 миллионов убитых человеко-лет.

Господи, как же государственному менеджменту повезло, что я один такой легко возбудимый, а остальным все нравится. Неимоверно повезло.

Реформы - это туда

Научно доказанный позор

Илья Кива

Читаю, как вас оскорбляет то, что Кива теперь «кандидат». А то, что он депутат Верховной Рады, вас не оскорбляет? Это ведь слегка посерьезней оскорбуха.

Но все так привыкли, что парламент (законодательный, сука, орган власти) — идеальное место для отходов интеллектуального отбора, что эти отходы туда с восторгом сливают. Целыми партиями. Миллионами голосов. Фестиваль беспринципности национального, сука, масштаба. И после этого стоит ли удивляться, что нашлось тринадцать циников, отдавших голоса за присвоение Киве «кандидата»? Тринадцать, серьезно? Как будто позор сосредоточен в этих тринадцати, а не жирно размазан по миллионам. Я вот чертовски уверен, что эти тринадцать так же гордятся тем, что сделали Киву «кандидатом», как и миллионы избирателей ОПЗЖ гордятся тем, что сделали Киву депутатом.

Мы так возмущаемся, как будто «кандидатство» и депутатство Кивы — исключение. Но Кива не исключение, поймите. Кива — это сейчас правило. А исключения — те, кого он возмущает. Те, кого возмущают коррупция, некомпетентность и неприкрытый идиотизм — безусловные исключения. Те, кого не устраивает построенная на всём этом говне система — исключения. Пока мы это понимание в себя не всосём, мы доминирование идиотов и мерзавцев не преодолеем. Систему не преодолеем, которая максимально заточена не под профессионалов, а конкретно под Киву. Если не поймём, так и будем с надеждой и умилением ждать чудесного прозрения масс и вылупления из оного прозрения чего-то более осмысленного, чем нынешнее идеальное воплощение народной воли.

Демократия даже в развитых странах, если вы не заметили, проходит через серьезнейший кризис развития. Право избирать власть внезапно оказалось эпически опасной штукой в новом информационном обществе, где у избирателя нет суровой обязанности думать и нести ответственность за свой выбор. И это при всех работающих демократических институтах, которых у нас пока просто нет. И доминирующие — и во власти, и в обществе, — некомпетентность, коррупция, безответственность и трусость гарантируют, что их у нас и не будет.

Поэтому стоит ли удивляться и возмущаться тому, что именно Кива — настоящее лицо сегодняшней Украины?

Занавес пошел, или Антракт неизбежен

Хутин: Щаз что-то скажу.

Роспропагандо: Эпохальное обращение

УкрЗМІ: Відбудеться звернення президента держави-агресора

Думки експертів: або Донбас, або Беларусь, або обидва

Лугандон: хотим денег, в Россию и независимость

Мнения экспертов: В интересах России снять напряжение в международной ситуации, для этого нужно уничтожить киевского хунту и его русофобское недогосударство

Думки експертів: або Донбас

Дыктатар з Мінска: мы с Владзимиром Владзимировичем…

Думки експертів: або Беларусь

Зеленська хунта: Україна здатна себе захистити, у нас є непробивний Татарів і ми з нім в кишені прагнемо до НАТО

Думки експертів: або обидва

Чехия: высылает 18 российских шпионов

Роспропагандо: Пражская хунта смертельно боится российской мощи, можем повторить 1968-й, хы-хыыы, покушайте говнеца

Думки експертів (в паніці): або Чехію

Хутин: мы лучше всех в мире побеждаем пандемию, даже лучше Януковича

Мнения экспертов: планы партии и правительства настолько грандиозны и победны, что про них нельзя говорить вслух

Роспропагандо: Вашингтон напрягся, Евросоюз в панике

УкрЗМІ: Відбулося звернення президента держави-агресора, згадав Януковича

Думки експертів: чому нічого не сталося

Российские пенсионеры: а как же пенсии, про пенсии ничего не сказали?!

Лугандон: …

Дыктатар з Мінска: мы с Владзимиром Владзимировичем…

Чехия: высылает оставшихся российских шпионов и ещё пять сверху

Бурные аплодисменты. Занавес.

В антракте зрителям будут предложены усиление российской ударной группировки в Крыму и на восточной и северной границах Украины, а также выступление на быс дыктатара з Мінска. Работает гардероб.

UA: Українське радіо: Місцеві вибори: на кого роблять ставки олігархи

Валерий Клочок, Сергей Бережной, Галина Бабий
Валерий Клочок, Сергей Бережной, Галина Бабий
Валерий Клочок, Сергей Бережной, Галина Бабий в студии

Чучело выборов в пантеоне пост-советского авторитаризма

Вчера прочитал у Сергея Гармаша о переговорах на ТКГ, и что у россиян новое императивное требование — отменить некое постановление Верховной Рады, иначе ничего обсуждать не будем. А сегодня прочитал, какое именно постановление требовали отменить — о том, что местные выборы 25 октября пройдут на всей территории Украины, кроме оккупированных районов.

Вот это «кроме» им и не нравится. Хотят провести выборы. Как бы по законам Украины. Но без признания юрисдикции этих законов, без деоккупации, без допуска к участию в выборах украинских политических партий, медиа, наблюдателей, ЦИК, без всего вообще.

Требование само по себе чудесное (хотя и явно «тупиковое», но это давно не новость). Но ещё больше мне нравится, что оно идеально иллюстрирует российский/советский взгляд на демократические институты.

Выборы в совке (и в пост-совке) выродились в нечто, что ни власти, ни большинству обывателей откровенно не нужно, скучный и бессмысленный ритуал, который исполняется только ради того, чтобы западная цивилизация богатеньких остолопов могла сделать вид, будто считает совок экзотической формой своей демократии (давно осто#бенившей совку в любых формах) и потому продолжает с этим совком сотрудничать как с партнером, а не как с каким-нибудь Кем Кым Кимом. Счета паханов в своих банках продолжает обслуживать, за газ платить, заявки в Интерполе рассматривать, айфоны и лексусы продавать, в конце концов. Поддерживать худо-бедно в совках сознание их причастности к цивилизации.

С выборами у совка одна проблема: они даже в кастрированном виде все равно для заскорузлого режима опасны. Даже в таком музейно-зачищенном пост-эсэсэре, как лукашенковская Беларусь, они остаются лазейкой для легального выражения массового недовольства. Соломенный аэроплан хоть и не летает, но на нем все ещё можно анонимно написать «Луканах». Прямо снаружи, чтобы всем видно было.

Но это издержки. А так-то выборы (точнее, изображающее их чучело из говна и окурков, не слишком старательно прикрытое газетой «Правда») нужны совку только для того, чтобы вот прямо сейчас развести фраеров на доверии и выдурить у них время, деньги и очередную подпись на бумажке.

Запад с этой точки зрения — таки фраера, даже не вопрос. Совок разводит Запад уже не первое десятилетие. Запад умильно смотрит на чучело, стараясь его не нюхать лишний раз, называет его «выборами» (ну уж какие есть, лучше хотя бы такие, чем никакие) и потом четыре года не реагирует, когда совковое чучело «свободы слова» мешает его с тем, из чего оно слеплено.

Украина в этом смысле чем хороша: хотя мы эту совковую хтонь ещё далеко не изжили, но уже вполне ее осознали, и как-то категорически перестали ее любить на завтрак, обед и ужин. Нас ею пару раз даже вытошнило. И если в Ордле хотят это говенное чучело подновить и снова пустить в дело на радость западным фраеркам — солому им в руки. Но без всякой поддержки этого начинания со стороны Киева.

Задача Украины — долго, упорно и настойчиво объяснять Западу смысл, химический состав и назначение этого жухлого чучела. Объяснить — и потребовать на уровне ТКГ перестать называть его «выборами» для начала. Выработать и зафиксировать критерии: что может быть признано настоящими законными и демократическими выборами на деоккупированных территориях, при соблюдении каких условий они могут быть проведены.

Чучело выборов вместо настоящих выборов где бы то ни было в Украине — это прямое возвращение к совку, попытка вернуть в желудок то, чем нас уже вырвало. Украине нужны работающие демократические институты, а не их бездарные и откровенные имитации. Без них мы просто молча вольёмся в Ордлу.

От привычного рабства к непривычной свободе

Или государство принадлежит свободным гражданам и становится их орудием, защитой и строительным инструментом, или граждане принадлежат государству и становятся его рабами, расходным материалом и жратвой.

Выбирают свободные граждане. Рабы только подчиняются выбору других рабов, которые называют себя их хозяевами.

Да, есть достаточно таких, которым удобнее быть именно рабами, и они открыто об этом говорят. Да, на каждого из тех, кто по капле выдавливает из себя раба, найдётся дюжина таких, которые не прочь принять полбанки выдавленного.

Да, у них есть одноразовое право выбрать для себя рабство, отказаться от ответственности за себя и страну и передать её и себя в полное владение государству. В ясном соответствии с этим их выбором, больше права выбора у них не будет. Государство-рабовладелец сделает выбор за них.

Да, свобода предполагает, что гражданин делает собственный выбор постоянно и понимает, что ответственность за выбор лежит на нем самом. Это трудно. Это не всем по плечу. Но у свободных граждан есть принадлежащее им государство, инструмент для решения их общих задач в масштабах страны. Государство, которое способно защитить не только страну, но и право граждан принимать решения, право на свободу. Государство, за которое свободные граждане несут ответственность.

Именно поэтому государство или принадлежит гражданам и становится их орудием, защитой и строительным инструментом, или граждане принадлежат государству и становятся его рабами, расходным материалом и жратвой.

Нет, свободный человек не может сделать другого рабом, не потеряв при этом собственную свободу. Нет, раб не может сделать другого свободным, не став при этом свободным сам.

Смысл сегодняшней Украины — и, я надеюсь, сегодняшней Беларуси, — переход от привычного рабства к непривычной свободе.

Это никогда не мгновенный переход, он может длиться десятилетиями и закончиться провалом. Государство в этом переходе никогда не идёт впереди, гражданское общество всегда тянет эту чугунную дуру за собой на буксире.

Принципиально важно то, что движение вообще началось и продолжается — вопреки сопротивлению и инерции, при панически нажатом тормозе и постоянном саботаже.

Но если свободные граждане выбирают движение, принадлежащее им государство так или иначе вынуждено двигаться за ними.

Приказать стоять и не двигаться государство может только своим рабам.

Горизонт деоккупации: прогноз на переговоры в «крымском формате»

Крым это Украина

Предложения создать специальный формат международных переговоров по деоккупации Крыма звучат уже довольно давно, однако всерьез украинская дипломатия взялась за эту тему лишь в прошлом году.

Инициатива по созданию специализированного «крымского» формата стала естественным следствием того, что в рамках Минских переговоров тему деоккупации Крыма не пожелали обсуждать не только россияне (что было вполне ожидаемо), но и западные посредники, которые не хотели поставить под угрозу минские переговоры в целом. Кремль многократно заявлял, что тема государственной принадлежности Крыма для него «закрыта», и что российская власть категорически против любых подобных обсуждений.

Но то, что «закрыто» для Кремля, все еще вполне «открыто» для Украины и подавляющего большинства стран, которые не признали законности аннексии 2014 года и, следовательно, поддерживают требования Украины о полном восстановлении ее суверенитета в пределах международно признанных границ. Именно это дает МИД Украины основания настаивать на создании международного дипломатического инструмента для деоккупации полуострова.

Крым это Украина

Вполне естественно, что Россия будет всячески противодействовать созданию «крымской» переговорной площадки, — точно так же, как она сопротивлялась, например, созданию международного суда для расследования гибели над Донбассом рейса MH17. Однако отказ Кремля участвовать в переговорах вовсе не означает, что такой формат невозможен или бесполезен. Напротив, именно российская обструкция делает сценарии запуска «крымского формата» чрезвычайно привлекательными для Украины.

24 июля премьер-министр Украины Денис Шмыгаль заявил в Брюсселе, что наш МИД «финализировал концепцию» создания международной платформы «Крым – это Украина». Платформа проектируется как консультативно-координационная, но с перспективой ее превращения в переговорную. А министр иностранных дел Дмитрий Кулеба вполне прозрачно дал понять, что «не видит Россию в работе международной площадки по вопросу деоккупации Крыма».

Такой подход вполне логичен именно учитывая «непримиримую» позицию России. Пока страна-оккупант отказывается садиться за стол переговоров, договариваться о деоккупации Украине и западным «гарантам ее безопасности» фактически не с кем. Однако они вполне могут в рамках того же формата координировать усилия для решения другой задачи: как и какими средствами склонить Кремль к большей конструктивности, усадить его за стол переговоров и все-таки убедить обсуждать вопрос деоккупации Крыма.

Дипломатия — область, скажем так, довольно неискренняя, особенно когда речь идет о переговорах не с союзником, а с явным противником. И пока задействованы дипломатические инструменты, в официальных документах не появятся выражения вроде «заставить Кремль дать задний ход» или «наказать Путина за бандитскую распальцовку». Но фактически во время «консультаций» первого этапа речь будет идти именно об этом. Конечно, применяемые к России «средства убеждения» будут оставаться строго в рамках международного права, то есть, это будет политическое и экономическое давление — во всяком случае, пока Россия сама не повысит уровень конфликта с Европой до военного (с нее станется), но тогда неизбежно изменятся и тон дипломатии, и методы внешнего воздействия на Кремль.

Таким образом, на начальном этапе «крымский формат» должен стать для Украины и ее союзников инструментом не столько деоккупации Крыма как таковой, сколько средством создания предпосылок для деоккупации. Он даст возможность, во-первых, постоянно держать тему аннексии Крыма в международной повестке и тем самым поднять ее приоритет для мирового сообщества. Во-вторых, он даст основания существенно повысить для Кремля стоимость продолжения оккупации (например, через введение новых скоординированных международных санкций), чтобы убедить его включиться в переговоры. В-третьих, и это представляется мне особенно важным, начало реальной работы «крымского формата» будет означать, что Украина прощается, наконец, с дурной традицией быть «ведомой» в вопросах международной дипломатии, приобретает субъектность, способность выдвигать и реализовывать крупные инициативы для защиты своих собственных интересов. В-четвертых, «крымский формат» может дать по-настоящему мощный толчок к пересмотру Украиной конституционного статуса Крыма как национальной автономии крымскотатарского народа, — а это, в свою очередь, создало бы совершенно новые основания для привлечения к проблеме защиты прав коренного народа Крыма серьезных гуманитарных ресурсов ООН.

Учитывая, что Россия категорически не желает говорить о возможности деоккупации и разговоры о присоединении к переговорам о Крыме воспринимает буквально как предложение капитуляции, первый («консультационно-координационный») этап работы международной платформы «Крым – это Украина» может продлиться достаточно долго. Особенно если я в своих предположениях оказался чрезмерным оптимистом и на практике «консультации» выльются не в новые инструменты давления на Россию, а, скажем, в очередные формальные «выражения озабоченности» положением с правами человека и размещением ядерного оружия на оккупированном Россией полуострове. Но рано или поздно работа по тем направлениям, о которых я позволил себе помечтать, должна быть Украиной и международным сообществом начата. И чем раньше условия для этой работы будут созданы, тем лучше.

При этом не стоит забывать, что целью первого этапа так или иначе является переход к этапу второму — собственно переговорам о деоккупации. Начаться же второй этап может только тогда, когда к формату присоединится Россия — или тогда, когда идущие в России политические процессы сделают ненужным ее участие в любых международных переговорах.

Но это будет уже совсем другая история.

[ Колонка опубликована на портале Слово і Діло ]

«Монобольшинство» и курс на парламентский кризис

Владимир Зеленский

О сценариях кризиса «Слуги народа», который я вчера упоминал, я писал еще в ноябре прошлого года. По-моему, с тех пор ход событий предложил для этого сценария лишь косметические поправки, остальное по-прежнему работоспособно.

К местным выборам СН подойдёт такой же идеологически рыхлой и несшитой структурой, как и раньше, со знаменем, на котором гордо значится лозунг «кто в лес, кто по дрова». Это означает продолжение ставки на чистый популизм. То есть, в преимущественно «пророссийских» регионах кандидаты СН будут соревноваться с кандидатами ОПЗЖ в зачитывании кремлевских темников и закономерно продуют на этом поле более опытным товарищам. В преимущественно «проукраинских» громадах предвыборная риторика кандидатов СН будет диаметрально противоположной, и тут им тоже найдутся прочно укоренившиеся конкуренты-популисты (не говоря уж о мэрах). При этом информационное поле у нас общее, что в сумме дает эффективное обнуление риторик и тех, и других «слуг», оппоненты проследят.

Далее, выборы покажут, удалось ли СН создать в громадах действенные и конкурентоспособные (хотя бы на уровне «Батькивщины») местные партийные структуры. У меня ощущение, что не удалось (но специально я мониторингом их активности не занимался, так что могу заблуждаться). Если я прав, это тоже сыграет партии в минус.

Падение рейтингов Зеленского, на которых, собственно, сформировалось и выживает «монобольшинство», тоже не делает задачу партии более простой.

Провал на местных выборах «подвесит» фракцию СН в Верховной Раде на волоске, привязанном к химерам Банковой. Фракция и так находится в постоянном экзистенциальном кризисе и по сусекам наскребает голоса даже для принципиально важных законопроектов и назначений (и то не всегда). А четкое осознание потери поддержки от местных громад этот кризис серьезно углубит и заставит искать поддержки, скажем так, на стороне. «Слуги» банально пойдут, извините, налево.

Итого: внутренних ресурсов для усиления фракции нет, внешние иссякают. Что происходит в результате? Правильно, усиление фрагментации на «группы по интересам». И «монобольшинство» перестаёт работать вообще, создавая парламентский кризис (точнее, делая давний вялотекущий кризис совершенно явным). Воспроизводится сюжет с «коалицией большинства» БПП/НФ. Воспроизводится, включая стремление отрицать существование кризиса как такового (а почему нет, проверенный же путь, и такая удобная политическая выгребная яма в торжественном финале).

Другой подход возможен, но маловероятен — он требует ужесточения фракционной дисциплины до небес. Но и тут проблемы. Раньше (прошлой осенью) это могло бы сработать фракции в плюс. Сейчас же, если я правильно вижу ситуацию, гарантированно сработает в минус. Потому что разброд, который раньше подавался как внутрифракционная дискуссия, никуда не денется, но зато немедленно будет переквалифицирован во внутрифракционный саботаж, и опять же приведёт к санкциям против раскольников, лишению их мандатов (и чувствительной ротации состава фракции — не факт, что с улучшением ее качества) и стимулирует дальнейшее дробление.

Ну, в общем, и все. Добро пожаловать создавать парламентскую коалицию. Которую, напомню, регламент Верховной Рады до сих пор не предусматривает — в прямом противоречии с Конституцией.

Возвращение люстрированных попугаев

Все эти возвращения люстрированных попугаев на госслужбу создают ясное ощущение, что Зеленский в открытую сигналит номенклатурному перегару: «я свой, я как вы, я все понял, мне без вас не обойтись». Выглядит это так же очаровательно, как кусок дерьма. Приятного аппетита.

Если честно, я упорно не верю в такую тупость, но в то же время у меня было много случаев убедиться, что именно непроходимая тупость ведёт по жизни многих деятелей, государственных и не очень. Так что я не особо удивлюсь, если Зеленский в итоге присоединится к этому шествию. Бюрократия и не таких кушала и переваривала.

Поэтому моё «не верю» следует сначала исправить на «не хочу верить», и тут же напомнить себе, что — мало ли чего я не хочу. И вообще забыть про «верю/не верю», раз уж натурные наблюдения дают такие уверенные основания говорить, что весна прошла, лето догорает, осень будет штормовой, а зима — непредсказуемой.

Вероятная критическая точка — октябрьские выборы. После них президентская партия может просто развалиться. Приличные люди из неё вылетят, а оставшихся смачно схавает тщательно сбережённое политическое болото.

Олигархи, кстати, будут в этой истории играть на стороне Зеленского, раз уж он приручен и ничем им не угрожает, они попытаются в целом сохранить статус кво, но ситуация все равно будет с ускорением катиться к всеобъемлющему коррупционному реваншу. Плюс реальная угроза военной эскалации.

Все это можно и нужно предотвратить. Смотрим на происходящее, развиваем существенными фактами ситуационные модели — и готовим сценарии. В основном — пессимистические. Хотя, конечно, все от этого пессимизма жутко устали, но оптимизм нас столько раз подводил, что рассчитывать на него было бы форменным идиотизмом.

Надеяться на удачный поворот событий — да, окей. Рассчитывать на него — ни за что. Только на себя.

Задача решаема, но простых и легких решений для неё не будет.

Впрочем, как обычно.