«Выпей море, Ксанф», или Каких полномочий вам «де-юре» не хватает?

Владимир Зеленский

«Де-юре у президента нет всех полномочий, чтобы нести за все ответственность.»

Всех полномочий ему. «Де-юре» ему.

Своего монобольшинства в Верховной Раде решительно не хватает, чтобы принимать неотложные законы. С собственной парламентской фракцией справиться мы не способны, но хотим всю ответственность и полномочия «де-юре». Я так понимаю, чтобы парламент своей неработоспособностью, включая собственную фракцию, не мешал нашей некомпетентности. Зачем этот нудный промежуточный процесс? Без парламента все быстрее пойдёт, к бабке не ходи. Ну, «де-юре» так «де-юре».

Теперь суды. Они все время что-то прогрессивное опротестовывают, потому что нереформированные. Ну конечно. А реформировать их мы не в состоянии, но не потому, что мы в этом некомпетентны, а потому что опять же полномочий не хватает «де-юре». С «де-юрой» все бы реформировали на раз-два.

Оглянешься вокруг — вокруг одни только президентские ставленники и силы, конструктивная оппозиция в жалком меньшинстве, неконструктивная вообще вхлам. Что тебе мешает давать результат и нести ответственность? Ничего не мешает, все только помогает. Но при этом все равно ничего не работает, и поэтому президенту нужны все полномочия «де-юре». Иначе ответственность нести не получается. Получается нести только вот это.

Второй срок ему и конкурентов он не видит. Офигеть. Янукович тоже конкурентов не видел. Порошенко видел, но, как оказалось, не там и не тех. Теперь Зеленский уверенно взял тот же курс. На полное «де-юре».

Какое, кстати, может быть «де-юре», когда работающей юридической системы «де-факто» нет, а отвечаешь за это «де-факто» с 2019 года именно ты?

Сам взял на себя президентскую ответственность — неси хотя бы то, что взял. Нет, не могу нести, но не потому, что способности нет, не потому, что не поднимается, не потому, что не несётся, а потому что надо ещё ответственности добавить. Всю, что есть. Но чтобы «де-юре».

Бидон кваса не могу выпить, но море выпить уже готов. Публично. Вот расписка.

Выпей море, Ксанф. Выпей море.

Версии неотложной непроходимости

Реформы - это туда

Почему Зеленский не требует от нардепов своей же фракции приоритетного прохождения через Раду «неотложных» законопроектов?

Вариантов несколько:

1. Законопроекты на самом деле не «неотложные», а так, фигня, мало ли что на них написано. Никто и не имел в виду, чтобы они действительно стали законами. Тот самый вариант, по которому Порошенко и его коалиция утопили конституционные поправки по децентрализации.

2. Законопроекты таки «неотложные», но только для Зеленского. Нардепы, и прежде всего Слуги, считают иначе, потому что кому ж интересно мнение какого-то Зеленского, кто он такой вообще. А Зеленский и не настаивает, потому что деликатный очень. За это его и любят.

3. Национальная парламентская Матрица. Никаких законопроектов вообще не существует, и Зеленского тоже. О чем вы говорите? «Ложки нет». Тук-тук, Зео.

4. На повестке дня Рады стоят такие грандиозные свершения, что никому не сдались какие-то «неотложные». Вот список свершений на утро, вот на вечер. Пищеварением заняться некогда.

5. Татаров с Портновым вытерли Зеленского с его «неотложностью» тряпочкой и выжали ее туда, куда они обычно такие тряпочки выжимают. И теперь через Ермака управляют Слугами от имени мокрой тряпочки и ведёрка с этим самым.

6. Зеленский намерен обратиться к Байдену, чтобы тот поспособствовал прохождению через Раду «неотложных» законопроектов. И НАТО пусть подключается, а то че они. Им же нужен прогресс реформ в Украине? Так чего они тянут?

7. Нардепы ждут реальных стимулов, чтобы начать работать. Ощутимых таких. А сейчас у них только нереальные стимулы для того, чтобы НЕ работать.

8. У нас вообще ничего не работает, кроме коррупции, чего вы вообще от власти хотите, не понимаю.

9. Ваша версия?

Интервью-самострел, или Некомпетентность как определяющий фактор политики

Владимир Зеленский

Интервью Зеленского Axios и реакция на него Госдепа показали довольно неприятную для Украины (но закономерную, чего уж там) вещь: если не осознавать и не искоренять некомпетентность, именно она начинает определять политику.

Выявилось это из-за того, что Зеленский (и его Офис за компанию) совершенно не понимает принципы работы добросовестных СМИ. Один из этих принципов — всегда запрашивать комментарий и давать позицию стороны, в адрес которой прозвучали обвинения. Это элементарное условие соблюдения баланса и принципа объективной подачи.

Давайте проследим последовательность и логику сюжета, который возник из-за того, что это условие не было принято Зеленским в расчет.

1. Зеленский в интервью Axios сказал, что не получал коммуникаций от Госдепа и узнал важные для него новости, слушая брифинг для прессы. Это прозвучало как обвинение в адрес Госдепа.

2. Axios, как и требует профессионализм, обратился в Госдеп, чтобы получить и дать его позицию по упомянутому Зеленским вопросу. Получил и дал. Позиция: Коммуникация Госдепа по затронутой Зеленским теме была исчерпывающей (не оставила вопросов или явно выраженных неясностей у другой стороны), и велась с руководством ОПУ. Достаточно высокий уровень, чтобы Госдеп не нервничал, что дело не сделано, и что Зеленскому не придется выцеживать нужную ему информацию из брифинга для прессы.

3. Однако публичное заявление Зеленского показало, что дело таки не было сделано — до президента результаты коммуникации не дошли, и он вынужден был сам искать ответы на оставшиеся у него вопросы и неясности. Но кем именно это дело не было сделано?

4. Вариантов три: или Госдеп лжет, что добросовестно коммуницировал с ОПУ, или ОПУ просто не сочло нужным выполнить свою обязанность и проинформировать Зеленского об этой коммуникации, или ОПУ все сделало как надо, а Зеленский решил соврать в интервью для усиления художественного драматизма.

5. Коммуникации Госдепа легко проверяются, там все по рутинной процедуре, столь же рутинно задокументировано, так же рутинно может быть предъявлено, если будет запрошено или Госдеп обвинят в недобросовестном заявлении. Но обвинений во лжи в адрес Госдепа со стороны ОПУ не было. Было только заявление Зеленского в интервью, из которого следует, что конкретно до него коммуникация не дошла.

6. Это же заявление Зеленского поставило его офис в интересное положение.

6-1. Если коммуникацию с Госдепом до президента довели, а Зеленский просто решил хайпануть, соврав, что нет, не довели, то шефа, по совести, надо за такую подставу бить портретом об стол, потому что ну скотство же — так подставлять своих помощников. Вот вам заявление о моей отставке, пусть с вами работает какое-нибудь чмо, которому его репутация не дорога.

6-2. Если же коммуникацию с Госдепом до президента действительно не довели, чем вызвали его публичный внешнеполитический провал, то в ОПУ просто отсутствует компетентность как таковая. И Офис нужно разгонять весь. Он ясно показал, что не только не способен работать на результат, но впрямую работает против результата. И единственный способ это поправить — доказать, что ляп был на стороне Госдепа. Извольте предъявить. Но этого «извольте» мы не видим.

7. Пока не сделано (в публичной плоскости) ничего, что позволило бы говорить о выводах из этой истории на уровне ОПУ. Президент пытается привычно смягчить ситуацию, типа, ничего экстренного не случилось, с Байденом же все-таки пообщались по телефону, ну, правда, потом в ОПУ наврали немножко про сказанное, но они же не со зла, и все уже исправили после плюхи от Госдепа. И вообще — слова не важны, важно то, что за ними подразумевается. («Это феноменально, сеньоры!» (с) Жиан Жиакомо)

Я таки не знаю, на чьей стороне в этой истории лежит кусок дерьма, но запах уверенно намекает на Банковую. Зеленский публично вляпался в вопиющую некомпетентность — или свою собственную, или своего Офиса. Но он не хочет публично признавать ни того, ни другого. Он хочет оставить все как есть, просто чтобы его в это не тыкали носом.

Это означает, что принципиальной важности компетентности он вообще не понимает. Это означает, что компетентность им не востребована. Это означает, что никакие задачи его командой решены быть не могут, кроме тех, для решения которых предпосылкой является нынешний уровень ее некомпетентности. То есть, никакие задачи, кроме коррупционных.

И ещё раз: все произошедшее в этом сюжете вызвано тем, что Зеленский и его Офис не понимают и не ценят профессиональных принципов современных СМИ. Если бы они их понимали и уважали, они бы точно знали, что Axios запросит официальную позицию Госдепа, и после этого эффект от интервью станет совсем другим.

Хотя все ещё весьма и весьма художественным и драматичным.

«Прямий»: грядущая отставка министров, попытка ограничить цены на топливо, возвращение Чауса и прочее

Сергей Бережной

UA: Українське радіо: В очікуванні Блінкена. Прогнози тижня. Нафтогаз, справа Байдена, нова партія в Україні

Сергей Бережной

Камо грядеши, или Зверство переходного периода

Реформы - это туда

В чем зверство переходного периода при откровенно убогом его менеджменте? В том, что процессы идут во все стороны сразу. Что-то модернизируется. Что-то архаизируется. Что-то изображает подвижность, не делая при этом ни единого законченного движения, но производя много звука, вида и запаха. У каждого процесса свои зрители, один «за» и один «против».

А что со всем этим делает плохой менеджмент? А ничего. И не только потому, что у него ничего не получается, а ещё и потому, что получается прямо противоположное задуманному. Раз за разом. Зашквар за зашкваром. И когда менеджмент, наконец, начинает смутно осознавать, что он таки действительно безоговорочно плох, задача управления процессом (с которой он и так не справляется) уходит сначала из приоритетов, а потом из сознания. А на ее место приходит сверхзадача — всеми силами скрыть свою неспособность управлять процессом.

Скрыть прежде всего от себя самого. Потому что другие-то все равно эту неспособность видят и бестактно тычут в неё пальцами. Со стороны-то все это позорище страсть как хорошо видно. И спастись от него можно или расписавшись своем провале, или полностью уйдя в самообман. Находить успехи там, где их нет. Называть перевешивание табличек «решительными реформами», а неспособность добиться результата — «взвешенным подходом». Возлагать ответственность за провалы на предшественников и противников, отклоняя ее от себя. Отрубить обратную связь, чтобы реальность не раздражала, и из-за этого окончательно расстаться даже с ощущением реальности, не то что с нею самой.

Но если нет даже ощущения реальности, откуда ж взяться эффективному управлению процессами. А без него процессы идут сами, или их ведёт кто ни попадя. Броуновское движение маленьких планов. Во все стороны сразу. Что-то модернизируется. Что-то архаизируется. Что-то изображает подвижность, не делая при этом ни единого законченного движения, но производя много звука, вида и запаха. У каждого процесса свои зрители, один «за» и один «против».

Такое вот оно, зверство переходного периода при откровенно убогом его менеджменте.

И почему мы упорно держимся именно за такой государственный менеджмент, избавленный от способности дать результат? Потому что он свой, доморощенный? Или потому что результат нам, по большому счету, и не нужен, а нужно годами копить раздражение, чтобы на следующих выборах его выплеснуть в бюллетень и сменить одного самозабвенного безрезультатника на другого — и, главное, сохранив при этом заскорузлого Авакова как абсолютную реформаторскую константу и символ грядущих перемен.

Но перемен к чему? Переходный период не бывает очень уж долгим. Общественные процессы, если ими не управлять (или если ими паршиво управлять), стремятся привести социум к стабильному состоянию. И если это не будет качественно новое состояние, мы просто автоматически вернёмся к качественно старому. В архаику. Сначала постсоветскую, а затем и в советскую. Взвейтесь кострами, коллектив поддержал почин и кто последний за гуманитаркой.

Ровно это мы и получим, если перестанем требовать от государственного менеджмента нужный нам результат и будем принимать объяснения его отсутствия «взвешенным подходом» и «происками предшественников» как должное.

Беда в том, что требовать результат приходится от того менеджмента, который есть, а не от того, о котором мечтается.

И практическая бессмысленность этого «приходится» реально выбешивает. Время же уходит. Каждый день отложенного результата для Украины — это сорок миллионов убитых человеко-дней. А если считать от Революции Достоинства, это уже 280 миллионов убитых человеко-лет.

Господи, как же государственному менеджменту повезло, что я один такой легко возбудимый, а остальным все нравится. Неимоверно повезло.

Реформы - это туда

Громкий пшик, припудренный душистым пиаром

(с) Сергей Елкин

Не знаю, как будет раскручиваться «дело Семенченко-Шевченко», но чем оно закончится ясно уже сейчас. Точно тем же, чем закончилось дело Савченко-Рубана. Его бросят на полпути, поскольку будут не в состоянии довести до хоть какого-то вразумительного итога из-за тщательно сберегаемой недееспособности правоохранительной и судебной системы.

Дело Корбана, начатое грандиозным шоу со спецназом и вертолетами, слили — а какие были вопли в медиа, какие судебные заседания с судьей Чаусом в председателях и Богданом на адвокатской скамейке. Дело о гибели четырёх нацгвардейцев при взрыве гранаты под Радой без движения уже шесть лет — а какие были заявления бессменного Антона Геращенко, какие обещания, что мы все «содрогнёмся» от предъявленных доказательств заговора и умысла. А что там с пропажей вещдоков из дела по расстрелам на Майдане, переданных на ответственное хранение в МВД под чуткий контроль Авакова? Закончена ли проверка тех, кто провалил предыдущую проверку по их трагической утрате?

Все это было при Порошенко, у нас все будет иначе, говорит нам ОПУ, бывшая АПУ. У нас все будет иначе. Когда будет? У вас дело об убийстве Шеремета откровенно застряло на этапе презентации подозреваемых и громкого пиара, который вы теперь мечтаете и стесняетесь за собой подтереть. У вас нежелание и неспособность довести до суда дела о нападении на Стерненко стали поводом посадить самого Стерненко. У вас граффити на Банковой вызывают острую потребность отмыть здание, а заляпанная провалом спецоперации с «вагнерами» репутация — сделать вид, что эта субстанция вам к лицу. Это уже точно ваше, на предшественников не спихнёшь. Вы Семенченко не с вертолётами брали, нет? Жаль, хоть что-то осталось бы на память после того, как вы и здесь устанете взбивать мыльную пену.

Да, у нас классный движ с санкциями РНБО. Спасибо. Хоть какой-то инструмент нашёлся, которым можно демонстрировать решимость. Но внесудебные санкции против Медведчука не заменяют разрушенную и сопротивляющуюся даже призывам к ремонту судебную систему, а лишь подчеркивают ее катастрофическое состояние. А без нормального суда мы не демократия, а пастбище для коррупционеров и стрельбище для Кремля.

Зеленский обещает, что через три года реформу судебной системы он закончит. Говоря так, он ничем не рискует, потому что выполнить обещание он может хоть сейчас. Нет ничего проще, чем объявить что-то законченным. Не начатое вообще легко успешно заканчивать. Вот как с «кризисом КСУ» — пока не рвануло опять, можно делать вид, что кризиса нет (а ещё лучше — не было). А потом сразу выборы — и можно уходить в конструктивную оппозицию, критиковать следующую власть за отсутствие того, что ты не смог родить в свою каденцию, регулярно напоминая, что сделал для реформ больше, чем все предшественники. Жаль, что не сами реформы, но вообще-то это вы уже придираетесь.

(с) Сергей Елкин
(с) Сергей Елкин

Сюжет президентства Зеленского, хочет он того или нет, скатывается к сюжетной схеме президентства Порошенко. А чего удивляться? Номенклатура та же, регламенты те же, навыков не добавилось, ответственности и политической воли тоже. Аваков и его успешный «испытательный срок» тому свидетельство.

[ Опубликовано также на Site.UA ]

Принцип накопления ошибок, или Реформация с видом на деградацию

Конституция Украины

Я довольно часто пишу о том, что у нас не просто приведена в негодность судебная власть, а нарушена целостность законодательства

Системы, в том числе общественные, редко успевают фундаментально подстроиться к быстрым переменам. Для того, чтобы они продолжали работать в изменившихся условиях, в них внедряются компромиссные временные доделки-заглушки – обычно для того, чтобы успеть выработать решения постоянные и системные.

Но из-за недостатка времени, ресурсов или компетенций такие временные решения (которые с точки зрения системного подхода являются ошибочными) приживаются, становятся постоянными, и тем самым разрушают цельность того, что призваны поддерживать. Со временем накопление ошибок может привести к тому, что система сохранит лишь видимость работоспособности, потеряв большую часть функциональности.

После этого у нее будет только два пути – или стремительная деградация, или рефакторинг, пересоздание на какой-то новой платформе.

То же самое касается и национального законодательства.

Целостность законодательной среды обеспечивается тем, что новые принимаемые законы обычно опираются на другие действующие законы, которые, в свою очередь, опираются на Конституцию. И пересмотр любого закона, на который опираются другие законы, вызывает необходимость пересмотра всего, что было принято ранее на его основании. Если этого не сделать, более новые законы, которые ссылаются на положения измененного как на основания их действия, могут это основание просто утратить, а цельность законодательства как системы будет нарушена. Эта неприятность не отменяет такие законы автоматически, но дает повод поставить под сомнение их собственную законность (заявить об их ничтожности целиком или в какой-то части), и пока они там стоят, просто их не выполнять.

Конституция Украины
Конституция Украины

Если, например, Верховная Рада принимает закон с нарушением своего регламента (который тоже является законом), новопринятый закон можно считать ничтожным с момента принятия, как бы он ни был хорош и разумен. А если регламент Верховной Рады не отвечает требованиям Конституции, то и сам регламент можно считать ничтожным, а все принятые депутатами при таком регламенте законы становятся уязвимы как принятые на ничтожных основаниях, и любой грызун с правом обращения в Конституционный суд их может просто отменить по формальным основаниям.

Целостность законодательства – это ситуация, когда такое невозможно. И эта ситуация – не наша.

Вспомним историю с парламентской коалицией, которая в предыдущем созыве Верховной Рады при Петре Порошенко как бы была, но при Владимире Зеленском быстренько и прекрасненько нашлись основания распустить Раду на основании как раз фиктивности этой коалиции. Это как раз наша ситуация. Потому что коалиция в Верховной Раде формируется на основании соответствующего раздела Регламента. Существование этого раздела предусмотрено Конституцией в статье 83 («Засади формування, організації діяльності та припинення діяльності коаліції депутатських фракцій у Верховній Раді України встановлюються Конституцією України та Регламентом Верховної Ради України.»).

Но в действующем регламенте раздела, упомянутого в Конституции, просто нет. Изначально он был, но при Викторе Януковиче его удалили, а после Януковича вернуть так и не захотели. Это исключает для любой парламентской коалиции возможность опираться на регламент, только на Конституцию.

А Конституция, понятное дело, устанавливает только основные принципы, а за всеми нюансами отправляет опять же к регламенту. Который в этом смысле, увы, пуст. Там у нас дырка, закрыть которую Верховная Рада и прежнего, и нынешнего созыва вполне может, но со всей очевидностью не хочет.

Приводит это к тому, что цельность нарушена. Парламентская коалиция не может опираться на регламент, только общие принципы в Конституции, а из-за этого решение о существовании или отсутствии такой коалиции остается на усмотрение кого? Правильно, Конституционного суда. Решение вы знаете. Коалиция бодро улетела в дыру, которую сама для себя сберегла.

Но раз уж мы упомянули Конституционный суд, то давайте зададимся и вопросом, можно ли рассчитывать на КСУ как на опору для целостности законодательства как системы.

Вопрос этот выглядит, увы, риторическим. И дело даже не в скандальных решениях КСУ, которыми он сначала эффективно отменил уголовную ответственность госслужащих за незаконное обогащение, а потом и за вранье в декларациях. Дело в том, что сам КСУ внес весомый вклад в разрушение целостности конституционной среды.

Можно еще как-то понять, что Конституционный суд признавал не отвечающими Конституции свои собственные одобрения изменений в Конституцию и отменял их – в конце концов, решения КСУ может пересмотреть только сам КСУ. Но невозможно понять, почему фундаментальные изменения Конституции не приводили затем к глубокому пересмотру решений КСУ, принятых на основании «неправильных» редакций текста основного закона. По закону эти решения по-прежнему имеют конституционную силу, хотя больше не опираются на Конституцию. Целостность нарушена. Сама основа национального законодательства скомпрометирована. Юридическая среда теряет структуру и становится вырожденной.

(Справедливости ради: это вырождение среды началось еще до Януковича, с его уходом не закончилось и с тех пор только нарастает. Это дает мне основания считать, что проблема не в очередном злонамеренном или некомпетентном резиденте Банковой, а во всей нашей государственной системе, для которой не были предусмотрены (или, в ряде случаев, были эффективно саботированы) механизмы, способные такую деградацию предотвратить).

Помните закон №2222-IV от 8 декабря 2004 года «О внесении изменений в Конституцию Украины»? После 2004 года было вынесено довольно много решений Конституционного суда, основанных на внесенных тогда в Конституцию изменениях (в тексте этих решений непременно есть отсылка «в редакции Закона № 2222-IV»). Например, решение №6-рп/2005 об обеспечении народовластия, или решение №13-рп/2008 по вопросу о полномочиях самого КСУ. Запомним это.

Далее. В 2010 году Конституционный суд принял решение №20-рп/2010 от 30 сентября, которым признал закон номер №2222-IV неконституционным и созданную им редакцию Конституцию отменил. В этом решении особо замечательно то, что оно ссылается, помимо прочих оснований, на те самые не отмененные и не пересмотренные решения №6-рп/2005 и №13-рп/2008, принятые КСУ на основании тут же отменяемой «неконституционные» редакции. То есть, само решение КСУ №20-рп/2010 содержало в себе конституционный конфликт, ясные основания собственной неконституционности и предпосылки для отмены – хотя бы на этом основании.

Отмена решения об отмене состоялась вскоре после Революции Достоинства. Однако и после этого ревизия предыдущих решений КСУ, насколько мне известно, так и не была начата. Возможно, потому, что при добросовестной и тщательной ревизии КСУ пришлось бы отменять большую часть корпуса своих решений за последние полтора десятилетия.

Поскольку это так и не было сделано, мы продолжаем существовать в «вырожденной» конституционной среде и вынуждены руководствоваться противоречащими друг другу законами, основания для принятия которых частично уничтожены, логика действия которых частично разрушена, механизмы реализации части которых просто не созданы, и единственное, в чем можно быть уверенным – что никакой целостности в этой системе больше нет и эффективности от нее ждать не приходится в принципе.

Такая ситуация в высшей степени удобна для коррупционного «теневого государства», так как благодаря ей оно может легко манипулировать государством публичным и избавлять его от любых инструментов реального влияния на ситуацию. Из-за вырожденности законодательной среды фактически любое решение власти, неудобное коррупционным кругам и олигархам, оказывается уязвимым для дискредитации – или через системно разлаженные механизмы и процедуры его принятия, или из-за неизбежных и неразрешимых противоречий с действующими законами. Мы слишком глубоко погрязли в этом болоте, чтобы вылезти из него, просто шевеля ногами в сторону твердой почвы.

Но осознана ли необходимость и неизбежность рефакторинга? Система украинского законодательства – а вместе с ней и система украинской власти – несмотря на неизменную реформаторскую риторику, по-прежнему заточена не на исправление допущенных ранее ошибок, а на накопление их и совершение новых. Из-за этого нас все глубже засасывает в воронку системной деградации.

И для того, чтобы из этой воронки выбраться, нам, похоже, понадобится не просто глубокая ревизия законодательства и анализ нынешнего национального государственного проекта, а полное их пересоздание на совершенно новых основаниях.

[ Колонка впервые опубликована на LIGA.net ]

Баллада о политической субъектности, или Как Зеленского оседлала его пишущая машинка

Протесты возле Офиса президента



На памятном учебно-тренировочном мероприятии для новоизбранных Слуг Народа Никита Потураев говорил (причём совершенно по делу), что политическое будущее есть только у тех из них, кто сумеет вырастить собственную политическую субъектность, которая не будет зависеть от политической субъектности Зеленского. И только такие будут иметь вес в партии и фракции.

Что будет с весом партии и фракции, если политическую субъектность потеряет сам Владимир Зеленский, в ту пору думать было рановато. Зато теперь — в самый раз.

Зеленский может быть сколь угодно прав и убедителен, заявляя в интервью и выступлениях о «нулевой толерантности к коррупции» и приверженности курсу на реформирование страны, но на практике мы видим, что в его собственной фракции полно «вырастивших политическую субъектность» прямых противников его курса (достаточно, чтобы считать «монобольшинство» чистой фикцией), и как из его «нулевой толерантности» при наглухо заколоченной судебной реформе вырастает натуральная коррупция.

Зеленский, возможно, не осознаёт и не ощущает трагического разрыва между своими заявлениями и реальными действиями своих соратников-ставленников. Но для нас это не имеет значения — мы-то этот разрыв наблюдаем своими глазами (а кое-то и ощущает на своей шкуре). Нам что, закрыть глаза на реальность, данную нам в ощущениях, и верить только президентским декларациям о намерениях, которые с этой реальностью никак не соотносятся? Отказ ГПУ от подозрения Татарову отлично рифмуется с судом над Сергеем Стерненко, а отсутствие новостей о расследовании убийства Шеремета месяц за месяцем превращает это расследование в «дело Риффа».

Этот разрыв между декларациями и реальностью делает с политической субъектностью Зеленского ровно то, что точно такой же разрыв делал с политической субъектностью Порошенко — через этот разрыв она сливается в канализацию.

Тот же кейс Татарова вполне наглядно демонстрирует, как легко и охотно староновая зашквареная номенклатура оплачивает своё выживание президентской репутацией, и как запросто Зеленский с этим соглашается, своими руками убивая свою политическую субъектность, переливает ее, извините, в Татарова. Делает он это намеренно или нет — не имеет значения, потому что в первом случае он идет под седло Татарову сознательно, а во втором — по глупости. Выбирайте сами, что смешнее.

Собственно, одним из наиболее важных итогов 2020 года стало именно то, что Татаров на практике стал гораздо влиятельнее Зеленского. Просто потому, что люди прекрасно видят, кто на ком гарцует.

В одном из эфиров я сравнил Офис президента, где работает Татаров, с пишущей машинкой, потому что по всем писаным законам это орган для подготовки бумажек, а не для принятия государственных решений.

Так вот: 2021 год мы встречаем с государством, в котором над президентом легко и непринуждённо доминирует его пишущая машинка. Поздравим с этим его и себя.

С наступающим.

UA: Українське радіо: Хто на кого впливає: Президент на апарат чи навпаки?

Сергей Сорока и Сергей Бережной
Сергей Сорока и Сергей Бережной
Сергей Сорока и Сергей Бережной