Во имя плоской Земли

Видели, как Майк Хьюз убился об плоскую Землю, в реальности которой он был абсолютно убеждён?

Зря язвите, потому что каждый раз, когда вы абсолютно убеждены в чем-то, что оказывается таким же атавистическим бредом, как плоская Земля, вы рискуете не меньше Майка.

И не только собой рискуете. Даже в первую очередь не собой. Например, если вы почему-то все ещё верите в то, что с путинской Россией можно сначала о чем-нибудь договориться, а потом рассчитывать на то, что путинская Россия договоренности будет выполнять.

Нужно ли защищать Спиридоева

Допустим, я общаюсь в сети с незнакомым мне человеком — как обычно, слово за слово, вопрос-ответ.

И вот после пятого стакана, простите, вопроса, не остается никаких сомнений: собеседник исходит из того, что я рыжий, толстый, рост 140, что мизинцев на левой руке у меня три, что я член отряда космонавтов с 1703 года и что фамилия моя Сперидуев. И все это дает ему безусловные основания требовать от меня, скажем, отчета по результатам штурма казармы Монкада в ночь с Ивана Купалы на святого Варфоломея. Извольте предоставить.

Я в таких случаях никогда даже не пытаюсь человека разубедить. Некоторые, я наблюдал, пытаются, не знаю, успешно или нет. Я не пытаюсь. Потому что это не моя картина мира, а его. Ко мне она отношения не имеет, хотя собеседник с этим, как правило, категорически не согласен — он считает, что его картина мира имеет отношение ко всем, особенно к Спиродуеву.

Но и это его убеждение ко мне отношения тоже не имеет. Возражать такому собеседнику не имеет смысла, потому что возражения возможны только в том семантическом поле, которое он сам задал. Другие семантики он исключает, а попытки переключить дискуссию на них воспринимает как демагогию или как глоссолалию и сразу очень оскорбляется.

Да и зачем возражать? Чтобы избавить его от заблуждений? Не получится, потому что эти заблуждения им выстраданы, они ему удобны, они составляют процентов 40-70 его самости. Убирать их — все равно что выдергивать ему позвоночник, а я не мэтр Сансон.

Может, для того, чтобы отстоять от его претензий мою собственную картину мира? Так она никак не пострадала, ее семантическая структура осталась в неприкосновенности, а все внешние завихрения уже отклассифицированы как не имеющие к ней отношения.

Получается, что оснований для конфликта (и для его возникновения, и для его разрешения) с моей точки зрения просто нет. Собеседник может на этот счет думать что угодно (выше пояснено, почему), но с моей-то колокольни ничего не падало, что имело бы смысл поднимать. Во всяком случае, я точно знаю, что я не Спиродеев.

Само собой, такой подход не абсолютен и не универсален, хотя бы потому что он крайне субъективен. Но у меня он работает, так что — кто знает, может, и вам пригодится.

Кокон из колючей проволоки

CTutd6yWsAIdTcuМало что в современном мире происходит настолько далеко, что не имеет к вам отношения.

Коммуникации сделали любое крупное событие близким к коже. Индонезийское цунами на излёте ударило в Мальдивы за пару дней до нашего туда прилёта, и мы своими глазами видели восточный причал гидропланов, взломанный той волной. Когда взорвали «Сапсан», жена была в Москве в командировке и должна была возвращаться в Питер следующим рейсом того же «Сапсана». Когда утонула «Costa Concordia», на ней были наши знакомые, и я помню с каким облегчением нашел их в списках спасенных. Старинный знакомый по движению клубов любителей фантастики Витя Черник из-под обстрелов перебирался из Горловки в Россию. Болотная, Крым, Майдан — везде, где меня не было, были близкие или хорошо знакомые мне люди. Всё было рядом.

И это «рядом» — оно ведь не только в пространстве, но и во времени. Старичок-аптекарь из Франкфурта, с которым мы встретились в Италии, узнав, откуда мы, первым делом попросил прощения за то, что воевал на Восточном фронте. Он просит за это прощения до сих пор, хотя никто от него извинений не требует. А мой собственный дедушка, который вывез бабушку, тогда совсем ещё девчонку, из вымирающей от голода Кубани в начале 1930-х? А Бабий Яр? А Лидице? Это для меня не исторические сюжеты, это здесь и почти сейчас, это руками потрогать можно.

Мир — это кокон из колючей проволоки в миллиметре от кожи. Все, абсолютно все происходит близко. 9/11, Париж, Пальмира — вообще всё. Когда тебе самому уже к полтиннику, такие вещи осознаются без малейших усилий.

Но вы, конечно, можете считать, что Сирия — это где-то далеко. «Они» пускай там, а «мы» пускай тут, и «нас» оно не касается. На здоровье. Только я вас предупредил: это ровно до того момента, пока жизнь не убедит вас в обратном.

Бомбить печеньки!

[Колонка опубликована на LIGA.net]

Согласие Совета Федерации РФ на использование в Сирии ВВС России было ожидаемым и логичным развитием событий. И дело здесь не только в том, что с режимом Асада связаны политические и экономические интересы России (хотя, в первую очередь, конечно, дело в них), но и в том представлении о современном мире, который выстроило для себя — а заодно и для россиян — нынешнее руководство России.

В этом представлении какое-то удивительно значимое место занимает вера в то, что устойчивый политический режим можно свергнуть извне за сравнительно небольшую денежку. Путин снова сказал об этом, выступая в ООН — «использовали недовольство значительной части населения действующей властью и извне спровоцировали вооруженный переворот».

Издеваться над убогими грешно, по совести, их надо бы лечить. Но даже при том, что чужим тараканам никто не воробей, понять их резоны все-таки стоит. Хотя бы попытаться.

Вот есть великая и могущественная Россия. У нее есть зарубежные друзья, очень приличные люди. Их немного, потому что остальные какие-то совершенно неприличные, которые против России злоумышляют. Хотят отнять ее природные богатства. Ничтожные, загнивающие и завистливые недруги. Из-за этой зависти они мучают друзей России и свергают им режимы буквально за печеньки и чуть ли не деревянными требушетами.

Неплохо на безусловно международной арене национальное могущество России  продемонстрировать. И сделать это теми средствами, которыми в Донбассе воспользоваться открыто ну никак нельзя — военной авиацией 

Тут неизбежно возникает вопрос: если враги задействуют в своих гнусных планах достойные насмешек печеньки и катапульты, то почему великая Россия, с ее красной икрой, самым передовым оружием и прочими межконтинентальными ракетами, ничего не может этим печенькам противопоставить? Почему не предотвращает этот враждебный цирк? Как это может быть? Ведь если можно свергнуть режим извне за сравнительно небольшую денежку, то его же можно и поддержать примерно так же, ну, может, чуть дороже, но не слишком? Так почему не поддерживаем?

Это противоречие нужно было как-то разрешить, потому что само оно (в рамках принятого в РФ мировосприятия) разрешаться отказывалось.

Разрешить его попытались в Донбассе, но там оно почему-то не разрешилось. И, вроде, не требушеты применяли, а кое-что посильнее, и не жалкие гривны тратили, а прям-таки полновесные рубли, и вместо кулька печенек целые «гуманитарные конвои» отправляли десятками фур, и народу поубивали не сто человек, а несколько тысяч — а предъявить безусловную победу российского могущества все равно не получается.

Напрашивается вывод (это мы все еще реконструируем ход мысли эффективного российского руководства, не забывайте), что Донбасс — это какие-то неправильные пчелы. Не тот масштаб. Королевство маловато, развернуться негде.

И тут в светлых головах возникает идея, что «украинский кейс» — он в мире такой не один. Что недруги уже давно пытаются колбасить  печеньками и катапультами братскую Сирию с ее абсолютно легитимным президентом Асадом. И что неплохо бы там, на безусловно международной арене, национальное могущество России и продемонстрировать.

И сделать это теми средствами, которыми на Донбассе воспользоваться открыто было ну никак нельзя — военной авиацией. Именно на ее боевое применение в Сирии было запрошено (и получено) согласие Совета Федерации.

Неизвестно, чем российская помощь режиму Асада закончится. И понятно, что обусловлена эта помощь давней историей политических и экономических связей Сирии и России. Но с какой стати снова — с трибуны ООН! — озвучивается детская вера во всемогущество госдеповских печенек, которые сначала вызвали «цветные революции» в арабских странах, затем насмерть подорвали любовь братских украинцев к российскому газу, а теперь всеми силами выжимают влияние России из ее естественного ближневосточного союзника?

Как можно вылечить эту мировоззренческую инфантильность, кто-нибудь знает? Хотя бы для того, чтобы пациент сам себе ею не навредил, не говоря уж об окружающих. Я, честно говоря, пас.