Архив автора: Сергей Бережной

МихоИлиада, или Новый забег по граблям

Автор: | | ,
Оставить комментарий

[ Колонка опубликована на LIGA.net ]

Они опять сделали это.

Это только кажется, что политическая неадекватность не поддается рациональной аналитике. Еще как поддается. Глупость примитивна, с высокой вероятностью она снова двинет по уже опробованным граблям. Но ведь анализировать неадекватность и ее примитивные решения неимоверно скучно, даже если такой анализ полностью себя оправдывает.

Отправка Юлии Тимошенко в тюрьму долго была «голубой мечтой» Виктора Януковича, признанного титана стратегической мысли. Когда же эта мечта сбылась, оказалось, что Виктор Федорович создал отличный повод для наращивания внутреннего и внешнего политического давления на себя, любимого. Закончился этот сюжет, как вы помните, для него не очень хорошо, а вот для Юлии Тимошенко — весьма недурственно.

Выдавливание Михаила Саакашвили из страны — история до анекдотичности сходная, хотя и с совершенно другой подоплекой. Тимошенко была для Януковича реальным политическим соперником, лидером политической силы, которая находилась у власти до победы Партии Регионов. С этой точки зрения Саакашвили не представляет для Порошенко вообще никакой угрозы — сам он неизбирабелен по закону, а его Рух Новых Сил — по всем известным нам рейтингам.

Но это рациональный мотив, который так любят аналитики. Для Порошенко важнее оказался мотив политически иррациональный, личностный, из области психологии  — его Саакашвили неимоверно раздражает. Чем дальше, тем больше. А Петр Алексеевич любит, чтобы все было благостно и плавно. И, судя по предпринятым в этом направлении усилиям, ему представляется, что для этого достаточно убрать Саакашвили из страны. Любым способом. А потом хоть трава не расти. Потому что сейчас очень хочется.

Вот есть рациональный сценарий: «дело о прорыве через границу» доводится до приговора и Саакашвили признают виновным. Другой рациональный сценарий: доводится до приговора «дело о госизмене Дангадзе» и Саакашвили признают соучастником. Оба эти сценария были начаты, причем Банковая определенно их запускала не для того, чтобы от них внезапно отказаться. И оба эти сценария могли бы политическую репутацию Саакашвили буквально закопать, если бы они были доведены до логического финала.

Вместо этого был выбран сценарий, полностью противоречащий этой уже заявленной логике — Саакашвили выдворяют из страны, не завершив открытые против него дела, выдворяют на основаниях, которые могут быть (и будут, естественно) легко опротестованы даже по процедурным основаниям, предусмотренным уголовно-процессуальным кодексом. Сценарий, после реализации которого Саакашвили снова окажется в положении полностью свободного — совершенно официально вне сферы юрисдикции украинского суда — и еще более непримиримого оппонента действующей власти, вооруженного, ко всем радостям, горячим вниманием мировых СМИ.

Аналитики это со своими рациональными сценариями просчитывают. Банковая со своими иррациональными сценариями (и, тем более, непоследовательностью в их реализации — см. выше) этим прямо пренебрегает. Она с удовольствием будет закрывать глаза на то, что выдворение из страны делает Саакашвили куда более мощным политическим противником, чем он бы быть в Украине, будучи фигурантом одновременно нескольких судебных разбирательств.

Как язвительно писал о такой тактике Жванецкий: «Таблетки от танков: принял пару, закрыл глаза — и нет ничего».

Сатирикам вообще суждено брать верх там, где аналитики пасуют: глупость, некомпетентность и недальновидность — это их естественные мишени.

Аналитикам же приходится принимать к сведению, что вменяемость и адекватность окончательно перестают быть значимыми факторами во внутренней политике Украины. Личные обиды и уязвленные самолюбия здесь теперь куда важнее.

Правда, последствия дурацких решений все равно наступят. Некоторые — в ближайшее время. И мы все их увидим, причем без всякой аналитики.

Потому что сериал «Михаил Саакашвили» решительно продлен Банковой на следующий сезон.

 

Пособие по политической инвалидности

Автор: | | , ,
Оставить комментарий

[ Колонка опубликована на LIGA.net ]

«Вы надоели». Если убрать эмоциональный заряд, мнение опрошенных избирателей о нынешних политиках будет выглядеть именно так.

С эмоциональным зарядом это мнение будет чуть более развернутым, однако смысл его не изменится ни на йоту.

В национальном политикуме не существует ни одного персонажа, который мог бы похвастаться, что ему доверяют больше людей, чем не доверяют. Свежие результаты опроса, которые прямо это показывают, похожи на тяжелый кошмар, на соревнования по плаванию в вязле протухшего на всю глубину болота. Абсолютно все соискатели по уши в грязи и в тине, все до рвоты нахлебались лягушачьего гноя, но амбиции все гонят и гонят их дальше. Зрителей тоже тошнит смотреть на это отвратительное и бессмысленное зрелище, но они привыкли, что кого-то из этих до зелени мутных водяных и кикимор придется-таки назвать победителем очередного тура соревнований. Обычай такой.

Репутации уничтожены у всех. Любой новый соискатель, даже предварительно отмытый до белизны и наодеколоненный в полнейшую шанель, вынужден прыгать в то же самое болото, которое от его плюха вовсе не станет чище и не перестанет смердеть. Сам же он мгновенно затеряется среди других, заляпанный ровно тем же самым и совершенно неотличимый.

Да, все соискатели (за редким исключением) обещают первым делом осушить болото, превратить его в новый и чистый водоем. Но это невозможно сделать из самого болота, только с берега, а вылезать из тины бултыхальцы не хотят, потому что вылезти из болота означает для них сняться с дистанции.

Зрители давно для себя уяснили, что ни от кого из булькающих пользы не будет. Но они никак не могут придумать, что в такой ситуации делать. Доверять никому из густо заляпанных невозможно, хочется найти хоть какую-то альтернативу, но в реальности кроме болота пока ничего не видно, так что придется-таки выбрать одного из осточертевших. И уже, в принципе, не имеет значения, кого именно — все пахнут примерно одинаково.

Другой опрос показывает именно такое отношение избирателей к топовым участникам политической гонки. 12% поддержки, 10% поддержки — это соревнование не политических сил, а политических бессилий. Все участники забега с точки зрения электората безнадежно хромают, и выделенные им проценты поддержки — это не заработок, это пособие по политической инвалидности. Если на этом пособии можно выиграть выборы, но только у таких же полутрупов. И осушать болото такой победитель не будет по совершенно очевидной причине: в чистой воде он никому не нужен, даже сам себе.

В такой ситуации 15,9% опрошенных, желающих проголосовать за «другого политика», способны легко решить дело — осталось только показать им этого «другого». Хоть  какого, лишь бы не из прежних, вконец провонявшихся. Вакарчук? Отлично, пусть днем процеживает болото, а вечером может давать гастроли, от нынешних-то не дождешься ни того, ни этого. Зеленский? Господи, да даже он на нашем рыбном отвале сойдет за свежего — на фоне прежних-то точно.

В других странах это срабатывало: например, в Гватемале президентом выбрали телевизионного комика Джимми Моралеса. «Он начал избирательную кампанию с минимальной поддержкой, никто и предположить не мог, что он выиграет выборы в первом же туре», — рассказывал в интервью гватемальский политолог Манфредо Маррокин. — «Люди с готовностью воспользовались возможностью убрать из правительства все надоевшие им прежние политические силы. Даже несмотря на то, что Моралес был неопытен и у него не было внятной программы. Зато у него не было политического прошлого, и это внезапно оказалось огромным преимуществом. Люди решили: ладно, пусть будет хотя бы такой, по крайней мере, это не обычный заведомо коррумпированный негодяй. В следующий раз изберем кандидата, у кого будет не одно достоинство, а два — не только не связанного с коррупцией, но чтобы он был еще и с каким-никаким управленческим опытом».

Есть надежда, что в Украине, на отличку от Гватемалы, сразу удастся найти кого-нибудь сразу с двумя достоинствами. Эта надежда, конечно, тоже пованивает (ну нельзя рассчитывать, что истинный ангел снизойдет с пажитей небесных и одним лишь Словом Власти обеспечит осушение нашего политического болота), но, как сказал классик, добро приходится делать из того, что есть, даже из зла, потому что больше его делать не из чего.

Прежние, которые «инвалиды на пособии» и «надоели», тоже сгодятся — как политическое сырье. Свою непригодность во всех иных качествах они вполне наглядно избирателям доказали.

 

Крестный ход со смертельным исходом

Автор: | | , , ,
Оставить комментарий
Георгий Гапон

Георгий Гапон

«Вдохновитель и организатор мирного «крестного хода» петербургских рабочих 9 января 1905 года, участники которого намеревались вручить императору Николаю II петицию о своих нуждах, заслужил странную и искалеченную историческую память. Революционные партии активно с Гапоном сотрудничали, а затем ославили его «провокатором». Власти из-за популярности Гапона среди фабричного пролетариата считали его не вполне благонадежным, но при этом находили возможным пользоваться его влиянием в рабочих кругах. Петербургские заводские почитали его как своего защитника и вождя, а потом (по одной версии из многих) сами же его и убили. Одни современники пишут о любви Гапона к деньгам и роскоши, другие столь же определенно характеризуют священника как бессребреника и аскета. Истина же, как это часто бывает с историями смутных лет, так и остается размытой и неопределенной. Поэтому то, что написано ниже, следует считать лишь одним из частных прочтений тогдашних событий, полную картину которых так и не смогло дать вековое изучение историками всех доступных источников.

Одно можно считать несомненным: Георгий Аполлонович Гапон, петербургский священник родом из Полтавской губернии, остался в истории одним из самых наглядных примеров того, как устремленность ко благу и миру может породить войну и смерть…»

Материал написан в 2016 году, но не вижу причин о нем сегодня (22 января = 9 января по старому стилю) не напомнить.

Не потянули. Отмена реформы ГФС как признание некомпетентности

Автор: | | , ,
Оставить комментарий
Фото А. Гудзенко / LIGA.net

[Колонка опубликована на LIGA.net]

Ужгородский (в последние годы жизни — израильский) писатель и мудрец Феликс Кривин когда-то написал собственную вариацию басни «Лебедь, рак и щука».

«Да, лебедь тянет вверх, и в этом есть резон.
И щука в холодок стремится не напрасно.
Рак пятится назад: что сзади знает он,
А что там впереди — ему пока неясно…»

Судя по наблюдениям за живой природой (к которой я по причине избыточного гуманизма отношу и ветви власти), правительство Украины впало в совершенно аналогичное рачье затруднение. По крайней мере, это несомненно относится к реформированию органов государственной налоговой и таможенной политики.

Весной и летом прошлого 2017 года Кабмин принял постановления об утверждении концепции реформирования государственной фискальной и таможенной систем. Всего через несколько месяцев, 11 января 2018 года, тот же Кабмин эти постановления отменил. Причиной отмены называют мнение исполняющего обязанности главы ГФС Мирослава Продана, который посчитал реализацию утвержденной концепции реформы «невозможной». Мнение Продана поддержал также комитет Верховной Рады по вопросам налоговой и таможенной политики.

И все. Этого оказалось для правительства достаточно, чтобы ранее принятые решения аннулировать.

Фото А. Гудзенко / LIGA.net

Фото А. Гудзенко / LIGA.net

Даже если не вникать в суть концепции реформы и не разбирать аргументы ее оппонентов (хотя сделать это, конечно, необходимо, и аналитики непременно этим займутся, когда смогут оторваться от новогодних и рождественских дегустаций), никуда не деться от очевидного: или принимая постановления, или их отменяя, но как минимум в одном из этих двух случаев правительство продемонстрировало вопиющую некомпетентность. Или в первом, или во втором. Потому что невозможно считать компетентными действиями одновременно и принятие стратегического документа, и его отмену через довольно короткий срок. Или решение, или его отмену неизбежно придется признать глупостью.

Концепцию реформы разрабатывало Министерство финансов. Разрабатывало довольно долго: строило систему обоснований, формулировало подходы, рисовало «дорожную карту» (что именно делать, как именно, какими силами и в какой последовательности), потом сводило все это в документ. Документ сначала обсуждался в Минфине, затем был вынесен на Кабмин, прошел через все экспертизы, формальности и согласования, и в итоге был принят. Кто хотя бы поверхностно интересовался тем, как работает аппарат правительства, тот понимает, какие мельницы и как нескоро там мелют такие решения. От управленческого идиотизма эти мельницы, конечно, не спасают, но они так или иначе придают принятым решениям некоторую видимость бюрократической респектабельности.

Что характерно, господин Продан в тот период уже исполнял обязанности руководителя ГФС, замещая вынужденно обернутого в одеяло Романа Насирова. То есть, мимо него все эти концепции пройти не могли, так как непосредственно касались ближайших перспектив его ведомства. Где-то на согласованиях концепции реформы должны быть его визы (правительственным клеркам непременно стоит заняться их поиском, когда они смогут оторваться от новогодних и рождественских дегустаций). Как минимум, с концепцией реформы руководитель реформируемого ведомства должен был заинтересованно ознакомиться.

Однако в то время господин Продан от принципиальных возражений по содержанию документа почему-то воздержался. Эти возражения возникли только сейчас, причем настолько категорические и убедительные, что правительство уже утвержденную реформу отменило. Без неуместных проволочек. Отменило настолько стремительно, что даже для профильного министра финансов Данилюка эта отмена стала полнейшим сюрпризом.

А как же согласования? А где же бюрократические мельницы? И что с соблюдением принципов правительственного документооборота (даже если учесть продолжительность новогодних и рождественских дегустаций)? Поразительно, что всего этого во втором эпизоде нашей драмы не понадобилось. И это бюрократическое чудо стало возможным всего лишь потому, что мнение господина Продана (и поддержавшего его комитета Верховной Рады) разом перевесило все предшествующие правительственные экспертизы и согласования. В сравнении с этим мнением все прежние наработки и аналитика оказались бессмысленными и бессильными. Гройсман и Данилюк просто вынуждены теперь признать свою полную административную ничтожность в сравнении с недосягаемым могуществом и.о. руководителя ГФС.  

Одновременно с этим правительству следует покаяться и в уже упомянутой вопиющей некомпетентности — потому что принятие концепции реформы, вкоре признанной  «нереализуемой», невозможно считать проявлением управленческого профессионализма. А если все-таки признать компетентным шагом именно принятие концепции, то придется признать проявлением некомпетентности ее отмену тем же составом кабинета всего несколько месяцев спустя. Или в одном эпизоде, или в другом была проявлена некомпетеность, которая правительству никак не к лицу и нисколько не укрепляет его авторитет.

Есть, конечно, и другой ракурс, в котором противоречивые решения Кабмина выглядят вполне логичными. Например, как вам такая версия: весной и летом 2017 года реформа государственной налоговой и таможенной политики еще была у правительства на повестке дня, а зимой 2018 года такой реформы на повестке дня у правительства больше нет. Разнадобилась. Как, вероятно, и целый ряд других реформ, которые будут остановлены, отменены и обращены вспять по совершенно неопровержимой причине: для нынешнего правительства они действительно «нереализуемы». Господин Продан в этом смысле попал в точку. А с его подачи правительство и само признало, что неспособно их реализовать.

Не потянули. О причинах можно гадать — не умеют, не хотят, коррупция, враги, олигархи, выборы, кое-какеры, недостаточное давление гражданского общества. Новогодние дегустации, в конце концов.

А как же реформы? Обязательства перед электоратом? Движение в Европу?

И тут самое время вспомнить второе четверостишие из Феликса Кривина.

«…А воз стоит. И простоит сто лет.
И о другой он жизни не мечтает.
Когда в товарищах согласья нет —
Ему ничто не угрожает.»

И в самом деле: кто же будет надрываться и куда-то тащить воз, когда вокруг такая масса желающих прозябать на этом самом месте. И не только в правительстве.

 

Безумству храбрых не надо трáншей

Автор: | | , ,
Оставить комментарий

Есть знаменитый способ научить дитё плавать — швырнуть в реку и индифферентно ждать, пока само научится. Или пока не потонет.

Представьте себе совершенно не водоплавающего отрока, который требует — вот просто с ножом к горлу, с криком, и истериками, — чтобы его учили плавать именно таким безжалостно-экстремальным способом. И чтобы ни в коем случае не помогали, не подсказывали и не страховали. Типа, безумству храбрых не ставьте соску. Пардон, клизму.

Каждый раз, когда в ленте попадается очередной перл из серии «да пошли они нахер, эти европейцы с их траншами, требованиями реформ, советами насчет демократии и борьбы с коррупцией, с их засланными спецами и экспертами, мы все равно лучше всех знаем, как у нас что, и сами все сделаем наотличненько», я представляю себе именно такого экстремально-неводоплавающего истерика. Он требует, чтобы убрали все вот эти вот спасательные жилеты, потому что он сам готов выходить на большую воду и учиться плавать методом собственных проб и ошибок, без инструкторов. Он требует уважения к его самостоятельности, и прекратите его учить.

Позиция была бы достойна уважения, если бы отрок не провозглашал всю эту гордость, двадцать с лишним лет лежа пузом на отмели с привязанными к ногам пудовыми гирями (к правой — совково-управленческая некомпетентность, к левой — любовно отрицаемая коррупция). И если бы все попытки его «обучения» не заключались в настойчивых советах отцепить и выбросить чугуняки, а до тех пор держаться на глубине за что-нибудь менее тяготеющее ко дну.

Ни за что. Его способ плавания — волочить неотъемлемые гири по дну, захлебываясь и булькая, и принципиально не слушать все эту евроумствования про брасс, кроль, баттерфляй и, тем более, снорклинг и скуба-дайвинг. Чтобы, не дай Бог, не быть никому обязанным и благодарным. Даже добровольным или профессиональным спасателям. Потому что — кто их знает, что у них на уме на самом деле. Может, они из эгоистических соображений спасают.

У Эразма Роттердамского есть книжка «Похвала глупости». Небольшая такая. Очень европейская по духу. Я в нее периодически смотрюсь, как в зеркало. Здорово помогает от приступов мизантропии.

Вторжение похитителей будущего

Автор: | | , ,
Оставить комментарий

Михаил Златковский

Худ. Михаил Златковский

[Колонка впервые опубликована на LIGA.net]

Когда говорят что-нибудь вроде «им там наверху виднее», я чувствую, что все еще живу в Советском Союзе.

Причем когда о власти говорят «им виднее», это вовсе не признание ее компетентности и эффективности — ни того, ни другого «внизу» не чувствуется. Но это безусловное признание своего статуса в государственной иерархии. Власть «наверху», в позиции принятия решений, и «внизу» это воспринимается как данность — именно теми, кто говорит, что «власти виднее». Попытки повлиять на власть «снизу» такими гражданами (и властью, кстати) воспринимаются как покушение на иерархию, на основы государственного строя. И такое положение многие привычно называют «демократией».

Это и есть настоящий Советский Союз — автократия, для виду припудренная демократической мишурой. Вторжение прошлого, которое уничтожает наше будущее. Уничтожает прямо сейчас.

Есть такие понятия — объектность и субъектность. Субъектность (в общественной жизни и политике) — это способность активно влиять на ситуацию, принимать решения, воздействовать на общественные процессы. А объектность — это пассивная вовлеченность в эти процессы. Внутри автобуса, например, водитель субъектен, а пассажиры — объектны.

Фраза «власти виднее» — это словесный отказ гражданина от своей субъектности. Такой отказ совершенно нормален для автократий и авторитарных режимов, где гражданин именно объектен, воспринимает себя лишь в качестве одного из доступных власти ресурсов и не чувствует никакой ответственности за ее решения (как пассажир автобуса не чувствует никакой ответственности за решения водителя).

Работающая демократия устроена в принципе иначе: в первую очередь, в части распределения ответственности, — субъектность при демократии делегируется власти от избирателя. Здесь уже сравнение с автобусом не годится. Для современной либеральной демократии государство является ресурсом избирателя, но никак не наоборот. При демократии ракурс меняется кардинально — пассажир тут «больше» автобуса, он субъектен и имеет возможность влиять на ситуацию на уровне назначения генерального директора и определения бюджета всего автобусного парка, а ответственность каждого водителя — это ответственность, делегированная ему именно пассажирами (которые имеют возможность и инструменты его полномочия прекратить, если водитель даст им для этого повод).

Другое проявление привычной для столь многих избирателей «совковой» объектности — некритическая восторженность по отношению к политикам. Причем не только к представителям власти, но и к оппозиционным деятелям. «Фэн-клубы» Петра Порошенко, Юлии Тимошенко или Михаила Саакашвили, в сущности, совершенно деструктивны, пока остаются пассивными расширениями своих лидеров и просто повторяют их тезисы, не слишком-то в эти тезисы вникая. Некритическое отношение к лидерам закономерно приводит к тому, что «фэн-клубы» поддерживают не только их удачные решения, но и явные ошибки, а сами политики достаточно редко расположены слышать критику, если рядом звучит высказанное на повышенной громкости одобрение любого их шага. Ошибочные решения из-за этого не анализируются и не исправляются, корректирующая обратная связь сначала ослабевает, а затем перестает работать вообще — и когда-то вменяемый (допустим) политик все более убеждается в своей непогрешимости, теряет связь с реальностью и становится из-за этого безнадежно самозабвенным и совершенно бесполезным для любых попыток общественных сил использовать его для какого бы то ни было конструктива.

А сохранившиеся в нынешней политике Украины авторитарные обычаи (и авторитарные же привычки большинства избирателей) гарантируют, что  никуда из политики этот испортившийся деятель не денется. Как бы он ни проваливался в прошлом, как бы ни была испорчена его репутация, «фэн-клуб» за него проголосует — как он голосует за ту же Юлию Тимошенко. Потому что именно в ней привычно видится то, чего остро не хватает причисляющим себя к этому «фэн-клубу» — субъектность как возможность и право влиять на ситуацию.

«Там наверху виднее», привычно повторяют лишенные субъектности избиратели. И снова голосуют за тех, кого потом тем же избирателям приходится вонючими тряпками гнать в Ростов-на-Дону, попутно осознавая свою политическую субъектность как необходимейшую часть своего гражданского достоинства.

Жаль, что это осознание непрочно, и что ему непросто зацепиться за реальность, отягощенную авторитарными атавизмами. «Совок непобедим», горько сетуют уже не раз победившие в себе «совок» граждане, глядя на то, как избранный на волне Майдана президент превращается в шоколадный батон, а будущее страны в очередной раз растворяется в метастазах политической демагогии.

Не нужно требовать от Петра Порошенко того, чего он не способен сделать. Если мы действительно хотим  модернизировать Украину и превратить ее в по-европейски демократическую страну, требовать нужно от субъекта демократии — то есть, от себя самих. А политики при демократии — это просто доступный ресурс, которым избиратель может пользоваться или нет по своему желанию. Если мы, избиратели, считаем, что этот ресурс годный, мы его продолжаем применять. Если считаем, что он протух, мы отправляем его в утиль.

Когда у нас будет демократия, такой подход никому не будет представляться призывом к государственному перевороту. Потому что если выбранный мной подрядчик вместо результатов работы предъявляет многостраничные объяснения, почему он задание не выполнил, но полученные деньги не вернет (а потраченное время — тем более), то гнать такого в Ростов — моя гражданская обязанность, а никак не покушение на «подрыв устоев».

Пусть осознает свою объектность и соответствует. Потому что при демократии (когда мы ее все-таки построим) нам тут внизу будет виднее. 

 

Заплатите за кефир: Балагановское жульничество и Антикоррупционный суд

Автор: | | , ,
Оставить комментарий

(Колонка впервые опубликована на LIGA.net)

Шура Балаганов — один из самых симпатичных персонажей «Золотого теленка». Бывший босяк, которому бывалый Остап Бендер покровительствует с высоты своего жульнического опыта. Мелкий карманник, которого Остап пытается приучить к мысли, что есть и другой масштаб — вот Рио-де-Жанейро за горизонтом, а вот в Черноморске подпольный миллионер Корейко, которого можно по-крупному вскрыть, не возбуждая при этом интерес уголовного розыска, а вот вам, Шура, ваша доля добычи — пятьдесят тысяч, как вы и просили, и ни в чем себе не отказывайте. Только заплатите за кефир.

Но Балаганов этого нового масштаба упорно не видит и не понимает — и через пару страниц попадается на мелкой трамвайной краже. Он просто не понимает, как можно не залезть в сумочку к неосторожной гражданке. Даже имея в кармане весьма круглую сумму. Такая уж у него судьба. И такое уж у него восприятие мира и своего места в нем.

- Скажите, Шура, сколько вам денег нужно для счастья?

— Скажите, Шура, сколько вам денег нужно для счастья?..

Очень похоже, что точно такое же простодушное восприятие мира (и своего места в нем) царило среди авторов законопроекта «О Высшем антикоррупционном суде», который президент Порошенко на днях внес в Верховную Раду.

Не будем углубляться в историю того, как Банковая не желала создавать специализированный антикоррупционный суд и как многообразно она пыталась от этой задачи уклониться — вплоть до того, что и президент, и генеральный прокурор, и другие государственные мужи (дьюрабилите!) и дамы (шарман!) прямым текстом, оставшимся в истории, провозглашали, что надо бы без этого как-нибудь обойтись.

Но обойтись не удалось. И, как водится, когда с чем-то власть не может справиться, она пытается это что-то возглавить. Поэтому когда стало ясно, что антикоррупционный суд создавать все-таки придется, на Банковой было принято ответственное решение взять процесс под полный контроль. Законопроект об антикоррупциионном суде, прошедший экспертизу суровой Венецианской комиссии, к тому времени уже довольно долго лежал в Раде, но, конечно, для администрации президента он совершенно не годился — по той простой и понятной причине, что исходил не от нее. Поэтому (мало ли что там говорила пресловутая Венецианская комиссия) нужно было снять его с рассмотрения (оформим это как отдельный квест) и вместо него внести свой. Правильный. С учетом всех нюансов.

После того, как вчера текст президентского законопроекта появился на сайте Верховной Рады, стало вполне очевидно, в чем эти нюансы заключаются. И главный нюанс мы уже озвучили: мало ли что там говорила пресловутая Венецианская комиссия. Ну и что, что среди ее требований было право международного экспертного совета безусловно отклонять кандидатуры претендентов на должности антикоррупционных судей, если у этих кандидатур обнаружатся темные пятна в биографии. Конечно, нужно сделать строго наоборот — сделать это право из безусловного вполне условным. Прямо в проект закона внести: квалификационная комиссия по отбору судей вольна мнение международного экспертного совета при голосовании проигнорировать. И пусть Евросоюз утрется со своими требованиями. Не забыть бы только публично заявить, что при этом внесенный законопроект всем требованиям в полной мере соответствует. Может, пронесет.

Ситуация с роковой балагановской карманной кражей повторяется с полнейшей художественной убедительностью, и даже более того: все происходит практически в прямом эфире. Вот, господа присяжные заседатели, наш герой, Шура Балаганов, едет в трамвае. Вот его внимание привлекает сумочка неосторожной гражданки. Вот Шура протягивает руку и отстегивает застежку сумочки. Вот его рука погружается в сумочку и — кульминация! — появляется оттуда с кошельком, в котором лежат три рубля с мелочью.

А потом гражданка поднимает крик и Балаганова на следующей остановке сдают милиционеру. Балаганов при этом ошарашен — как же так, он же не специально, он же машинально! За что же в милицию?

Действительно, господа присяжные заседатели — за что?

Так ведь за кражу. За ту самую, которую вы только что видели в прямой трансляции. И Балаганова при этом совершенно не извиняет то, что правонарушение могло быть (или действительно было) совершено на чистых рефлексах, без включения сознания, без продуманного намерения и, тем более, без осознания возможных последствий.

Вот вы можете себе представить, чтобы на Банковой не понимали, что проект все равно должен пройти экспертизу пресловутой Венецианской комиссии — и по очевидным причинам пресловутая Венецианская комиссия потребует обеспечить выполнение своих уже известных (пресловутых) требований? Понимали, конечно. Но ничего не могли с собой поделать. Это же рефлексы. Безусловные. Они же срабатывают сами. Без участия сознания.

Науке, впрочем, известны способы выработки не только вредных, но и полезных рефлексов. Академик Павлов много и плодотворно работал в этом направлении. Впрочем, даже без академиков задача вполне решаема — например, широко известно, как приучить котенка гадить именно в лоток, а не где попало. Наказание и поощрение. И снова, и еще раз. Пока рефлекс не выработается.

И раз уж речь зашла о выработке рефлексов, то следует ожидать, что примерно такой же подход Евросоюз предпримет в отношении выявленной (не впервые, но на этот раз очень уж наглядно) вредной привычки Банковой гадить в законопроектах. Наказание и поощрение. Не давать очередной транш МВФ, пока не будет очевиден прогресс. Предложить преференции, если прогресс проявится. Отменить безвиз, если пациент будет упорствовать. Показать новые блистающие перспективы, которые помогут убедить электорат переизбрать вас на второй срок. В общем, все то же самое, что и с котятами.

Конечно, такой подход западных партнеров подчеркнуто оскорбителен для власти нашей суверенной страны. Но когда тебя поймали за руку на очередном жульничестве (пусть даже балагановско-машинальном, без участия сознания), прилет канделябра в табло не должен считаться совсем уж внезапным сюрпризом. Предупреждения были. И сознание о такой возможности помнило. А вот рефлексы — нет.

Выбор, на самом деле, невелик: или сознание берет рефлексы под контроль и занимается воспитанием своевольного организма, или искоренением этих рефлексов займется кто-то извне. Несмотря на возмущение и сопротивление. Потому что перспектива все-таки есть, только над ней придется поработать. Конечно, лучше над этой перспективой будем работать мы сами, чем Евросоюз, но у нас самих пока получается плохо. Наш административный котенок продолжает легкомысленно гадить мимо лотка, а наш политический Балаганов продолжает рефлекторно тырить трешки.

Именно для исправления этого порока нам и нужен эффективный и независимый антикоррупционный суд, и именно поэтому рефлексы Банковой так очевидно срабатывают именно на этой теме.

В завершение, господа присяжные заседатели, хочу сказать, что впереди у нас длительный и непростой процесс — установление над всеми этими рефлексами сознательного контроля. Политическое воспитание власти. Создание и закрепление в ней сдерживающих обратных связей.

И это наша задача. Решать ее придется нам. А Европа нам только поможет.

Если, конечно, мы сами этого захотим.

 

 

Самодельный враг

Автор: | | ,
Оставить комментарий

(Колонка опубликована на LIGA.net)

Полтора года назад, вдоволь понаблюдав за выступлениями политиков во время тогдашнего коалиционного кризиса, я саркастически написал, что боязнь депутатов оказаться в оппозиции сродни страху блатных стать «опущенными», и что к представителям оппозиции в Верховной Раде относятся как к потерявшим право подавать голос в присутствии по-настоящему авторитетных людей. Их демонстративно терпят, но столь же демонстративно не принимают в расчет. Например, того же оппозиционного Егора Соболева как руководителя комитета по противодействию коррупции на согласительном совете Рады могли и выслушать, но это была лишь утомительная формальность, а настоящее значение для принятия решений фракциями коалиции имело то, что говорил по тому же поводу нигде не выступавший Грановский.

Это положение — прямое следствие чисто совкового восприятия оппозиции как врага власти. Такое восприятие является совершенно обычным в авторитарных государствах, но при демократии оно выглядит как безусловная дикость. Потому что при демократии любые правящие партии ясно сознают, что оппозиция — это они сами в предыдущем избирательном цикле (а также, с высокой вероятностью, в следующем), а потому любое ущемление оппозиции очень скоро аукнется и им самим. А вот при авторитаризме власть воспринимается как собственность, а претензия на нее оппозиции — как попытка эту собственность отнять. Именно  отсюда вытекают идиотский (по европейским меркам) тезис о том, что протест против неэффективности и коррумпированности власти — это «подрыв государственности», и представление о государственной коррупции (даже во время войны) как об осуждаемой на словах, но на практике простительной мелкой шалости, к которой принято относиться снисходительно и с пониманием. Потому что нужно же как-то пользоваться властью, раз она собственность.

Такая «притоптанность» оппозиции полностью исключает ее влияние на системный политический процесс и закрепляет за ней лишь две политические возможности.

Первая возможность — пассивная: просчитанный популизм, который должен помочь удержаться на плаву и на следующих выборах снова получить голоса для политического торга с провластными фракциями. Это вариант Юлии Тимошенко и, с некоторыми оговорками, Оппоблока и его сателлитов.

Второй вариант — активный: апелляция к массовым протестам как к фактически единственному способу поддержки своей программы. Этот вариант остался единственным для тех оппозиционных политических сил, которых действующая власть назначила «врагами», и основным требованием которых по удивительному (на самом деле нет) совпадению является выстраивание эффективных демократических процедур вместо имитационных (новый закон о выборах, судебная реформа, а также предусмотренный Конституцией, но до сих пор не принятый закон о полномочиях президента и порядке их прекращения) и последовательная борьба с разъедающей страну коррупцией.

Реакция власти на эти требования достаточно показательна — оппозицию обвиняют в том, что она «подрывает государственность» и «действует по указке из Кремля». Однако если это правда, совершенно непонятно, куда смотрит СБУ, и почему это сотрудничество, настолько очевидное для провластных блогеров, не выявляют и не пресекают спецслужбы. Случай Михаила Саакашвили, которого ГПУ обвиняет в получении средств от Курченко, пока остается уникальным и еще должен быть поддержан судом; обвинения в адрес других своих критиков власть пока не в состоянии поддержать вообще ничем, хотя и демонстрирует неугасимое желание действовать в этом направлении.

Такие обвинения — проявление того самого атавистического отношения к оппозиции как к врагу, свойственного авторитаризму. Оппозиция обвиняет президента Порошенко в коррумированности и чрезмерной концентрации авторитарной власти, а он и возглавляемый им госаппарат пытаются отклонить от себя подозрения, действуя  описанным выше авторитарным методом, и тем самым фактически наглядно подтверждают обвинения вместо их опровержения. В условиях реального демократического государства это следовало бы расценить как серьезную политическую ошибку; в условиях трусливого авторитаризма, замаскированного под прозападную демократию, но лишенного работающих при демократии систем правосудия и обратной связи, это чуть ли единственный доступный ход — который, к сожалению, ведет только к дальнейшей общественной эскалации.

В целом же отношение власти к оппозиции не как к политическому оппоненту, с которым следует считаться, а как к врагу, которого полагается уничтожать, создает куда больше проблем для власти, чем для оппозиции (уроки Януковича в этом смысле совершенно не выучены). Кстати, Михаил Саакашвили такую подачу власти принимает с удовольствием и готовностью, потому что великолепно себя чувствует под силовым давлением и уже имел случай показать, что умеет в таких ситуациях добиваться успеха. То, что при этом репутационные потери несет и он сам, и его соратники, его не очень беспокоит — авторитарный противник, назначивший его любимым врагом, все равно теряет больше.

Вся эта ситуация довольно хорошо иллюстрирует, что политика в Украине — «игра с ненулевой суммой»: выигрывает в ней тот, кто меньше проиграл, но при этом сумел размазать свой проигрыш по всей стране. К сожалению, в условиях, когда значительное число украинских избирателей привычно воспринимает всех политиков как клоунов (за исключением «самого главного» политика, который воспринимается ими как «хозяин страны»), а политики искренне стремятся этому имиджу соответствовать, иного результата ожидать трудно.

Украинской политике все более остро нужна реальная модернизация, иначе проиграем мы все. И назначением оппозиции врагами государства эту проблему решить так или иначе не получится. 

Попытка задержания Саакашвили: эфир на ATR 5 декабря

Автор: | | , ,
Оставить комментарий

Всё для удобства крыс

Автор: | | , ,
Оставить комментарий

(Колонка опубликована на LIGA.net)

Самыми памятными результатами борьбы с высокопоставленной коррупцией в Украине остаются вынесенный в 2006 году в США приговор бывшему премьеру Павлу Лазаренко и бегство из Украины в 2016 году народного депутата Александра Онищенко. Оба кейса вполне наглядны.

Лазаренко настигло американское правосудие по обвинениям в мошенничестве и отмывании средств, а в самой Украине расследование его коррупционной активности ведется до сих пор и о предъявлении бывшему премьеру предметных обвинений пока ничего не слышно. С тех пор, как в 1999 году Лазаренко покинул страну, а Верховная Рада в виде прощального привета лишила беглеца парламентской неприкосновенности и дала вполне бессмысленное в тех обстоятельствах согласие на его арест, времени собрать материалы для передачи в суд так и не нашлось.

История Александра Онищенко в этом смысле начинается и развивается очень похоже: Верховная Рада лишает его парламентской неприкосновенности и дает согласие на его арест тоже в виде прощального привета, потому что народный депутат в этот момент уже покидает страну. Правда, в отличие от Лазаренко, Онищенко так и остается народным депутатом, разве что из фракции его стыдливо исключают. Даже обязанности заместителя главы комитета по вопросам топливно-энергетического комплекса парламент за ним сохраняет, видимо, признавая его немалые заслуги и высокую компетентность в этой отрасли. Второе отличие: делом Онищенко пока не занимаются зарубежные юрисдикции, а потому ожидать, что перелетный депутат где-то скоро сядет, никаких оснований нет.

Повторяемость этого сюжета, в общем, совершенно не удивительна. Правоохранительная система Украины в целом выстроена с максимальными удобствами для высокопоставленных и финансово оборудованных деятелей, у которых может возникнуть внезапная потребность уклониться от ответственности. Для этого много что предусмотрено.

Во-первых, суть и формулировка обвинения обычно становится известна подозреваемым еще до того, как эта суть и формулировка окончательно утверждаются (утечки через «своих людей» в прокуратуре — это практически обязательная часть программы), а это позволяет им заблаговременно принять меры. Во-вторых, у большинства из них есть иммунитет, формальный или неформальный, за который можно еще побороться при искреннем содействии друзей и сочувствующих в Верховной Раде. В-третьих, даже если иммунитет будет снят, беспокойство может оказаться небольшим, поскольку обычай предусматривает большой ассортимент способов переложить формальную ответственность на каких-нибудь болванчиков, которые что-то когда-то неосторожно подписали, и по этой причине теперь рискуют принять на себя то, что не желает принимать на себя высокопоставленный негодяй. В-четвертых, высочайшая квалификация сотрудников следственных органов, подтвержденная целой серией экзаменов и сертификаций, позволяет им выстраивать дело так, чтобы его можно было легко развалить по формальным признакам. В-пятых, есть еще великолепная судебная система, которая даже пресловутого судью Чауса находит возможность уволить от должности не за вовлеченность в коррупцию (ее еще надо установить в ходе судебного следствия, для которого постоянно чего-то не хватает), а за прогулы. В-шестых, слушания могут не начинаться годами из-за высокой загруженности судей или по другой столь же уважительной причине, а до вынесения приговора вор имеет все основания считать себя честным человеком. И так далее.

В этом нет ничего неожиданного. «В течение 20 лет все делалось таким образом, чтобы окончательно разбалансировать работу прокуратуры и всей судебной системы, чтобы обеспечить олигархам такую свободу управления страной, как будто они управляют своим частным предприятием», — писал еще в 2014 году хорошо знакомый с нашими реалиями американец Люк Ванкраэн.

Но «разбалансировка», приведение системы в неработоспособное состояние, — это еще не все. Вы, возможно, не задумывались, сколько в национальном законодательстве и в судебной практике организовано «крысиных нор», которыми высокопоставленный вор может при необходимости воспользоваться, чтобы не отвечать за содеянное. Чтобы осознать масштабы этого виртуального «метро», достаточно вспомнить число вынесенных в Украине приговоров по крупным коррупционным делам. Или то, сколько приговоров удалось вынести Януковичу и его подельникам по итогам расследований их хищений и по событиям времен Революции Достоинства. Вспомнили?

Хотим мы того или нет, реальность заставляет признать неприятный факт: мы живем в стране, в которой закон на практике обеспечивает не привлечение к ответственности, а уклонение от нее для всех, кто «знает ходы». И после Майдана, несмотря на громадные ожидания, решительные требования и громогласные обещания, в этом смысле почти ничего не изменилось. Каждое реформаторское усилие гарантированно сопровождается массовым подковерным строительством новых «крысиных ходов», а попытки заткнуть уже найденные дыры натыкаются на прямой саботаж или отсутствие политической воли. Не верите? Спросите хоть у Александра Онищенко.

Если следить за тем, как развивается сюжет с Анной Соломатиной, которая рискнула рассказать о вопиющей некомпетентности НАПК и ее подконтрольности Банковой, можно заметить, что оппоненты не слишком-то пытаются возражать ей по существу. Усилия прилагаются лишь для того, чтобы на формальных основаниях не дать хода независимому расследованию ее заявлений. И сейчас это легко: формальных оснований для этого в «крысиных ходах» можно найти сколько угодно. А если не будет расследования, для фигурантов разоблачений не наступит и формальная ответственность. И можно будет по-прежнему с гордостью предъявлять в качестве реального достижения сотню (из полутора миллионов) проверенных за год деклараций госслужащих. «Проделана большая работа». То, что результат этой работы издевательски ничтожен, никого, по большому счету, не беспокоит. Потому что, судя по тому же результату, настоящей целью этой работы было обеспечить не привлечение кого-то к ответственности, а, наоборот, уклонение от нее.

И эта задача пока что решена блестяще.